Ирина Боур - Слёзы Рублёвки
Он внимательно следит за процессом. Когда тело женщины обмякает, возвращается к алтарю.
Служба начинается. Действительно, энергетика сегодня какая-то особенная. Ощущение, что здесь в этой квартире, оставленной уехавшими на дачу родителями и превращённой на время в церковь Сатаны, действительно сгустился дух Князя Тьмы. Не страшный сегодня. Даже благожелательный. Ожидающий.
Или это сам Леонид ожидает главного?
Аудитория уже тоже на взводе. Ритмические движения под низкочастотный рок настраивают тела и души на встречу с Повелителем. Замогильным голосом произносящиеся призывы 'Приди!' электризуют паству.
— Люцифер, господин тьмы! — восклицает первосвященник. — Услышь нас!.. Приди!
Его адепты, потихоньку ускоряя темп танца-молитвы, истово топчутся по кругу. Лишь на пентаграмму в центре никто не наступает. И вот, когда действо достигает достаточного накала, Леонид вздымает руки и кричит:
— Стойте! Я чувствую его! Он пришёл!
И опускается на колени.
Вслед за ним то же делают его верные.
— Спасибо, отче! — пылко восклицает первосвященник. — Ты с нами. А мы с тобой! Мы приготовили для тебя жертву.
Он делает знак Питу и Сергею. Оставив остальных молиться, они удаляются в ту комнату, где находится Лариса.
— Раздеть её! — распоряжается Леонид. Ах, этот сладкий миг полной власти! И над людьми, и над нею! От восторга у него едва не начинается эякуляция, когда парни в чёрном начинают расстёгивать на мачехе блузку…
Та не сопротивляется. Воля её подавлена, она, пожалуй, даже не осознаёт, что происходит. Лишь вялые, несинхронные движения рук показывают, что женщина воспринимает какую-то часть реальности. Наконец, она обнажена полностью. Неуверенные попытки спасти хотя бы трусики решительно пресекаются слугами Люцифера. И Леонида.
Лобок у мачехи, оказывается, чисто выбрит…
Женщину ставят на ноги.
— Лариса, — снова низким, замогильным голосом произносит Леонид. — Слышишь ли ты меня? Слышишь! Ты слышишь!
Это не вопрос, это приказ.
Мачеха обращает на него мутный взгляд. Отклоняет голову назад. Затем кивает.
— Я повелитель твой! Я Князь Тьмы! Ты — моя рабыня отныне!
Через несколько долгих секунд она снова кивает.
— На колени!
Она едва не падает. Фигуры в чёрном подхватывают её.
— Ты — моя! — торжественно произносит Леонид. — Повтори!
Снова несколько тягостных секунд.
— Я… твоя… — глухо проговаривает коленопреклонённая женщина.
— Ведите её за мной, — распоряжается первосвященник. — А там укладываёте звездой на пентаграмму.
Вход в большую комнату происходит торжественной. Приглушённый хард-рок звучит гимном исполнившейся воли.
Ларису укладывают в центр пентаграммы. Она рефлекторно пытается свести ноги, но их снова разводят по лучам перевёрнутой звезды. Лоно её, гладкое и словно воспалённое, призывно светился в мерцании свечей.
Леонид делает музыку громче.
— Люцифер, отец наш! — восклицает он. — Вот жертва тебе! Принимаешь ли ты её?!
Несколько секунд тишины. Если не считать басового ритма из динамиков.
И тут Леонида начинает колотить. Руки, ноги приходят в движение. Голова дёргается и продолжает дергаться всё быстрее и хаотичнее. Кажется, он сейчас упадёт. Сдавленный крик проливается вместе со слюной из-под стиснутых зубов:
— Д-да-а-а-а-а…
Кто-то ахает. Какая-то из готок. Остальные смотрят во все глаза. В первосвященника, кажется, действительно входит бес: его всё сильнее ломает и колотит. Он трясётся в ускоряющемся ритме. И вдруг резко замирает. Вместе с последним аккордом музыки.
Глухой голос раздаётся из-под капюшона:
— Я беру её…
Это не голос Леонида. Это голос словно самого сатаны…
Первосвященник подходит к жертве. Опускается на колени между её ногами. Накрывает её полой своего балахона.
И через минуту впавшим в транс адептам видно лишь ритмическое дёргание чёрной сутаны и непроизвольные движения ног жертвы…
* * *
Нет, СОБР ещё не ворвался в квартиру, когда они домчались до Песчаной. Задержали бойцов. Отчасти — из-за Серебрякова. Который доложил, как и положено, о неожиданном звонке Натальи.
