Джеффри Дивер - Под напряжением
— У тебя вид немного странноватый.
— Все произошло как-то слишком внезапно, — пояснил Пуласки, тяжело дыша.
— Ладно, расслабься, — посоветовала Амелия.
— Со мной все в порядке. Я буду помогать месту преступления… — Он заморгал как пьяный. — Я хотел сказать, что буду помогать тебе осматривать место преступления.
— А ты в состоянии приступить к работе?
— Если только не слишком быстро двигаться. Пожалуйста, держи при себе ту коробку, которую тебе дал Чарли Соммерс. Держи ее под рукой, хорошо? Я ни к чему не прикоснусь, пока ты все не проверишь своим прибором.
Они начали с осмотра генератора за школой. Пуласки собрал и сложил в пакет провода, по которым ток шел к двери и к пожарной лестнице. Сама Сакс осмотрела место вокруг генератора. Он представлял собой довольно большое устройство в несколько футов высотой и около трех футов длиной. На предупредительной надписи, наклеенной с одной стороны, значилось, что его максимальный выход составляет 5000 ватт и он способен производить ток силой 41 ампер.
Примерно в четыреста раз больше той силы, которой достаточно, чтобы убить человека.
Амелия кивнула в сторону генератора.
— Вы могли бы упаковать его и доставить Райму? — спросила она у сотрудников полицейского управления, которые присоединились к ним. Генератор весил фунтов двести.
— Спрашиваешь, Амелия! Конечно, доставим.
— Давай осмотрим помещение школы, — сказала она Пуласки.
Они шли по направлению к школе, когда зазвонил телефон Сакс. На дисплее появилось «Райм».
— Как раз вовремя, — воскликнула она радостно, отвечая на звонок. — У меня есть кое-что очень…
— Амелия, — прозвучал в трубке голос Тома — знакомый, но одновременно такой, каким она его никогда раньше не слышала. — Тебе надо поскорее приехать. Как можно скорее.
64
Тяжело дыша, Сакс взбежала по пандусу и распахнула дверь в таунхаус Райма. Громко топая ботинками, пробежала по вестибюлю и влетела в кабинет, располагавшийся справа, напротив лаборатории.
Том бросил на нее озабоченный взгляд. Он стоял рядом с инвалидным креслом Райма, в котором сидел сам Линкольн с закрытыми глазами, бледный, лицо его блестело от пота. Рядом также находился один из врачей Райма, крепко сложенный афроамериканец, в университетские годы — звезда футбола.
— Доктор Ральстон, — произнесла она срывающимся голосом.
Он кивнул.
— Амелия.
Наконец глаза Райма открылись.
— А, Сакс.
Его голос был очень слаб.
— Как ты?
— Нет-нет, как ты?
— Я в порядке.
— А Новичок?
— Опасность была, но все обошлось.
С трудом выговаривая слова, Райм произнес:
— Это ведь был генератор, верно?
— Да, а откуда ты знаешь? Тебе уже звонили из полицейского управления?
— Никто мне не звонил. Я сам все понял. Дизельное топливо и травы из Чайна-тауна. И то, что создавалось впечатление, будто в школе нет электричества. Я заподозрил, что там, должно быть, ловушка. Но… прежде чем я смог позвонить вам, у меня тут у самого возникли проблемы.
— Не страшно, Райм. Я сама все поняла.
И Сакс решила не говорить ему, насколько близко Пуласки был к гибели.
— Ну что ж, хорошо. Я… Хорошо.
Она догадалась, что Линкольн думает о том, почему он не смог до всего дойти раньше. Ведь он мог бы в каком-то смысле стать виновником их гибели или серьезной травмы. В подобной ситуации Райм раньше выходил из себя, даже начинал скандалить: требовал выпивки, оскорблял окружающих, обливая их потоками своего сарказма, но, как прекрасно знали Амелия и Том, все это, по сути, было направлено на него самого.
Однако сейчас все было по-другому. В его глазах появилось что-то такое, что ей сразу же очень не понравилось. Как ни странно, при всей тяжести своего состояния Линкольн Райм никогда раньше не производил впечатление человека уязвимого. И вот теперь он был буквально воплощением слабости и беззащитности.
Амелия почувствовала, что ей не следует смотреть на него, поэтому отвернулась и обратилась к врачу, который спокойно заговорил:
— Опасность миновала. Давление снизилось. — После этого он повернулся к Райму: больные с поражением спинного мозга более чем какие-либо другие инвалиды не любят, когда о них в их присутствии говорят в третьем лице. Что тем не менее случается довольно часто. — Старайтесь как можно меньше лежать в кровати. Лучше побольше сидите в кресле. Ну и следите за состоянием мочевого пузыря и кишечника. Одежда должна быть свободной.
