Стивен Кунтс - Операция Минотавр
Джейк отошел подальше, чтобы не мешать им. Он очутился рядом с Гарри Фрэнксом.
- Расскажите мне еще, как работает дистанционное управление.
- Самолет обладает отрицательной устойчивостью, - начал Фрэнкс, заложив пальцы за пояс, воодушевленный темой. - Почти у всех современных боевых самолетов отрицательная устойчивость. - Джейк кивнул. Инженер продолжал: Человек не может управлять машиной с отрицательной устойчивостью. Это все равно, что пытаться удержать ворота гаража на кончике флагштока. Так что полетом управляют компьютеры. Благодаря этому мы можем иметь самолет с высокой маневренностью и оптимизировать элементы, делающие его незаметным, не заботясь о возможности для пилота осуществлять управление. А принцип работы очень красив.
Джейк слегка усмехнулся. Все инженеры называют удачные решения технических вопросов красивыми.
- Здесь три компьютера, - продолжал Фрэнкс. - Каждый из них замеряет высоту самолета и все прочие первичные параметры - плотность воздуха, температуру, воздушную скорость и так далее - сорок раз в секунду. Потом они сверяются с управляющим сигналом от пилота. Этот сигнал просто сообщает трем компьютерам, что намерен делать пилот. После этого компьютеры определяют, какие необходимы управляющие воздействия, чтобы выполнить приказ пилота, и сравнивают свои ответы. Голосуют. Если мнение двух компьютеров сходится, третий должен подчиниться. После опроса согласованный электрический сигнал подается на гидравлические цилиндры, которые приводят в действие исполнительные механизмы.
Этот цикл операций производится сорок раз за секунду. Представляете?
- Думаю, что да. Но откуда компьютер знает, на сколько сдвинуть исполнительный механизм? В обычном самолете это делает пилот.
- Ну, конечно, компьютеру нужно подсказать. Эти данные помещаются в постоянное программируемое запоминающее устройство - ППЗУ. Поскольку оно электрическое, мы его называем ЭППЗУ. Бывают другие типы запоминающих устройств, скажем, оптические ППЗУ или...
Джейк поднял руку:
- Значит, когда Рита пожаловалась на чрезмерную чувствительность систем управления, вы заменили ЭППЗУ?
- Вот именно. Устройство выполнено на микросхемах, в которые и закладываются данные. Мы позвонили в "Аэротек", они изготовили несколько штук и прислали сюда самолетом. Вот и все.
- Но самолет разбился.
- Да, - оправдывающимся тоном произнес Фрэнкс, - но мы еще не знаем...
- Что-то пошло совсем не так, как надо. Это-то мы знаем, - отрезал Джейк Графтон. - Самолет трижды срывался в перевернутый штопор. Рита пыталась справиться с ним, и два раза ей это удалось.
- Может быть, она...
- Нет уж. Она точно знала, что делает. В школе пилотов-испытателей она столько раз выходила из штопора, что вы не можете себе даже представить.
Их беседу прервал подошедший к ним вице-президент "Аэротек":
- Не знаю, как это могло случиться, но в микросхемы заложены ошибочные данные.
У вице-президента "Аэротек" было круглое лицо херувима. Теперь же, всего через час, лицо это выглядело так, будто его два дня выдерживали на тропическом солнце.
- Как это могло быть? - ошеломленно спросил Джейк. Тот лишь пожал плечами:
- Мы проверяем все данные трижды; понятия не имею, как это могло произойти, но данные для ЭППЗУ на этой микросхеме полностью неправильные. - Он растянул длинную распечатку. - Видите вот эту строку? - Он зачитал число в этой строке, просто число. - Теперь смотрите сюда. Вот данные на микросхеме. Его палец показал на другую распечатку, ту, что на глазах Джейка только что сошла с принтера. Джейк присмотрелся. Там стояло другое число.
- Как это могло случиться? Я считал, что вы, ребята, проверяете такие вещи.
- Да, проверяем. После изготовления микросхемы мы Проверяем каждое вонючее число. Не знаю... просто не знаю, что и сказать.
- Это только одно ППЗУ, - заметил Гарри Фрэнкс. - Их было три. Может быть, это как раз единственное с дефектом.
- Точно мы уже никогда не узнаем, - протянул Джейк Графтон, вглядываясь в лица собравшихся и пытаясь распознать их реакцию. - Остальные блоки разбились и сгорели. Этот единственный, который уцелел.
- Не знаю, что и сказать, - повторил вице-президент "Аэротек".
Джейк Графтон вышел из помещения в поисках телефона.
***
Луис Камачо слушал по телефону адмирала Генри и рисовал в блокноте. Сейчас у него получались домики, разумеется, в правильной перспективе. "Крышу и фундамент я определяю верно", - подумал он.
