Саманта Хайес - Пока ты моя
Лишь выйдя на улицу, я осознаю, что не имею ни малейшего представления о том, где мой дом.
42
Когда они подъехали, дорогу в конце тупика уже загромождали патрульные машины и скорая помощь. Полдюжины соседей вышли на улицу и теперь стекались к оцепленному дому, словно это был гигантский магнит, который притягивал их к драме, разыгравшейся на обычно тихой улице.
— Похоже, мы пропустили самое интересное, — констатировал Адам, отстегивая ремень безопасности.
Лоррейн дернула ручной тормоз. Детективы вышли из машины и зашагали по дорожке к дому.
Адаму и Лоррейн позвонили сразу после ухода Мэтта, когда они пытались постичь то, что парень рассказал им о Грейс. По дороге Адам кратко пересказал Лоррейн ту скудную информацию, которую удалось почерпнуть от коллег. Спешная поездка к месту происшествия прошла в попытках собрать воедино мелкие разрозненные детали расследования. У двери инспекторов встретил незнакомый полицейский, который быстро ввел их в курс дела.
— Сэр, мэм, мы пока не знаем точно, произошло ли это исключительно на бытовой почве. В доме, наверху, — беременная женщина с незначительными травмами. Мы не можем ее перевезти, у нее преждевременные роды. — Сотрудник полиции задыхался, словно только что участвовал в потасовке. — Похоже, у какой-то женщины помутился рассудок, она схватила нож и в ярости собиралась нанести увечья. Думаю, ее спугнула подруга или кто-то в этом роде, потому что здесь находится еще одна женщина, которая пыталась принять меры до нашего прибытия. Мы еще никого не допрашивали, но в настоящее время все под контролем, обошлось без смертельного исхода и серьезных травм.
— Хорошо. Благодарю вас, — снисходительно бросил Адам.
Они прошли в дом, осматривая все вокруг и пытаясь понять, что же произошло. По мнению Лоррейн, тут крутилось слишком много людей. Она стояла рядом с Адамом, когда на лестнице показалась какая-то женщина, держащаяся за плечо. Она остановилась на нижней ступеньке.
Это была та самая няня, Зои или как там ее на самом деле. Ее одежда была перепачкана в крови. Лоррейн уставилась на нее, и на мгновение их взгляды встретились. Было в этой женщине нечто, напоминающее печать глубокой боли, причем не только от раны. А потом Адам заговорил.
— Вы должны все объяснить, — произнес он в той своей нелепой оживленной манере.
— Так точно, — ответила Зои. Ее голос звучал по-старому и все-таки едва уловимо отличался по сравнению с предыдущими встречами. Теперь в ее тоне улавливалось больше уверенных, четких нот, словно Зои сбросила с себя слой фальши. Потом она вытащила из кармана удостоверение сотрудника полиции. — Я работаю под прикрытием, если вы этого еще не поняли, — сообщила она, обращаясь главным образом к Лоррейн, хотя мельком взглянула и на Адама. Определенно теперь она говорила и действовала весьма убедительно.
Горло Лоррейн сжалось от волнения. Она взглянула на Адама и прочла на его твердом, непроницаемом лице прямой ответ — возможно, с некоторым подтекстом, — словно он с самого начала знал, кто эта женщина, словно их связывала какая-то тайна.
— Адам? — окликнула Лоррейн, как только Зои скрылась в гостиной. За «няней» проследовал врач скорой помощи, закрыв за собой дверь комнаты. — Что, черт возьми, происходит?
— Мне известно не больше твоего, — ответил он, не глядя ей в глаза. — Но моя первая мысль — мы имеем дело с еще одним доморощенным кесаревым сечением.
— Нет, Адам, ты точно знаешь, что я имею в виду. Ее. Эту женщину. Няню. Похоже, ты… знаешь ее.
Если бы они не были женаты так долго, Лоррейн, вероятно, и не уловила бы ничего необычного. Но иногда ей казалось, что она знает мужа лучше, чем саму себя.
— Какой работой под прикрытием она занимается?
Адам положил руки на пояс, и Лоррейн увидела, как глаза мужа напряженно следят за всеми, кто мелькает в прихожей.
— Не имею ни малейшего представления, — неубедительно произнес он.
— Но ты знаешь ее. Я вижу это. — Лоррейн нисколько в этом не сомневалась. А вот что она действительно хотела знать, так это то, почему Адам раньше не признавался, что знаком с этой женщиной.
Адам пожал плечами:
— Ты права. Я действительно ее знаю.
И он поспешил вверх по лестнице, чтобы присоединиться к двум полицейским на лестничной площадке.
