Саманта Хайес - Пока ты моя
Неужели нельзя вернуть то, что было?..
Лоррейн перебросила пальто через перила лестницы, швырнула ключи на столик в прихожей и направилась на кухню.
И тут же замерла в дверном проеме. За столом сидела Грейс. Перед ней лежали школьные учебники.
Грейс медленно подняла взгляд. Ее глаза опухли от недосыпания, грусти и раскаяния.
— Привет, мама, — сказала она.
— Милая. — Лоррейн сделала шаг вперед. — Вот ты и дома.
Она тут же поняла, что не стоило делать подобное замечание. Это звучало слишком наигранно.
Грейс передернула плечами, задумчиво мусоля страницу учебника по химии.
— Ну да, — только и сумела произнести в ответ дочь.
Лоррейн бросила свою провисшую кожаную сумку на кухонный стол. Интересно, Мэтту все-таки удалось воззвать к здравому смыслу Грейс или она сама приняла решение вернуться?
— Но тебя, разумеется, это совершенно не волнует, — добавила Грейс, нарушая неловкое молчание. Она отпихнула от себя учебники и откинулась на спинку стула.
Лоррейн заметила, что дочь явно плакала. Нет, даже не плакала — это понятие предполагало приземленный, каждодневный тип печали, которую можно было выпустить в носовой платок. Грейс же по-настоящему рыдала, исторгая горе из самых глубин своей души. Опухшие красные глаза и потоки туши, устремлявшиеся к подбородку, могли поведать душераздирающую историю.
— Ну разумеется, я чертовски волновалась, глупая девчонка. — Лоррейн уселась рядом с дочерью. — Именно этим я и занимаюсь с того самого момента, как вы со Стеллой родились.
— Тогда почему вы с папой вечно ссоритесь? Почему не можете быть нормальными, как остальные родители?
Яростные возражения чуть было не сорвались с языка Лоррейн, но она сдержалась, переведя дыхание.
— Мы со Стеллой чувствуем… мы чувствуем себя такими ненужными и заброшенными… Вечерами ты только и говоришь, что о своей проклятой работе, вместо того чтобы поинтересоваться, как у нас дела. Ты хотя бы заметила, что Стелла снова проколола ухо?
Лоррейн лишь слабо покачала головой. Ей было слишком больно.
Грейс встала и подошла к раковине. Налила себе стакан воды и развернулась, оказавшись прямо напротив матери.
— Ты слишком погружена в свои дела, живешь в своем собственном мире. Все, что ты делаешь, это работаешь, пьешь и говоришь колкости папе. Что же он такого тебе сделал, мама? Боже, ты уже не можешь выдавить из себя ни одну долбаную улыбку! И даже когда здесь, дома, драма, ты умудряешься вести себя так, словно ничего не происходит. Только вдумайся: я ушла из родного дома, собиралась бросить школу, мама, хотела выйти замуж, а тебя это нисколечко не волнует! — Голос Грейс срывался от отчаяния.
У Лоррейн камень с души упал, когда она заметила, что дочь говорит о своих сумасбродных планах в прошедшем времени.
— Ты действительно думаешь, что меня все это не волнует? — Голос Лоррейн дрожал.
— Я этого не замечаю. Ты заехала к Мэтту, чтобы забрать меня домой, но в итоге преспокойно оставила меня там. Ты никогда по-настоящему не хотела меня вернуть. Ты была рада, что я уехала, и…
— Довольно! — прервала ее Лоррейн, резко вставая.
Глаза Грейс округлились.
— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что говоришь. Ты и Стелла — вся моя жизнь. И я буквально положила бы эту жизнь ради вас. Но еще у меня есть работа, очень напряженная и ответственная. — Она сделала пару шагов к Грейс, которая будто приклеилась к раковине, и глубоко вздохнула. — И ты права, сейчас у нас с папой действительно возникли кое-какие проблемы.
Ну вот. Она это сказала. И что она теперь ответит, если Грейс поинтересуется, какие же проблемы их терзают?
— Но для меня нет ничего важнее вашего со Стеллой счастья. И мне очень жаль, если тебе кажется, что я к тебе невнимательна. — Лоррейн подошла еще ближе и ласково взяла руки Грейс в свои. — Ты знаешь, что чувствуешь, когда один из людей, которых ты любишь больше всего на свете, отказывается от тебя, отбрасывает одним быстрым ударом, и уходит из твоей жизни, даже не оглянувшись?
Какое-то время они молчали, а потом Грейс разразилась слезами.
— О, милая, любимая моя, иди сюда. — Лоррейн приняла дочь в объятия и крепко прижала ее к себе. Она позволила Грейс рыдать на ее плече столько, сколько потребовалось, нежно укачивая дочь до тех пор, пока ее печаль и отчаяние не иссякли.
— Я хорошо это знаю, мама, — ответила Грейс, шмыгнув носом и потянувшись за бумажным носовым платком. — Я точно знаю, что чувствуешь в такие минуты. И я поступила так с тобой и папой… Мне так жаль!
