Тиана Веснина - Игра в убийство
Кирилл дождался окончания репетиции и пошел в гримерную к Марине. В коридоре он случайно столкнулся с Леонеллой Дезире, которая при виде его остановилась в страшном замешательстве. Детектив удостоил ее кивком головы и, постучавшись, открыл дверь гримерной.
— Кирюша, ты?! — радостно вскричала Марина, выглянув из-за гофрированной стенки гардеробной.
Кирилл хотел было пройти туда, но она резко воспротивилась.
— Ой!.. Я вся мокрая!..
— Но это священный пот искусства, — возразил он.
— Может, и священный, но на цвет, вкус и запах ничем не отличается от обыкновенного! Так что подожди, я приму душ.
Марина предстала перед ним в шелковом халате и мягких туфлях без задников.
— Волнуюсь…
— Я тоже…
— Спасибо! — восприняла его волнение за поддержку Марина, но ошиблась.
Кирилл волновался не за нее, в ней он был уверен. Он волновался за свой «спектакль» «Склянка Ромео и платок Дездемоны».
«Автор в представлении не нуждается, перевод Кирилла Мелентьева», — с мрачной иронией мысленно шутил детектив.
* * *Ранний вечер изящно осветил лиловый небосклон нежно-голубыми звездами. Деревья в прозрачно-зеленой одежде грустно шелестели листвой… Осень… Начало сезона…
Кирилл в черном смокинге вышел из джипа и направился в цветочный магазин. Приветливо звякнул колокольчик.
«Что же выбрать? — невольно задумался детектив. — Какие букеты приличествуют такому поводу? — рассеянно обводил он взглядом безумство лепестковых красок. — Цветы для убийцы!»
Продавщица, заметив его нерешительность, вынырнула из цветущего лабиринта и, улыбаясь, стала предлагать пышные букеты, обратив внимание на черную бабочку вместо галстука.
«А она права! — размышлял Кирилл, разглядывая букеты. — Пусть будет пышным и торжественным!»
Он остановил свой выбор на иссиня-черных розах.
Скрипяще-сверкающий саркофаг из целлофана он отверг.
— Перевяжите лентой!
Продавщица виртуозно обвила длинные стебли широкой серебряной лентой, подобрав концы в изящный бант.
— Отлично! Именно то, что я хотел! — поблагодарил детектив и вышел, прощально звякнув колокольчиком.
Подойдя к джипу, открыл заднюю дверцу и положил на сиденье «Цветы для убийцы».
* * *Новый занавес, который так упорно не хотел занимать своего места над сценой, теперь беспощадно долго не желал пошевелиться ни одной складкой, оркестр до бесконечности настраивал свои инструменты, люстры слепили глаза… И вдруг!..
Свет мягко умер, раздались первые звуки увертюры… дрогнул занавес, и под гром аплодисментов на сцену выпорхнули Марина и Феликс.
Феликс был в белой, искусно уложенной в складки тунике. Марина, долго и мучительно искавшая цвет, облачилась в лилово-пурпурное одеяние. В пронизанном золотистыми искрами свете это производило потрясающее впечатление.
Феликс — бог Аполлон — воздушен и прекрасен. Марина — Ливия, земная девушка, пылкая и очаровательная, пленила Аполлона. И он, не на шутку увлекшись ею со страстью, доступной только богам, ведет ее на Олимп. Первой встречает их Гера — Ксения Ладогина. Ее ответ Аполлону однозначен: «Смертная на Олимпе — никогда!» Но Аполлон знает, что не все боги столь категоричны…
Мелентьев взглянул на огромный портрет Дениса, висевший с левой стороны сцены.
«Как, наверное, тоскует он по-своему стремительному полету над этой сценой, по своему слиянию с музыкой!..»
В антракте к нему в ложу заглянул со странно перепуганным лицом Сева.
— Вы видели?!.. Видели?!.. Это невероятно! — Он в изнеможении упал на стул. — Марина — недосягаема! Она преодолела все земные и околоземные воздушные пласты!.. Она — в пространстве гениальности!..
Кирилл решительным шагом направился в буфет и залпом выпил рюмку коньяку. Он немного волновался и от гениальности Марины, и от предстоящей премьеры своего «спектакля». Детектив решил заглянуть за кулисы. Шум, беготня, разгоряченные тела, лица… Он уже привык к этому. Фигура одной из третьестепенных богинь показалась ему чрезвычайно знакомой.
— Оленька!
Богиня обернулась, сверкнув опасно-шутливым взглядом.
— Неужели опять кордебалет?! С твоими-то данными!.. И это после заглавной роли на подмостках Довиля!