Подождав мгновение, Лоррейн направилась следом, а наверху у нее уже не было ни малейшего шанса продолжить свои расспросы — их сразу же проводили в спальню, где под стражей находилась подозреваемая. Все посторонние мысли разом вылетели из головы Лоррейн, стоило ей испытать шок при виде Клаудии Морган-Браун, закованной в наручники и выводимой из спальни двумя полицейскими.
* * *Все эти полминуты Лоррейн молчала, погруженная в раздумья. Она пристально смотрела на малютку, укутанного в белое одеяло и уютно устроившегося в надежном кольце материнских рук. Сморщенное личико ребенка выглядывало из одеяла, будто голова черепахи из панциря. Казалось, ребенок чувствовал, что мать — совсем близко, и его пухлый маленький ротик так и норовил легонько коснуться ее одежды или пальца.
— Мальчик или девочка? — спросила Лоррейн. Ей было неловко за столь грубое, навязчивое вторжение в этот самый личный, сокровенный момент жизни. Судя по тому, как Адам нерешительно топтался у двери, он чувствовал то же самое.
— Еще одна маленькая девочка, — ответил мужчина, сидевший у кровати. Я Клайв, — нервно дрожа, добавил он. — Не знаю, праздновать мне или что… Только представьте: я получаю дюжину сообщений о том, что мой ребенок вот-вот появится на свет, а когда добираюсь домой, выясняется, что мою жену чуть не убили! Ничего не понимаю!
— Клайв… — успокаивающе произнесла женщина с ребенком на руках.
Лоррейн показалось, что счастье рождения ребенка опьянило пострадавшую. Или она еще не оправилась от шока после своей раны. Лоррейн все еще хорошо помнила то приятное, благостное облегчение, которое испытываешь после родов, но странным образом эти воспоминания редко посещали ее за все эти беспокойные годы воспитания детей. Ей вдруг стало совестно, будто случайно нашлись несколько фотоальбомов, которые она ни разу не потрудилась даже открыть.
Женщина между тем продолжала успокаивать мужа.
— Я не могу думать об этом прямо сейчас, Клайв, иначе я точно потеряю молоко. Давай просто сосредоточимся на… — Она замялась, глядя на ребенка, и с улыбкой спросила: — Как мы ее назовем?
— Чертовски везучая малышка, — ответил Клайв.
Лоррейн подумала то же самое.
Она ехала домой одна. Она была в крайней степени вымотана и эмоционально истощена. Адам отправился с производившими задержание подозреваемой полицейскими в участок и, когда Лоррейн остановила машину у дома, позвонил с новостями. Клаудия Морган-Браун только что призналась в нападениях на Салли-Энн Фрайт и Карлу Дэвис. Официальный допрос был назначен на завтра.
Какое-то время Лоррейн тихо сидела в машине. Мир вокруг нее по-прежнему вращался: поток автомобилей медленно двигался по шоссе, мать катила детскую коляску, а рядом бежал хихикающий малыш, мужчина на велосипеде остановился, чтобы перекинуться парой слов с приятелем, жужжала желтая уборочная машина. И вся эта размеренная, обычная картина заставляла Лоррейн чувствовать себя в безопасности, возможно, совсем близко к нормальной жизни.
Как только Лоррейн заглушила мотор, нагретый воздух в салоне быстро остыл. Она вышла из машины и двинулась вперед, от души ненавидя саму мысль о возвращении в пустой дом. За Стеллой заехала мама Кейт, а Грейс…
«О, Грейс…» — подумала Лоррейн, ощутив, как горестно сжалось сердце.
Раньше, когда она, уставшая, возвращалась домой после работы, ее встречал смех и веселые, добродушные шуточки дочерей. Лоррейн не хватало и нежного подтрунивания Адама, когда они доброжелательно препирались в вечерней суматохе спешного приготовления ужина, обсуждения того, что произошло за день, за бокалом вина, и, наконец, долгожданного отхода ко сну. Лоррейн уже скучала по суете их обычных семейных вечеров. Теперь ей остались лишь мрачные мысли о том, как она разочаровала Грейс, как была нерадивой матерью для двух своих девочек, как потеряла любовь всей своей жизни и, хуже всего, веру в Адама.
Неужели нельзя вернуть то, что было?..
Лоррейн перебросила пальто через перила лестницы, швырнула ключи на столик в прихожей и направилась на кухню.
И тут же замерла в дверном проеме. За столом сидела Грейс. Перед ней лежали школьные учебники.
Грейс медленно подняла взгляд. Ее глаза опухли от недосыпания, грусти и раскаяния.
— Привет, мама, — сказала она.
— Милая. — Лоррейн сделала шаг вперед. — Вот ты и дома.
Она тут же поняла, что не стоило делать подобное замечание. Это звучало слишком наигранно.