Райм кивнул.
— А почему это произошло именно сейчас?
— Вероятно, из-за стресса в сочетании с каким-то давлением. Внутренним — или в обуви, одежде. Вы же знаете основную характеристику механизма дисрефлексии. Загадочность.
— Сколько времени я был без сознания?
— Примерно сорок минут, — ответил Том.
Райм покачал головой.
— Сорок минут!.. — прошептал он. Сакс поняла, что он еще раз прокручивает в голове свой провал, который чуть было не стоил жизни ей и Пуласки.
Райм перевел взгляд в сторону лаборатории:
— Где улики?
— Я приехала сюда без них. Сейчас появится Рон. Люди из управления полиции привезут генератор. Он весит две сотни фунтов.
— Рон скоро приедет?
— Да, скоро, — подтвердила Амелия, подумав, что она только что ему сказала об этом. Возможно, Райм еще не совсем пришел в себя, решила она. Или врач ввел ему болеутоляющее. Дисрефлексия, как правило, сопровождается жуткими головными болями.
— Хорошо. Он здесь скоро будет? Рон?
Амелия бросила растерянный взгляд на Тома.
— Да, с минуты на минуту.
— Линкольн, я бы посоветовал тебе остаток дня отдохнуть, — вмешался доктор Ральстон.
Райм колебался, опустив голову. Неужели на самом деле он должен уступить и подчиниться рекомендациям врача?
В конце концов он произнес очень тихим голосом:
— Извините, доктор, но я не могу. У нас расследование… очень важное расследование.
— Связанное с электрическими сетями? С террористами?
— Да. Я надеюсь, вы меня поймете. — Он боялся поднять глаза на врача. — Мне очень жаль, но у меня на самом деле нет другого выхода: я должен продолжать работу.
Сакс с Томом переглянулись. Извиняющийся тон был, мягко говоря, совершенно нехарактерен для Райма.
И вновь та же незнакомая им раньше беззащитность во взгляде.
— Я понимаю всю важность твоей работы, Линкольн. И не могу заставить тебя силой следовать моим советам. Просто не забывай того, что я сказал: сохраняй преимущественно вертикальное положение и избегай любого давления, внутреннего и внешнего. Я знаю, что тебе бессмысленно рекомендовать избегать стресса. По крайней мере пока этот маньяк гуляет на свободе.
— Спасибо. И тебе спасибо, Том.
Помощник Райма растерянно заморгал и кивнул.
И вновь Райм, опустив голову, боролся с какими-то сомнениями, а не мчался на своем кресле на всей скорости в лабораторию, как случалось в подобных ситуациях прежде. Даже когда открылась входная дверь и до них донеслись голоса Пуласки и других сотрудников отдела криминалистики, которые доставили новые улики, Райм не пошевелился, продолжая сидеть, низко опустив голову.
— Ли… — Сакс чуть было не нарушила их тайную договоренность и не произнесла его имя, но вовремя осеклась. — Райм?.. Может быть, ты хочешь перейти в лабораторию?
— Да, конечно.
Однако своей позы он не изменил и продолжал сидеть, уставившись в пол.
В ужасе Амелия подумала, что у него начинается новый приступ.
Но вот Линкольн с трудом сглотнул и нажал на кнопку управления креслом. Он явно почувствовал облегчение, и тут только до Амелии дошла суть происходящего: Райм испугался, что из-за приступа он утратил и ту незначительную подвижность правой руки и пальцев, которой ему с таким трудом удалось добиться после длительных упражнений.
Значит, вот на что он так пристально смотрел — на свою руку. К счастью, все обошлось.
— Пошли, Сакс, — сказал он, правда, еще очень тихим голосом. — Нам предстоит большая работа.
65
Зал для игры в бильярд выглядит как наркопритон, подумал Рикки.
Надо обязательно поговорить об этом с отцом.
Тридцатилетний мужчина сжал бледными руками пивную бутылку и стал наблюдать за игрой, затянувшись сигаретой и выпустив дым в сторону вентиляционной решетки. Идиотский закон о курении… Отец говорит, что во всем виноваты социалисты в Вашингтоне. Они не моргнув глазом отправляют наших детей на верную смерть в такие уголки земного шара, названия которых, как ни старайся, все равно не выговоришь, и одновременно издают законы против курильщиков. Долбаные лицемеры!
Внимательный взгляд устремлен на бильярдные столы. Вот за тем проворным парнем за крайним столом нужен глаз да глаз — на кону серьезные деньги, — но у Стиппа за барной стойкой лежит бейсбольная бита. И он любит ею помахать.
