Игорь Христофоров - Страх
"Кедр", сбитый движением, пустил очередь по стене. Тулаев хотел выстрелить в голову гиганта, но не мог, потому что ее теперь закрывала чья-то синяя спина.
- Су-уки!.. Я-а ва-ас!.. - басом загрохотал охранник, но сразу двое повисли у него на враз умолкнувшем автомате.
Синие клещи из подводницких курток сжали гиганта с двух сторон, повалили его, смяли под собой. Он еще что-то кричал, матюгался, хрипел, но казалось, что кричит, матюгается и хрипит синий барахтающийся курган.
Тулаев опустил руку с пистолетом, и тут же его сбили с ног. Он больно упал на бок, выронил оружие и спасаясь от синей ярости, сгреб за грудки самого верхнего из нападавших.
- Убью, падлюка! Убью! - брызгал он слюной и пытался кулаком попасть по голове Тулаева, но кто-то слева эту же голову старался ухватить за шею, зажать согнутой в локте рукой, и главный противник бил именно по этой руке.
- Я свой! Свой! Свой! Идиоты, я же свой! Я - Тулаев!..
Нет, я - Корнеев!
- Убью, тварь бандитская! Уб-б...
- Вовка, не бей! Это ж психолог из Москвы!
- Уб-б..
- Не бей! Посмотри! У него рожа не бандитская! Он из
Москвы!
- Я - Ком... Кох-х... Корнеев... Из Москвы, - уцепился он за слово, остановившее кулак над ним.
Рука, обхватывавшая горло, обмякла и сползла с него. Лежащий на Тулаеве подводник подался назад и со злостью прохрипел:
- Так он же в их форме!
- Я нейтрализовал трех бандитов, - еле смог произнести Тулаев.
Язык устал сильнее, чем все тело, хотя на руках и ногах мешками сидели подводники.
- Я... снял форму с одного... Я... Тюльки вы, а не подводники, - из последних сил ругнулся он.
- Так это ты! - наконец-то узнал его Вова-ракетчик, верхом сидящий на Тулаеве. - Пол-литр-работник, твою мать!
- Я тебе голову за политработников оторву, - жесткими пальцами сжал плечо Вовы-ракетчика замповосп лодки. - Я тебе сколько раз говорил, чтоб ты язычок укоротил! Я...
- Иди ты!
Резким движением Вова-ракетчик вырвал из крабьих тисков замповоспа плечо, решил сказать еще что-нибудь колкое, но в коридоре яростно, нервно зазвонил телефон. Таких грубых звуков не существовало даже у дверных замков, с которыми раньше сдавали квартиры под заселение советские строители.
- Идиоты, отпустите меня! - криком согнал с себя
подводников Тулаев.
Все, кроме Вовы-ракетчика, безропотно подчинились приказу.
Его же пришлось сбросить с себя как одеяло во сне - ногами.
- Где здоровяк?! Ну, бандит?! - глазами заметался по
кают-компании вскочивший Тулаев.
- Здесь, - отступил в сторону механик.
- Это он его завалил, - со спины сообщил Тулаеву
замповосп.
Как всякий политработник, он преувеличивал. То, что механик
- если первым прыгнувшим на гиганта был все-таки он
повис на охраннике, Тулаев видел, но сбила-то его толпа.
Хотя, если разобраться, именно механик своим отчаянным прыжком спас ему жизнь и большого политработницкого преувеличения не было.
Подняв с палубы пистолет, Тулаев поставил его на предохранитель, сунул в жесткую кобуру и спросил гиганта, не глядя на него:
- В каких отсеках еще есть ваши люди?
- Во всех! - зло прохрипел гигант.
Даже со связанными руками и ногами он выглядел угрожающе. Хотелось уйти и больше не встречать его нигде и никогда.
Даже во сне. Такие гиганты приходят в сны еще более страшными, чем в жизни.
- Ты - из телохранителей? - все-таки подняв на него глаза, спросил Тулаев.
Сплющенный треугольник носа, белая гусеница шрама над левой бровью, вбок, на стену, отведенный взгляд.
- Борода из тебя отбивную сделает, - будто бы стене сказал он. - И рыбам на корм выбросит.
А телефон все звонил и звонил, выматывая душу. Еще немного - и трубка бы лопнула от ярости, разбросав по линолеуму острые куски пластика.
- Я ж сказал, Борода тебе глаз на пятку натянет,
радостно отозвался на звонок гигант. - И моргать заставит.
- Заткните ему пасть, - тихо скомандовал Тулаев. - На всю
лодку воняет. - За мной! - махнул Тулаев механику.
Вдвоем они выбежали из онемевшей кают-компании в коридор, к телефону. Трещина змеей лежала на том же месте на пакетнике цвета слоновой кости. Кровь потемнела и казалась уже не кровью, а браком пластиковой крышки.
- Соедини меня с ним! - приказал Тулаев.
- Есть! - крикнул механик и удивился новому чувству.
Раньше он не любил подчиняться. Если и делал это, то как-то вымученно, через силу. Подчинение после паузы выглядело уже и не подчинением чьей-то команде, а подчинением себе. Теперь же ему жгуче захотелось стать исполнительным. Он даже ощутил что-то похожее на любовь к этому странному человеку, который ну никак не соответствовал привычному образу политработника.
