Филип Хоули - Клеймо
— Что там у вас происходит? — спросил командир отряда БР.
О'Рейли отдернул руку.
— Если снова будешь целиться в Маккену, стрелять не позволю. Так и знай.
— Похоже, в нашем отряде завелся упрямый солдат, — ответил снайпер в микрофон.
Калеб Фаган быстро шел по коридору второго этажа в сопровождении мистера Конга. Как же так получилось, что всего один человек смог перечеркнуть его завет грядущим Поколениям?
Для Качински эти научные изыскания были не просто эгоистичной проверкой собственных талантов. Самовлюбленный интеллектуал, он воспринял бы любую социальную среду, которая придавала видимость законности его работам.
Калеб жил с болью в сердце от того, что произвел на свет генетического мутанта. Он должен был стать отцом сыну, которого по праву заслуживал, о котором мечтал. Вместо этого редкая и спонтанная мутация испортила одну из совершенно здоровых яйцеклеток жены. Всего одну. Пять мучительных лет жил его единственный ребенок, и все пять лет Калеб наблюдал, как постепенно чахла от невыносимых страданий жена. Как от рака.
Она так и не смогла оправиться от потери сына. Прошло уже десять лет, а женщина все сидела в доме, забившись в угол, с пустой маской смерти на лице.
Приближаясь к лаборатории микробиологии, Калеб встряхнулся от мрачных мыслей.
Копам в его кабинете, рассматривавшим поэтажные планы здания, он сказал, что вернется через несколько минут. Нужно навестить больного.
Команда Фагана выбилась из графика. Если окажется, что транспорт для комаров до сих пор не готов, операцию придется сворачивать.
Маккена выжил.
И если уж спасаться бегством, то не откладывая в долгий ящик.
Открыв дверь, Калеб увидел, что охранник, приставленный к малярийной лаборатории, покинул свой пост.
Мистер Конг сунул руку под куртку, нащупывая пистолет в кобуре на поясе.
— Эге, приятель. Не трогай эту штуку, — раздался голос за спиной.
Калеб развернулся и посмотрел на огромный револьвер с рукояткой из слоновой кости в руках Бена Уилсона.
Позади патолога стоял Элмер Маккена. К запястьям мужчин были пристегнуты наручники. На свободном конце наручников Элмера болталась дверная ручка вместе с замком.
— Мы немного задержались, — сказал Бен. — Пришлось заскочить домой за любимым отцовским револьвером. — Взгляд патолога упал на Конга. — Давненько, правда, не стрелял. С раннего детства. Но я проверил — он заряжен.
— Где все люди? И что это значит? — разбушевался было Фаган.
— Извини, Калеб. Зря стараешься, — прервал его Бен. — Отвечаю на вопрос. Твои люди в соседней комнате. Связаны. Вот что такое восточный Техас. Привычку крепко-накрепко вязать узлы воспитывают с детства.
На последнем слове азиат выхватил пистолет из кобуры на липучке и отпрыгнул вправо.
Тишину потряс выстрел. Из правого плеча Конга брызнула кровь.
Элмер отвернулся, закрывая уши.
Калеб посмотрел вниз, на своего телохранителя. Китаец корчился на полу, постанывая от боли.
Бен подошел к азиату и выбил ногой пистолет.
— Я соврал насчет того, что остался без практики. Время от времени стреляю по мишеням, навык не теряю. Как чувствовал, что от тебя можно ждать подобной глупости.
Фаган услышал приближающийся топот шагов по коридору.
— Кажется, к нам гости, — заметил Бен. — Скажи, Калеб, пока нет полиции. Ты ведь не собирался возвращаться из Китая, не так ли?
Фаган посмотрел на мужчин.
— Вам не остановить прогресс. Не я, так кто-то другой. Это неизбежно. Вопрос времени. Мы перешагнем через стены, искусственно воздвигнутые вокруг нашей работы. В конце концов найдется тот, кто приведет нас к цели.
Элмер покачал головой.
— Калеб, очень плохо, что ты не видишь естественного в несовершенстве человека. Ведь это не проклятие Божие, а кладезь уроков. Для нас, для всех.
Люк вытащил из вертолета моток нейлоновой веревки. Ковыляя, вернулся к краю платформы. Привязал один конец веревки к металлическому кронштейну и стал спускаться вниз.
Почти коснувшись чернеющей крыши, он услышал, как четырьмя этажами выше на вертолетную площадку ворвались люди.
Люк не обернулся. Он бросил взгляд на труп Кальдерона под телом Меган. Остекленевшие глаза, расплющенный череп.
Он наклонился к девушке и потрогал шею. Пульс угасал в предсмертной агонии.
