Элиз Тайтл - Ромео
— Совершенно верно.
Он лжет. Она его уличила. Она никогда не упоминала о Гекторе в разговорах с Вагнером.
Она чуть отстранилась от него.
— Сара, что с вами?
— Как Майк мог разговаривать с ним? Откуда он вообще узнал о существовании Гектора? Я никогда о нем не рассказывала никому из вас.
— Наверное, Санчес звонил Майку. Да мог просто позвонить в полицию и попросить того, кто занимается делом Ромео. Майк подошел к телефону. И Гектор рассказал о посылке.
Его объяснения казались ей убедительными. Зная Гектора, нетрудно было предположить, что он мог позвонить в полицию и рассказать Вагнеру о посылке от Ромео. Или, сопоставив факты, мог сам догадаться, от кого эта посылка.
— Санчес искренне переживал за вас. Майк заверил его в том, что мы держим ситуацию под контролем. Знаете, Сара, по-моему, ваш художник без ума от вас. — Аллегро сделал паузу и добавил: — Я его понимаю.
Она нахмурилась.
— Зачем вы пришли сюда в такой час, Джон? Профессиональный интерес? Или личный?
Судя по всему, вопрос ему не понравился. С романтическими фантазиями разом было покончено.
— Это не Перри, Сара. Он не Ромео. Появился свидетель, подтвердивший его железное алиби на тот вечер, когда была убита ваша сестра.
Получив очередное послание от Ромео, Сара имела все основания согласиться с подобным утверждением. И все-таки ей меньше всего хотелось его услышать.
— Почему же он пытался покончить с собой?
— Я не сказал, что он безгрешен. Просто он не Ромео.
— Ну, вот, — резко произнесла она. — Возвращаемся на исходные позиции.
Он легко коснулся ее бедра.
— Я знаю что эта новость будет для вас неутешительна, Сара, но, недавно придя в себя, Перри заявил, что попытку самоубийства он совершил на почве несостоявшегося секса с вашей сестрой. Я подумал, что вы захотите узнать об этом… Мелани… не спала с ним.
— Ну, теперь он может говорить что угодно. Может, его так замучила совесть, что он хочет все отрицать.
— Деннисон говорит, что Перри проявляет все признаки…
— Деннисон? Вы говорили с Биллом Деннисоном?
— Он был в больнице, когда мы с Майком приехали туда. Пришел справиться о здоровье Перри. Ведь Деннисон его психиатр. Хотя Перри и не захотел его видеть.
— Он остался там после того, как вы уехали?
Аллегро недоуменно посмотрел на нее.
— Деннисон? Нет. Он решил, что Перри нужно дать день-два передышки, чтобы тот окончательно пришел в себя. Выписал ему какие-то успокоительные таблетки. Мы ничего не сказали Деннисону про алиби Перри. Пока держим эту информацию в секрете.
Сара слушала его вполуха.
— В котором часу он уехал из больницы?
— Около половины одиннадцатого. Я видел, как он шел к лифту как раз в тот момент, когда мы направлялись в палату к Перри.
У Сары пересохло в горле.
— Тогда это мог быть он. Билл мог доставить сюда эту… эту посылку.
— Мало ли кто мог ее доставить, Сара. Но в любом случае это был не Роберт Перри. Боюсь, расследование опять застопорилось. Вы можете точно сказать, когда посылка появилась у вас на пороге?
— Около восьми я вернулась домой. Ее еще не было.
— Около восьми? Вы с Майком уехали из больницы в половине седьмого.
— Мы заехали перекусить по дороге домой. — Сара поспешила продолжить, избегая расспросов Аллегро о предмете ее разговора с Вагнером. — Во всяком случае, в половине одиннадцатого я уже была в постели. В четверть двенадцатого я очнулась от ночного кошмара. Потом в дверь постучал мой сосед. Она… то есть он… выходил из дома — ну, так он говорит, — и увидел посылку.
Аллегро ухмыльнулся.
— Викки Вольтер? Пикантная штучка, как говорит Майк.
Сара сердито посмотрела на него.
— Ну, будет вам. Он не в моем вкусе, — поддразнил Аллегро, пытаясь выжать из нее улыбку. Но ему это не удалось.
— Джон, ее мог подложить Викки. — И Сара рассказала об их встрече возле ее двери. Как Викки сделал вид, что уходит, как уговаривал впустить его в квартиру и разрешить поухаживать за ней. И даже поделилась своей версией о том, как он, в женском платье, мог заходить в дома своих жертв.
— Мы обязательно побеседуем с вашим соседом.
— Вы считаете мою версию натянутой?
Он в упор посмотрел на нее.
— Я считаю, что вы очень умны. Я люблю умных женщин.
Возникла неловкая пауза. Сара вечно терялась в такие минуты.