А Тулаев, пока механик выщелкивал из металлических зажимов трубку, попытался вспомнить голос Скока. Хотя вспоминать-то и нечего было. Имя Казбек он дважды произнес с тихими, жалостными нотками, по-бараньи вытягивая "е-е". Возможно, он вообще тянул все гласные, как типичный москвич.
Опустив плечи и запрокинув голову, Тулаев закрыл глаза и попытался повторить его голос:
- Слу-ушаю, Борода-а...
- Ты почему молчал?! Кто у вас стрелял?! Я же запретил стрельбу! Вы все приборы перебьете, уроды!
- Они-и взбу-унтовались. При-ишлось да-ать о-очередь на-ад го-олова-ами.
- Ты чего поешь? Что у тебя с голосом?
- Сорва-ал... Когда-а ора-ал на ни-их...
- Усмирили?
- Ага-а...
- Не ага, а так точно! Трупы есть?
- Два-а ра-аненых, - придумал Тулаев.
А может, и не придумал. Лежали же на дне трюма два террориста.
- Где Бугаец?.. Гад, что ж у них так связь шуршит? Хреновые у вас на лодке телефоны, - сказал он кому-то рядом. - Так где Бугаец?
- На-апился в трю-уме.
- Что? Совсем на ногах не стоит?
- В отру-убе.
- Позови Казбека!
В воздухе запахло провалом. Если неточный голос Скока можно было списать на плохую лодочную связь, то "Казбека" Борода вполне мог проверить вопросом, заданным на чеченском. Они явно воевали в одном отряде, явно стали кровными братьями, и Казбека главарь знал и лучше, и глубже, чем остальных в группе.
- Е-есть... Ка-азбек вни-изу... Бу-угайца выта-аскивает вместе с Са-ашкой...
- Быстрее позови! Ты что, приказов не понимаешь?
Понятливый механик подхватил трубку, протянутую Тулаевым, и с яростью вогнал ее в зажимы. Ему очень хотелось выполнить еще один приказ странного москвича. И он его дождался.
- Возьми человек восемь и спустись в трюм. Там трое. Бугаец
и два бандита. Бандиты ранены. Палубой выше - убитый. Всех
сюда, в кают-компанию... Стой!
Механик, уже крикнувший ближайшим слушателям странного разговора "За мной!" и уже по грудь нырнувший в люк, замер и схватился забинтованной рукой за поручень.
- Там - ход в корму? - показал Тулаев вниз.
- Нет, этажом выше. Там люк в дизель-генераторный отсек.
- А пули туда, в тот отсек, не попали, когда он из "Кедра" стрелял?
- Нет. Пули пробили переборку с камбузом.
- Ладно... В общем, задрайте люк в корму наглухо.
- Есть!
- А другой люк? Который ведет в центральный пост?
- Это мое хозяйство! - расталкивая синие робы, как ледокол льдины, в коридор выбрался Вова-ракетчик.
У него было красное лицо, будто он и вправду остудил его о холодные льдины.
- Мы можем туда попасть? - резко спросил его Тулаев.
- Только после отбоя тревоги.
- Почему?
- А по тревоге все подводники изнутри свои отсеки задраивают.
- Какие это подводники? - показал сквозь приоткрытую дверь на гиганта Тулаев. - Это уголовники.
- Нет, у них есть подводники. Я сам видел, как они наши места занимали в центральном посту. И в реакторном - они.
- А ваши кто-нибудь к ним... того... перебежали?
- А что им делать оставалось? - зло спросил
Вова-ракетчик. - Их пообещали убить, если не согласятся.
- Сколько?
- Пятерых я точно знаю. Три - в реакторном. Два - в турбинном. И кажется, еще пару человек на какие-то посты посадили. Это надо по людям проверить. Здесь же все остальные.
- Проверь, - скомандовал Тулаев. - Значит, говоришь, люки по тревоге задраивают изнутри?
- Так точно.
- Значит, и в тот... как его... дизельный... отсек
задраено? - посмотрел на спину последнего сбегающего по
трапу подводника.
- По идее - да. Но среди этих лопухов не было матросов, - ответил Вова-ракетчик.
Он старательно забывал в себе поездного
попутчика-политработника и по частям заменял его москвичом в
черном комбинезоне. Хуже всего заменялось лицо. И тут, и там
оно было одним и тем же. И потому Вова-ракетчик,
разговаривая, старался не смотреть на него.
- А там твой отсек? - показал Тулаев на люк с красными
буквами "О" и "З" над ним.
- Да. Мой. Родные железяки.
- А мы по связи можем на них выйти? Ну, на тех, кто внутри отсеков?
- Можем.
Он красиво, даже пижонисто вырвал все ту же трубку с пакетника, набрал трехзначный номер и протянул ее Тулаеву. Тот плотно сжал соты микторона мокрой ладонью, посмотрел на молчаливых зрителей, над которыми по квадратным фальшивым окнам на переборке кают-компании чернели точки пулевых пробоин, отвернулся от них и долго слушал пустые гудки. Ракетный отсек молчал с упорством осла, отказывающегося идти туда, куда нужно его хозяину. А Тулаеву очень хотелось попасть именно в ракетный отсек.