В результате милицейскими головами был сделан — с их точки зрения, справедливый — вывод, что заложниц теперь не одна, а две. А потому потребовалось дополнительное время. Чтобы оценить новую ситуацию и вообще в целом подкорректировать план штурма. Или, что точнее, подождать такого развития событий, когда принятие любого дальнейшего решения будет иметь не персональный, а вынужденный характер.
Основной вопрос стоял так: надо ли вступать в переговоры — или эффективнее начать штурм внезапно. Расходились в оценке опасности. Похищение за выкуп — это одно. Тут можно договариваться. Да, собственно, этого все и желали. Пускай уже бизнесмены рядятся между собою, как и за какую сумму они уладят свои разногласия. А слуги закона затем получат свою толику малую. С одного — за то, что выручили. С другого — за то, что… Ну, тоже выручили. И не посадили.
Такой вариант был всем хорош. За одним недостатком. Повязанный на попытке убийства — или чистом убийстве, ежели потерпевший скончается, что врачи почти обещали, — олигарх Владимирский начисто отрицает своё участие ещё и в похищении человека. И незаконном лишении свободы. И судя по опыту общения с олигархами, дальше его позиции будут только укрепляться, а признательные показания — становиться всё более анемичными. Значит, тут дело тухлое. Потенциал договороспособности сторон — нулевой.
Остаётся похищение из мести. И тут всё сложно. Вторая заложница, информатор второго бизнесмена, имя заказчика не назвала. Данные пока ещё деморализованного банкира, что его жена о чём-то сговаривалась с им же исказнённым начальником охраны, дают оперативную ориентировку — но ничего более. Даже если за похищением стоит Лариса Владимирская, то неясно, кого она наняла, с какой целью и на каких условиях. А потому не представлялось возможным узнать, как была сформулирована задача для похитителей на случай, если обнаружится, что их уже 'ведут'. Будут ли они готовы сдаться, чтобы не рисковать своими жизнями. Либо наняты отморозки, наркоманы, безбашенные подростки. Которые будут сперва палить, а потом думать.
При этом невозможно спросить саму Ларису Владимирскую. Каковую обнаружить просто не удалось. На телефон не отвечала, дома не была, машину её ГАИ нигде не фиксировала. Проверяли данные с камер на дорогах и постах ДПС — к сожалению, не столь многих, как хотелось бы. Тоже пока ничего. Выехала с Рублёвки на МКАД. Затем свернула на Волоколамку. Всё.
Нет, с одной стороны, продуманность и гладкость захвата говорили в пользу того, что она — если это была она — наняла профессионалов. Которые умеют и проигрывать. С другой стороны, при таком недостатке надёжных данных рисковать никому не хотелось. Не жизнями заложников, конечно, — там уж как фишка ляжет. Но — своим положением. Знали, как оно подчас кисло оборачивается при неудаче. Особенно, если родственники жертвы — люди значительные. А здесь так и было. С точки зрения простого начальника отделения по тяжким и особо тяжким или начальника службы криминальной милиции… да даже и тех, кто принимает решения в ДБОПиТ, — данная ситуация представляла собою предельно опасную вещь. А именно: разборку между олигархами. Здесь все в итоге окажутся правы… кроме тех, кто непосредственные команды отдавал.
Поэтому когда на сцене появился один из этих самых 'олигархов', а за ним вскоре прибыли представители прокуратуры, всем стало немного легче. Ответственность, которую всегда почему-то любят возлагать на одни лишь податливые плечи МВД, теперь хоть немного, но падает и на других действующих лиц.
Тем более, когда муж похищенной сам вызвался в освободители, и ему никто не отказал. Конечно, ни оружия, ни особой воли ему никто не даст. Но если уж берётся сыграть роль приманки — то почему бы нет? Если что — его отговаривали…
План, который разработали Виктор с Тихоном, был незамысловат. На что и делался расчёт. Часто обыгрываемая в сериалах ситуация, когда в дверь ломится якобы заливаемый сосед снизу, настолько всем известна и приелась, что… может и сработать. Вряд ли бандюки будут ожидать, что милиция разыграет столь банальный вариант.
— Ты, главное, с самого начала не забудь, — наставлял друга Тихон. — Дверь открывается — сразу же рвёшь её наружу. Тут же толкаешь внутрь. И снова рвёшь наружу. Только быстро. Он тогда вылетит, как пробка…
— Ладно, не учи отца лапшу есть, — нервно отвечал Виктор. — Одну школу проходили. У Мироныча…
Миронычем прозвали в своё время их нового командира полка. Который, ещё когда они служили в армии, начал гонять своих подчинённых по программе едва ли не спецназа. Словно предвидя, как скоро перестройка превратится в перестрелку.