— Иногда и королеве хочется переодеться в пастушку. Роскошь, она тоже утомляет…
— Ах, вот что! — нарочито воскликнул Кирилл. — Только не забывай в своих пасторальных увлечениях об участи Марии-Антуанетты, великой пастушке всех времен и народов…. Жаль будет фиалковую прядь!..
Даже бархатистая родинка девушки над верхней губой вздрогнула от негодования, но Кирилл уже пошел дальше.
Перед гримерной Марины толпились фотокорреспонденты и поклонники с цветами. Кирилл отметил, что он принял правильное решение — преподнести свой букет после спектакля.
Дверь гримерной открылась, и из нее вышел взволнованный Бельский. Его обступили фотокорреспонденты, но он быстро вырвался из их окружения. Заметив Мелентьева, балетмейстер поздоровался с ним и произнес:
— Я ожидал многого, но такого!.. Марина — ирреально талантлива… не по-земному…
Кириллу страшно захотелось увидеть Марину. Он быстро проложил себе дорогу, вошел в гримерную… и с изумлением увидел, что вместо Марины там — другая женщина… Ее лицо было прекрасно, но в нем действительно не было ничего земного…
— Я рада, что ты зашел! — вдруг озарилось лицо знакомой улыбкой. — Но я ужасно занята! Надо привести в порядок мышцы, подправить грим…
Кирилл, не промолвив ни слова, поцеловал ее шаловливо взметнувшуюся ручку и вышел.
Занавес падал и взмывался вверх, огни рампы лучились, гром рукоплесканий сотрясал стены театра… Кордебалет уже откланялся и скрылся за кулисы. И весь град аплодисментов обрушился на солистов.
Хрупкая фигура Марины в лилово-пурпурной тунике склонилась в изящном реверансе, чуть левее от нее в скромном мужском поклоне замер золотоволосый Феликс. Публика была не в силах отпустить их. Они столь щедро одарили сердца зрителей светлой, искрящейся энергией своего таланта, что души обыкновенных смертных просто не могли ее вместить, и своими аплодисментами, слезами на глазах, криками «браво!» они бессознательно пытались немного прийти в себя и отблагодарить артистов за их бесценный дар.
Подойдя к портрету Дениса Лотарева, Марина и Феликс низко поклонились ему. В зале воцарилась печальная пауза, а когда артисты повернулись к публике, то казалось, что кланяются все трое: Денис, Марина и Феликс…
Зал потребовал Бельского. Вновь появились все участники спектакля, и на сцену легкой походкой вышел главный балетмейстер. Он поклонился зрителям, а затем подошел к портрету Дениса и, приложив руку к сердцу, склонил перед ним голову.
Наконец, вздрогнув каждой складкой, занавес обессиленно упал.
За кулисами — веселая суматоха, на сцене салютуют шампанским — начало сезона, премьера! Марина и Феликс принимают, пропитанные не смертельной, но обязательной долей яда поздравления коллег.
Банкетный зал, сверкая позолотой стен, уже готов встретить виновников торжества и их гостей.
Марина очаровательная, озаренная, держа в руке длинный бокал с шампанским, все принимала и принимала поздравления, восторженные признания в любви, преклонения колен и целования края платья. Вокруг золотоволосого Феликса кружились дамы. Они сверкали улыбками, ожерельями, намеками и ловким движением холеных пальцев опускали в карман его смокинга свои визитные карточки.
Весь арт-бомонд столицы собрался в этом позолоченном зале. Все поздравляли друг друга с премьерой, превзошедшей ожидания. Восхищались Мариной, удивлялись яркому многообещающему таланту Феликса, крепко жали руку Аркадию Викторовичу, преподносили цветы Ксении Ладогиной. Леонелла Дезире тоже не была обойдена вниманием верных поклонников. Ей дарили цветы и поздравляли с началом сезона.
Кирилл вошел в зал с букетом иссиня-черных роз. Он подошел к группе воодушевленно беседующих и отвлек внимание одной особы, слегка взяв ее за локоть. Особа обернулась, увидела Мелентьева с пышным букетом и, с улыбкой произнеся «Благодарю!», пригласила его принять участие в общем разговоре. Кирилл сделал вид, что тоже вовлечен в беседу, но потом незаметно отошел в сторону.
Он прошел в конец длинного стола, где всласть угощался театральными изысками Леонид Петров.
— Ну что, все фигуранты на месте? — спросил он, занятый кусочком осетрины в желе.
— Все! — покусывая губы, ответил Кирилл и посмотрел на часы. — Минут через пятнадцать они начнут собираться в малой гостиной… Так что поторопись!..
— Итак, Кирюша, спешу хоть по кусочку откушать всего… но до чего же вкусно, и как подано!.. Нет… надо было идти в артисты… Ты же помнишь, я неплохо играл на барабане.