— И все-таки: если коробку оставил не Викки, значит, это сделал Билл. — Сара задалась вопросом, помнит ли Аллегро, как она призналась в своем мимолетном увлечении бывшим зятем. — У него есть ключи от подъезда и от моей квартиры. Я дала ему их восемь месяцев тому назад. И через месяц попросила вернуть, — поспешно добавила она.
— Он отказался?
— Нет. Он отдал мне ключ от квартиры, но сказал, что другой потерял. Представляете, ему ведь ничего не стоило открыть дверь в дом.
Аллегро нахмурился.
— Завтра утром мы первым делом сменим замки.
— Это была ошибка, Джон. Я имею в виду наши с Биллом отношения.
— И тем не менее, — продолжил Аллегро, словно не расслышав последней фразы, — я думаю, что, имея дубликат ключа от вашей квартиры, он мог рискнуть положить посылку прямо за дверь, а не оставлять ее возле порога. Но это в том случае, если принес ее действительно Деннисон.
— Да, только учтите, что он увлечен своей игрой.
— В какой-то степени, — согласился Аллегро.
— Да. Сначала он заморочил мне голову, — слабым голосом произнесла она, — а теперь подбирается к сердцу.
Аллегро посмотрел на бутылку. Может, махнуть стаканчик…
— Во сколько, вы говорите, Билл уехал из больницы? — спросила Сара.
— Примерно в половине одиннадцатого, — ответил Аллегро.
— Тогда в его распоряжении было сорок пять минут. В одиннадцать пятнадцать уже постучал Викки и сказал, что посылка у двери. Он ведь мог держать… сердце… в морозильной камере… в больнице. — А сердце Мелани? Оно все еще там?
Аллегро заметил, как в очередной раз мертвенная бледность разлилась по лицу Сары. Он встал.
— Хватит с вас на сегодня. Что, если я уложу вас в постель, а утром мы все обсудим на свежую голову?
Она схватила его руку.
— Все сходится, Джон. Помните тот вечер, когда в мою квартиру пытались залезть? Я позвонила Биллу, а его не было дома.
— Мы спрашивали Деннисона. Он говорит, что гулял с собакой.
— Его кто-нибудь видел?
— Послушайте, Деннисон у нас и так главный подозреваемый. Мы выясним, куда он отправился из больницы.
— А как насчет его алиби на вчерашний вечер? Когда Эмма…
— Поверьте мне, мы и об этом его спросим. Но, не имея веских улик, мы не вправе врываться к нему в такой поздний час и учинять допрос. — Он взглянул на часы. — Уже второй час. Вам необходимо поспать. А я сейчас отправлю кого-нибудь дежурить у дома Деннисона, чтобы нам его завтра не упустить. Вас это устраивает?
Она жалобно посмотрела на него.
— Он там, Джон. Ромео там… ждет своего часа, чтобы вырвать сердце из моей груди…
Он обнял ее.
— Мне так дорого ваше сердце, Сара. Неужели вы думаете, будто я допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось?
— Не знаю, в силах ли вы предотвратить то, что неизбежно. Думаю, этого не может никто.
— Трое моих людей дежурят на улице, патрульная машина курсирует возле дома каждые полчаса, а сам я собираюсь расположиться здесь, на этом диване. Обещаю не сомкнуть глаз. Я все равно сова. И, кроме того, вы уже имели шанс убедиться в том, что у меня острый слух, — добавил он уже шутливо. И тут же посерьезнел. — Этот маньяк и на милю не приблизится к вам, Сара. Даю слово.
Она напомнила ему, что Викки находится всего в нескольких ярдах. Или будет находиться, когда вернется домой.
— Да, — сказал он, — но я-то здесь. — Взгляд Аллегро упал на непочатую бутылку виски. — Вы не возражаете, если мы уберем ее подальше? Все-таки телохранителю не пристало выпивать на службе.
Она проследила за его взглядом. Неужели он так подвержен алкогольной зависимости, что даже не ручается за себя, если рядом оказывается заветная бутыль?
— Вы — мой гость, — тихо сказала она.
— Все это не так серьезно, как вы думаете, Сара.
— Откуда вы знаете, что я думаю?
— Я просто рассудил: зачем усложнять себе жизнь, если все можно сделать гораздо проще. Алкоголь — это искушение. Не стану отрицать. Но в последнее время у меня было достаточно искушений. С которыми пришлось всерьез бороться.
Говорил ли он о ней? Неужели она и была тем самым искушением? А может, в нем говорила жалость, а не желание? Она ведь, действительно, сейчас достойна жалости. Но, заглянув в его глаза, Сара увидела в них только нежность. Суждено ли ей узнать когда-нибудь правду о его чувствах? Сара не могла сказать с уверенностью. Она знала лишь правду о себе. По крайней мере, ей так казалось.
