Пьер Нор - Французский шпионский роман
— Если бы вы согласились с первым моим предложением, всего этого не произошло бы.— Голос Коплана дрожал.— Вернувшись из Рима, я вас предупредил. Я сказал буквально следующее: дело Кониатиса больше нельзя поручать дебютантке. Но вам уже слышались поздравления министра!
— Одним словом, виноват я! — воскликнул Старик.
— Решать вам,— не дрогнул Коплан.— Но я хочу, чтобы вы уяснили себе: смерть Моник меня сильно потрясла. Я, возможно, единственный человек в мире, который знает, какой она была на самом деле и чего стоила… Если вы хотя бы еще раз скажете мне, что я виноват в ее гибели, я верну вам свое удостоверение, и вы меня больше не увидите. В остальном я в вашем распоряжении.
Старик сжал челюсти. В кабинете повисла угнетающая тишина. Наконец Старик проговорил с дрожью в голосе, но уже без зла:
— Ладно, не будем кипятиться… Я готов признать, что вам не в чем себя упрекнуть. Меня тоже расстроило это дело, Коплан. Но чего вы хотите? Наша работа неблагодарна и рискованна. Порой это вылетает у нас из головы, пока жестокая реальность не заставляет нас опомниться. Во всяком случае, теперь, когда мне будут присылать новичков, я буду настаивать на одном: безобидных заданий не бывает. Какой бы рутинной ни представлялась операция, за углом нас всегда может подстерегать смерть. Так случилось в Пунта-дель-Эсте с Кониатисом. Моник заплатила и за него, и за нас.
— Она вела себя замечательно до последнего мгновения своей коротенькой жизни,— сказал Коплан с каменным лицом.
— Она искала смысл жизни, а мы дали ей, за что умереть,— вздохнул Старик.— В самые безнадежные моменты вы как будто не чужды философии и вам полагается знать, что для избранников судьбы это даже важнее…
Коплан посмотрел на своего шефа. Они встретились глазами и почувствовали то глубокое взаимопонимание, которое нельзя передать словами.
Пьер Немур
ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ, ГОСПОДИН ГЕНЕРАЛ!
От автора
Если даже вы обнаружите, что в одной из столиц Ближнего Востока совсем недавно провалился государственный переворот при обстоятельствах, почти полностью совпадающих с описанными в книге, которую вам предстоит прочесть, ни в коем случае не проводите опасных параллелей. Совершенно очевидно, что любое сходство между событиями или персонажами, изображенными в романе, и реальной действительностью не более чем досадная случайность.
Пьер Немур
Глава I
Генерал Салах Эддин Мурад вновь поднялся из-за письменного стола и принялся мерить шагами просторную комнату с голыми, выбеленными известью стенами, напоминающую одинокую монашескую келью.
Снедаемый нетерпением, он неутомимо вышагивал по неизменному маршруту между большой стеклянной дверью, выходящей на балкон, и обитой двустворчатой дверью кабинета. Пол вокруг был усеян окурками. Генерал делал несколько нервных затяжек, раздраженно бросал сигарету и давил ее каблуком сапога.
На полпути между окном и дверью он останавливался у висящей на стене большой карты Судана. На самом верху, на севере, идеальная горизонтальная линия границы с Арабской Республикой Египет, чуть ниже — врата страны на Ниле, отмеченные городом Вади-Хальфа. Затем капризное течение великой реки словно поворачивает вспять, возвращаясь к своим истокам. Дон-гола и Мероэ, Бербер, Эд-Дамер и Шенди. И наконец, Хартум на слиянии Белого и Голубого Нила.
У двери он невольно напрягал слух, надеясь различить торопливые шаги на гулкой лестнице. У постоянно открытого в жаркие июньские дни окна он отдавался на несколько мгновений созерцанию просторного прямоугольного плаца казармы Аль-Истикляль. Впрочем, это был не просто двор, а настоящее поле для маневров. Генерал Салах Эддин Мурад не мог устоять от соблазна и мысленно представлял торжественное построение во времена британского величия. Тысячи всадников выстроились в безукоризненные эскадроны. Под яркими солнечными лучами играют всеми цветами радуги парадные мундиры, сверкает начищенная медь. Приподнявшись на стременах, уланы воздают почести генералам в увенчанных перьями касках.
Всего семь часов утра. Жара обещает быть беспощадной, солнце — ослепительным. У казармы Аль-Истикляль необычно пустынно. Изредка наряды в несколько человек пересекают земляной плац. Взгляд задерживается лишь на зеленом островке газона и реющем на вершине мачты государственном флаге.