- Так, значит, "Аэротек" продала вам дефектную микросхему для ЭППЗУ. Или две, или три. Подавайте в суд на этих гадов. При чем тут ФБР?
- Я получил распечатку базы данных управления самолетом с нашего компьютера. В ней ошибки. Так вот, я не знаю, введены в микросхемы "Аэротек" эти данные или нет, но то, что заложено в компьютер Пентагона, - ложно. И я позвонил специалисту по компьютерам из Агентства национальной безопасности, который курирует нас, Клейнбергу. Фреду Клейнбергу. Он поработал со своими сверхсекретными программами, о которых мне не положено знать, и сказал, что последний, кто вносил изменения в эту базу данных, был Гарольд Стронг.
Камачо продлил линии от крыши, карнизов и фундамента дома, пока они не сошлись в какой-то точке перспективы. Конечно, дом Олбрайта обсажен кустарником, а если учесть еще забор и прочее, он выглядит совсем не так.
- Вы слушаете, Луис?
- Слушаю.
- Я хочу, чтобы вы и ваши люди занялись этим.
- В ВМКР вы обращались? - Это была военно-морская контрразведка.
- Нет. Потому что вы единственный человек в пределах столичной кольцевой дороги, который знает, что за всем этим кроется. Я хочу, чтобы следствием занялись вы.
- Следствием о чем?
- О подделке базы данных в компьютере, шпион вонючий. Прототип стоимостью в четыреста миллионов долларов, который должен, был быть "черным", как пиковый туз, превратился в кучку пепла, а пилот лежит при смерти. Данные в микросхемах, которые управляют самолетом, ложные. Тот, кто вводил эти данные, убит. Значит, кто-то где-то совершает преступление против федеральных законов. Так поднимите же свою жирную задницу и выясните, не пролез ли "Минотавр" или какая-то другая сволочь в мою программу! Черт возьми, что мне делать? Позвонить директору ФБР?
Поговорить с президентом? Дать объявление в "Вашингтон пост?"
- Я вам перезвоню попозже.
Адмирал бросил трубку так, что у Камачо зазвенело в ушах. Агент спокойно положил свою трубку и пошел к двери.
- Дрейфус! Зайдите ко мне.
***
В три часа того же дня по столичному времени Ллойд Дрейфус и еще два агента ФБР вылетели из Национального аэропорта в Детройт, где их встретил сотрудник местного отделения бюро. Прямо с аэродрома они должны были направиться в штаб-квартиру "Аэротек" в пригороде.
Агенты еще находились в воздухе где-то над Пенсильванией, когда Бабун Таркингтон приехал в госпиталь авиабазы Тонопа. Он зашел в комнату медсестер.
- Как она?
Дежурила та же медсестра, что и вчера, когда привезли Риту. Она была в звании капитана ВВС. Сестра сочувственно взглянула на Бабуна.
- Без изменений, лейтенант. Извините.
- Врач тут?
- Только вырвался перекусить. Будет через полчаса.
- К ней можно?
- Конечно.
Дежурная в реанимации кивнула, и Бабун придвинул стул к кровати Риты.
Грудь у нее все так же ритмично поднималась и опускалась, иглы от капельницы впивались в тело, зеленая линия на экране сердечного монитора дрожала - она лежала в том же положении, что и вчера, и сегодня утром, когда он заезжал сюда.
Иглы были воткнуты в левую руку, поэтому он взял правую и нежно погладил.
На секунду он сжал два ее пальца.
- Рита, я Бабун. Если ты меня слышишь, сожми мне руку.
Кисть оставалась обмякшей.
- Постарайся, Рита. Никакой реакции.
- Еще попробуй.
Он оставил эти попытки и лишь легонько перебирал ее пальцы.
Кровать стояла у окна. Раздвинув шторы, он увидел голубые горы вдалеке.
Над острыми пиками собирались облака.
Как несправедлива жизнь. Хорошее достается плохим людям - и наоборот, как будто достоинства и пороки тех, кому достаются тягости, не учитываются в уравнениях гигантского небесного компьютера. Бабун глядел в окно и размышлял о превратностях судьбы. Как получилось, что ему удалось выпрыгнуть целым и невредимым, а Рите нет. Не потому же, что он такой хороший, что он образец добропорядочного поведения или безупречной веры. Просто ему повезло, вот и все.
А Рита разбилась, потому что удача ей изменила. Но может быть, это спасение стоило ему чего-то более ценного, чем жизнь.
Удача не вечно будет сопутствовать тебе, Таркингтон. Настанет день, Бабун, он придет. Независимо от того, как ты ведешь себя и выполняешь ли данные обещания, этот день придет, и удача покинет тебя. Ты не будешь этого знать ни утром, ни в полдень, но это будет тот самый день. И в этот день ты потеряешь ее навсегда.
