Роман Канушкин - Ночь Стилета - 2
- Понимаешь, у Яковлевой было некое подобие навязчивого бреда, связанного с мифической рыбой. Что-то вроде талисмана. Она увидела эту Викину татуировку еще в больнице. Восприняла ее как какой-то чудесный знак. Срисовала. Заказала по ней картину и повесила в кабинете. Словом - театр абсурда. Начала узнавать у Вики, где она сделала рисунок. А потом, когда Вика призналась, что владеет искусством татуировки - этому она научилась у своего друга Андрея, - упросила Вику сделать ей такую же.
- Она решила совсем от нее не отличаться? - проговорил Игнат и вдруг подумал, что та самая ускользающая крупица тайны только что могла быть где-то рядом. Но Светлана Андреевна уже произнесла:
- Не знаю. Мне трудно говорить о мотивах столь эксцентричных поступков. Только когда я пытаюсь представить, каково Вике было все это время...
Игнат посмотрел на Светлану Андреевну и сказал ровным голосом:
- Наверное, не надо этого представлять.
4
Звери, выползшие из Тьмы, туда и вернулись. Кого-то они забрали с собой, кому-то лишь только посмотрели в глаза. Чтоб он не смог их забыть.
5
Этот колокольчик Вика обнаружила не сразу. Он был упрятан в кармашек медвежонка-коалы - любимой плюшевой игрушки ее сына. Колокольчик на красном бантике, и к нему крепился сложенный лист бумаги. Вика развернула его записка, послание, отпечатанное безразличными аккуратными буковками на лазерном принтере. Вика начала читать и в следующее мгновение почувствовала, как ком подкатил к горлу и перед глазами сделалось темно.
Надеюсь, все уже позади, с чем нас и поздравляю. Я говорил вам, что являюсь солдатом, а не "ласковым палачом", и я сдержал свое слово. Извините за вынужденный маскарад и столь необычную форму попрощаться с вами...
Вика опустилась в кресло.
- Боже, - пролепетала она. Какое-то время смотрела на смятый лист бумаги в собственных руках. Ненависть, страх, признательность, материнская любовь и что-то еще... Божество из темной расщелины, его гнев и его милость...
Вика принялась читать дальше.
Меня весьма забавляли ваши артистические успехи в изображении наркоманки, подсевшей на нарозии. Неплохо, скажем прямо. Хотя меня вам провести все же не удалось, с самого начала мне было все известно. Что ж, я дал вам шанс, и вы им полностью воспользовались. К тому же мы были связаны словом. Уверяю, я бы сдержал его в любом случае, но не все обстоятельства подвластны нам.
Это была недурная мысль - сделать ей татуировку. Видите, вам все же пришлось пройти по крови - воистину не все обстоятельства нам подвластны. Возможно, вы не поймете меня, но, подобно скульптору, в итоге я доволен своим творением. Согласитесь, что именно подобные моменты делают наше существование не столь скучным, а порой и не лишенным смысла...
- Больной маньяк, - жестко выговорила Вика, - больной...
Мое глубокое уважение к вам лишь возросло. Нашу встречу я никогда не забуду.
(Можете в этом месте выругаться, если хотите.)
Пара слов для человека, известного мне как Стилет.
Во-первых - браво! С вами было приятно иметь дело.
Во-вторых: возможно, Лютый будет искать меня - это его проблемы. Уверяю вас, мне знакомо чувство мести. Одно замечание: про людей типа нас с вами говорят, что мы плохие парни, чуть ли не чудовищные монстры. Что ж, кто знает... Но монстрам не стоит подходить близко друг к другу. Таков закон Природы. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.
Простите за излишнее словоизлияние. С другой стороны, как же нам с вами было еще поговорить?..
За сим прощаюсь.
P.S. Вы оценили мою безобидную шутку с этим бегающим туда-сюда факсом?
Вика скомкала записку. Настенные часы отбили какое-то время, возможно и полдень...
- Нет, - проговорила Вика, - все закончилось. Закончилось! Я сама забрала своих детей. Сама... И все закончилось.
Она вдруг вспомнила слова человека, сделавшего ей эту татуировку. Когда он рассказывал ей о Радужной вдове...
...Слизь вводит Радужную вдову в анабиоз, сон. Корочка под палящими лучами засыхает, но внутри этого кокона, во влажной темноте, теплится жизнь. И ждет своего часа. До ближайших сильных дождей.
Правда, в этом что-то есть?
6
ТВОЕ ВРЕМЯ
7
Лишь спустя месяц по возвращении из Москвы Валентин Михайлович Прима случайно встретил Алексашку, тот подстригал у своего дома разросшиеся кусты, придавая им формы диковинных сказочных зверей. Завидев Приму, Алексашка расплылся в улыбке, справился, как дела у Алеськи. Поговорили о том о сем. Прима уже собрался уходить, когда Алексашка неожиданно произнес:
- Эта рыба - она сожрала Сашу?
Прима вздрогнул, пристально посмотрел в ясные глаза городского дурачка:
- Ты о чем, Алексаш?
- Она ведь была такой доброй... Но эта рыба - как зеркало.
- Я не понимаю тебя, - сказал Прима, думая, что все уже. Все уже закончилось. И завтра он вместе со своей женой Валюшей сядет в скорый поезд, который доставит его прямиком в Кисловодск, где он поправит свое здоровье и даст наконец отдохнуть своей душе.
- Она могла ее спасти, но Саша захотела другого. И рыба убила ее. В темноте они совсем другие.
"Алексаш, ведь все не так, - хотел произнести Прима, - все было по-другому!" Но - действительно все уже. Приму все это больше не касается, он ушел от линии этого темного круга. Ушел - и оборачиваться вовсе не собирается.
- Ладно, Алексаш, бывай здоров, - сказал Валентин Михайлович и быстро направился домой.
- До свидания, - проговорил Алексашка. А потом посмотрел на окно, где когда-то появлялась Саша, и долго не сводил с него пристального взгляда. Сначала этот взгляд был тревожным, беспокойным, но затем прояснился. Алексашка давно уже смотрел на небо. Он улыбался.