Опустела и сама казарма, так как на исходе ночи первый пехотный полк суданской армии выдвинулся на тщательно подготовленные позиции. Рядовые пребывали в полном неведении. Кое-кто из офицеров догадывался о целях передислокации. И лишь старшие офицеры были посвящены в секретные планы: первый пехотный полк приступил к операции по захвату власти в интересах генерала Салах Эддин Мурада.
Генерал с сожалением оторвался от окна, вернулся к карте. После ослепительного солнечного света понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к более скромному освещению и отыскали на карте знакомую страну, хозяином которой он станет через несколько часов.
Направляясь к двери, верный избранному маршруту генерал проходил мимо одного из углов письменного стола, подобно кораблю с высокой посадкой, строго следующему своим курсом. Он вопросительно посматривал на не подававший признаков жизни телефон, подавляя в себе искушение снять трубку и запросить информацию, понимая, что это было бы ошибкой. У двери он прислушивался и возвращался, замирая на мгновение у большого зеркала напротив карты.
Он вглядывался в собственное отражение. Мощный сорокалетний мужчина, смуглый и черноволосый. Правильные тонкие черты лица вовсе не свидетельствовали об арабском происхождении, несмотря на имя генерала. Такой же прямой нос, высокие скулы можно было скорее обнаружить на каком-нибудь барельефе в Абу-Симбеле или Сульбе к северу от третьего порога[42]. Таинственное родство уходило корнями в Древнюю Нубию задолго до завоеваний VII века[43].
Может быть, в этом и крылась одна из причин, побудивших его испытать судьбу. Вне всяких сомнений, генерал Салах Эддин Мурад отличался властолюбием. Жажда власти была его всепоглощающей страстью. Но у него была и своя концепция политики в регионе. С тех пор, как «жесткий» хартумский режим присоединился к лагерю «стран поля боя»[44], то есть к Ираку, Сирии, Иордании, Египту, одним словом, поддержал их сторону в конфликте с Израилем, генерал остро переживал лидерство Гамаль Абдель Насера.
Он чувствовал себя несравненно ближе королю Хусейну, склонность которого к примирению делала его излюбленной мишенью палестинцев. А между тем хашимитский суверен[45] был стопроцентным порождением арабского мира. Правда, у генерала Салах Эддин Мурада и короля было много общего: оба получили образование в Англии, их роднили воспоминания о военной школе в Сандхерсте, хотя они и не принадлежали к одному выпуску, и британский снобизм.
В зеркале генерал Салах Эддин Мурад видел безупречного военного, по всем параметрам отвечающего канонам старой имперской армии: рубашка с короткими рукавами цвета хаки, орденские планки в три ряда на нагрудном кармане, галифе и сапоги. Последняя деталь довольно необычна, но генерал посчитал, что именно сапоги приличествуют данному случаю.
Когда он в двадцатый раз подошел к окну, на плац перед казармой Аль-Истикляль влетел командирский «джип». Два старших офицера выскочили на ходу и скрылись в подъезде. Генерал поспешно вернулся к письменному столу, сел в кресло, не утратив при этом военной выправки, и словно надел маску бесстрастия.
Посланцы прыгали через несколько ступенек, на каменной лестнице раздавался стук торопливых шагов, до слуха генерала донесся долгожданный гул.
Вооруженный часовой открыл дверь в кабинет и быстро отошел в сторону, пропуская двух офицеров. Они переступили порог, сделали три строевых шага и застыли по стойке смирно, поднеся в приветствии руку к козырьку фуражки.
— Салам алейкум, господин генерал,— сказал полковник Ид-рисси.— Операция завершена. Хартум принадлежит нам.
Невозмутимый генерал Салах Эддин Мурад медленно поднялся. Он был прирожденным вождем, ничто не могло застать его врасплох, а уж тем более известие о победе.
— Хорошо,— сказал он просто.— Что с президентом? Членами правительства?
— Арестованы, как и было предусмотрено,— ответил второй офицер, полковник Махди Шукейри.— Их судьба в ваших руках.
Генерал одобрительно кивнул, снял телефонную трубку и резкими уверенными движениями набрал номер. Ждать ему пришлось всего несколько секунд. После непродолжительной паузы генерал сказал по-английски: «Первая фаза успешно завершена. Переходим ко второй». И повесил трубку.