Ее слова то и дело прерывались иканием и сопением.
Лоррейн нахмурилась.
— Мэтт? — спросила она, притворяясь, будто ничего не знает.
Грейс кивнула и высморкалась.
— Он бросил меня сегодня.
— Мне очень жаль слышать это, — сказала Лоррейн.
Она действительно искренне сочувствовала Грейс, жалея, что ее отношения закончились, хотя понимала, что со временем они с Мэттом наверняка станут друзьями. Да и сам Мэтт надеялся именно на это — так он сказал, когда приходил к ним сегодня.
— Грейс на некоторое время забросила домашние задания, миссис Фишер… Детектив, — смущенно добавил парень. — Она списывала домашние работы у друзей и дурачила учителей, наверное, целую вечность. Но потом у нее начались проблемы. Наши отношения действительно отвлекали ее от учебы. Она сказала… ну, она сказала, что ненавидит школу и хочет ее бросить, что нет никакого смысла продолжать учебу, потому что она слишком сильно отстала по всем предметам. Я не понимал, что это наши отношения так на нее влияют. Я не хочу нести ответственность за то, что она рушит свою жизнь. Мне кажется, у нее еще есть время наверстать упущенное.
— Я и понятия не имела, что у нее такие проблемы, — отозвалась Лоррейн, потрясенная тем, что ничего не замечала. — Мне всегда казалось: в том, что касается учебы, она на высоте.
— Увы, нет, — покачал головой Мэтт. — А потом она сказала мне, что хочет выйти замуж, и… и, о боже… — Он закрыл лицо руками. — Мне следовало возразить, что для этого еще слишком рано, но я думал, что поступил правильно. Наверное, мне просто польстило это ее желание. Согласившись с Грейс, я думал, что так для нее будет лучше. Моя мама такая покладистая, она не возражает, если я приглашаю кого-то домой, к тому же мы не говорили ей о том, что собираемся пожениться, и о том, что Грейс хочет бросить школу.
— Продолжай, Мэтт, — подбодрила Лоррейн, ощущая нетерпение стоявшего рядом Адама.
— Все изменилось пару недель назад. Грейс объявила, что собирается бросить школу, и, если мы не можем жить вместе и пожениться, она… она… ну, убежит навсегда.
Лоррейн глубоко вздохнула.
— Мэтт, ты поступил абсолютно правильно, рассказав нам об этом. Где она сейчас?
— У меня дома. Собирает вещи. Если хотите знать, я просто прекратил наши отношения. Сказал Грейс, что она должна пойти домой и вернуться в школу.
С ума сходя от беспокойства, Лоррейн оставила сообщение на голосовой почте Грейс, попросив ее немедленно позвонить и добавив, что все будет хорошо, что они любят ее и что она должна вернуться домой.
И вот она была здесь, дрожащая в материнских объятиях, уютно устроившаяся в кольце ее нежных рук. Сначала Лоррейн подумала, что Грейс снова плачет, но, мягко откинув голову дочери, она заметила, что та от души смеялась.
— Что тебя так насмешило?
— Ты. Мы. Все это. — Грейс снова вытерла нос и бросила бумажный платок в мусорное ведро. — Мы все — кучка чудиков, верно? — И она снова разразилась гнусавым глухим смехом.
— Определенно чудиков. Самых чудных чудиков, — добавила Лоррейн.
— Самых чудных чудиков в истории.
— Это кто тут чудики?
Мать и дочь обернулись. В проеме кухонной двери стояла Стелла, над которой маячил Адам.
— Все мы, — ответила Грейс младшей сестре, и теперь уже обе заливисто засмеялись. — Особенно ты.
Лоррейн взглянула на Адама. Облегчение, хлынувшее в его душу, ясно читалось в теплом взгляде поверх голов по-сестрински обнявшихся Стеллы и Грейс.
— Я скучала по тебе, чудачка, — донеслось до них бормотание Стеллы.
— Считай, что я и не уезжала, — послышался ответ Грейс.
Адам обошел дочерей и направился к Лоррейн.
— Ну и денек! — прошептал он ей на ухо.
Ощутив его дыхание на своей шее, Лоррейн вздрогнула. Она почувствовала ногу Адама у своей ноги. Теперь от близости мужа Лоррейн стало лучше. Эта близость ощущалась как-то иначе, правильнее. Словно все это время Лоррейн находилась в каком-то дюйме от счастья.
— Ну, вот и все. Грейс дома. Она собирается вернуться в школу. Драма окончена. — Войдя в кабинет, Лоррейн вздохнула с неимоверным облегчением, будто сдерживала дыхание большую часть жизни.
Было поздно, и девочки уже час как спали. По пути наверх Лоррейн заглянула в спальню к каждой — когда дочери были младше, она каждый вечер следовала этой привычке. Теперь, когда девочки подросли, Лоррейн не осмеливалась нарушать их уединение и вторгаться на их личную территорию, даже когда они спали. Но отныне все было иначе — их отношения будто начинались заново.