Люк поднял голову, снимая приступ тошноты.
— Пришлите сюда бригаду из Травмы! — крикнул он в пятно прожектора над головой.
Рокот двигателей вертолета заглушил его голос.
Люк снова посмотрел на Меган и поднес руку к ее лицу, поначалу никак не решаясь прикоснуться к девушке. Словно неведомая сила отдергивала ладонь.
Прошло время. Он мягко собрал волосы на ее лице и бережно заправил за ухо. Из носа засочилась кровь.
Люк сморгнул, когда глаза вдруг наполнились слезами.
— Боже праведный, — прошептал он. — Что ж я натворил?
В трех метрах от него разбилось окно, и в эту брешь устремились полицейские из отряда БР.
Люку захотелось в последний раз почувствовать тепло ее щеки. Он потянулся к Меган, но многорукое чудище оторвало его от девушки и бросило оземь, на живот.
Когда за спиной щелкнули наручники, Люк не отрываясь смотрел на ее спокойное лицо. Проклиная себя за тот выбор, который сделал сам.
ГЛАВА 65
Пять дней спустя
Люк отрешенно провел пальцами по гранитному надгробию, ощупывая буква за буквой ее имя.
— Ты как, сынок, нормально?
Люк кивнул, понимая, что всю оставшуюся жизнь будет думать о том, что мог бы сделать иначе.
Это были первые слова, произнесенные с тех пор, как они приехали на кладбище. С перерывами моросил мелкий дождь. Потребовалось почти пять минут, чтобы подняться к месту захоронения по расчищенному восточному склону Форест-Лон.
Люк склонился к надгробию, превозмогая боль во всем теле. Не до такой сейчас мелочи, как физический дискомфорт.
Окружной прокурор снял все обвинения — кроме тех, что проистекали из побега Маккены в Гриффит-парк, когда он напал на детективов. Люк вышел из тюрьмы сразу, как только внес залог.
Похороны он пропустил, но могилу нашел быстро. Этот участок на склоне холма был отмечен прямоугольником недавно уложенного дерна.
Полиция задержала его на пять дней, разгребая последствия двухнедельного беспощадного хаоса. «Чеган» оставался на первых полосах едва ли не каждой газеты в стране. Даже «Нью-Йорк таймс» ссылалась на Элмера в статье, где приводились высказывания правительственных чиновников всех пяти стран, связанных с «Чеганом». Руководство четырех из них открыто заклеймили проект «очистки генофонда». Ведется подготовка к расследованию, заявили они. В пятой стране — Китае — тоже было осудили заговор, но быстро прикусили язык, не желая признавать, что в нем замешана вся политическая верхушка.
Калеба Фагана заключили под стражу в федеральной тюрьме, расположенной в центре Лос-Анджелеса. Сухогруз вместе с генетиком прибыл в Китай. По сообщениям, Петр был арестован и препровожден в неизвестном направлении. Статья в «Лос-Анджелес таймс» цитировала ряд экспертов, которые сомневались, что остатки «Чегана» могут по одиночке претворить в жизнь план Качински. Выпуск комаров на географически обширной территории, объясняли они, слишком громоздкое дело. Нужны хорошо скоординированный план и множество сотрудников. Такой масштабный проект неосуществим без всесторонней поддержки и слаженной работы многочисленных государственных служб.
Люк надеялся, что так и есть.
Более определенной оказалась судьба «Зенавакса». Две местные газеты подтвердили, что министерство юстиции подготовило обвинительное заключение против компании и Университетская детская больница подаст бесспорный иск по нарушению авторских прав. Ученые мужи — законники хором соглашались, что «Зенаваксу» крышка.
— По крайней мере бедняжка не мучилась, — сказал отец. — Уверен, она умерла почти мгновенно.
Падение Меган кошмарной вспышкой снова промелькнуло у Люка в голове.
— Как и твоя мать, — дрогнувшим голосом добавил Элмер.
Люк повернулся к отцу. Тот платком утирал слезы на щеках: недавняя встряска разбередила старые раны.
Напоминая сыну о смерти матери, Элмер не говорил всей правды. Просто не знал. Люк был привычен к бремени неразделенных секретов. Теперь стало одним больше.
Ничего, придется потерпеть.
— Папа, нам пора. Бен уже заждался. — Люк бросил взгляд на патолога, который стоял рядом со своей машиной у подножия холма.
Бен подвез их на кладбище. Выйдя утром из тюрьмы, Маккена сразу увидел друга вместе с отцом среди толпы газетчиков.
Люк выпрямился. Острая боль заставила его поморщиться.
Он начал спускаться вниз по склону. Ну почему порочная безнравственность принуждает невинные души платить такую цену за войны, которых они не начинали?
