Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Повернувшись к мачехе, она горько посетовала:
— Я всегда подозревала, что папу ты не любишь, но доказательств у меня не было. А теперь, когда они появились, его уже нет в живых.
— Бред! Полный бред! Придет же такое в голову! Я и охранник! Нет, только в твою больную голову могло прийти подобное.
— Зря ты так. Я слышала, что ты ему говорила по телефону. Я же рядом сидела!
— Вот как? И что же это было?
— Как только мы оказались в машине…
— Ты села к нему в машину?! Добровольно? — испуганно пискнула Нина.
— Он сказал, нужно поговорить…
— Вот дурища! — восхищенно выпалила Люся.
— Заткнитесь и дайте ей рассказать, — не выдержала Дарья.
— Аркадий попросил: «Подожди минуту. Нужно сделать один звонок». Я кивнула, он набрал номер и сказал: «У меня осложнения. Я столкнулся с Лизаветой». Звонил он Елене. Это точно, я сидела рядом и узнала ее голос. Она ответила: «Это даже хорошо. Когда все случится, у нас будет отличная подозреваемая. Вези ее в деревню». Тут я испугалась и попыталась выскочить из машины, но Аркадий протянул руку и ткнул меня вот сюда.
Лиза дотронулась до скрытой волосами шеи.
— Я потеряла сознание и пришла в себя уже в чулане. Лежала на полу, руки и ноги скручены веревкой, Аркадий исчез. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела, что вокруг только голые стены, а вместо мебели рядом со мной стоит цинковое ведро с водой.
— И еду не оставил? — изумилась Нина.
— Человек может сорок дней прожить без пищи, а он наверняка не собирался так долго отсутствовать, — авторитетно заметила Люся.
— И сколько же времени ты там сидела? — не скрывая недоверия, спросила Нина.
— До вчерашнего дня.
— А выбралась как? Сама или кто помог? — практично поинтересовалась Люся.
— Сама. Некому было помогать. Сначала я просто сидела и ждала Аркашу. Он все не шел, и мне вдруг пришло в голову, что про меня забыли. Я испугалась и начала плакать. А когда слез не стало, тогда начала думать, что делать. Вспомнила, как про такой же случай читала в одной книге. Там главный герой перетянутые веревками руки долго держал в воде и, когда они намокли, растянул их и спасся. Делать мне все равно было нечего, вот я и сидела, опустив кисти рук в ведро.
— Получилось?
— Не сразу, но получилось. Я все время шевелила кистями, теребила веревки пальцами, и они действительно ослабли.
— Недоумок этот Аркаша. Скотчем нужно было! Я видела по телевизору, теперь все так делают, — с искренним сожалением заметила Люся.
— Думай, что говоришь! — прикрикнула на нее Дарья.
Люся безмятежно улыбнулась и без всякого смущения объяснила:
— Я ж не со зла. Чисто теоретические рассуждения.
— Закрой рот и молчи, — приказала Нина.
— О господи! Начальников развелось, не счесть, — тягостно вздохнула Люся, но болтать перестала.
— Дверь оказалась закрытой снаружи на щеколду. Сначала я пробовала ее расшатать, потом ковыряла через щель щепкой, а потом потеряла терпение и просто саданула по ней ногой. Задвижка слетела, и я выбралась на волю.
— Как можно этому верить? Это же бред, белая горячка! — вспылила Елена.
— Бедная девочка, — прошептала Нина.
— Эффектная история, — солидно заметила Люся.
— Жаль только, свидетели говорят несколько иное, — заметила я.
Произнесла я это совсем тихо, но Лиза была настороже и среагировала моментально.
— Какие свидетели? — встрепенулась она.
— Случайные. Они видели, как вы с Аркадием покинули квартиру, и утверждают, что все происходило очень мирно.
— Правильно. Я не ждала от него неприятностей. Думала, тут чисто любовная история, и потому не боялась, — согласилась Лиза.
— Несомненно любовная, но только любовником Аркадий был твоим, Лиза. И залезла ты с ним в квартиру, чтобы подложить черновики завещания. Готовила ложные улики.
— Хотите сказать, что я замышляла убить собственного отца?
— Дико с точки зрения морали, но в жизни случается. У тебя была причина. Ты ревновала отца к Елене.
— За это не убивают!
— Убивают и за меньшее, но у тебя был еще один повод. Деньги.
— Ложь! Вы все выдумываете.
— Я ничего не сочиняю. Я просто вношу коррективы в твой трогательный до слез рассказ. Я же не отрицаю, что ты была в доме! Конечно, была! Другое дело, что цель у тебя была иная, и происходило все несколько иначе…
— Если я все вру, зачем тогда вам звонила?
Я удивленно посмотрела на Лизу:
— Для алиби, конечно. Нужно было бы обозначить свое похищение, а я, в силу своей незаинтересованности, просто идеальный свидетель. Если бы пришлось отвечать, я, не кривя душой, призналась бы, что ты звонила мне и просила о помощи. Тебе до зарезу нужно было исчезнуть, тогда ты могла бы делать, что хотела. Отсиживаться в Зубовке, приходить и уходить через лаз под забором, когда тебе вздумается… Ну и убирать с дороги тех, кто тебе мешал! Не без этого!
— Я не убивала отца, — простонала Лиза, затравленно озираясь по сторонам.
— Не лги. Я сразу поняла, что, кроме тебя, этого сделать некому, — прошептала Елена.
Лизавета ответила ей полным неприязни взглядом, потом повернулась ко мне и спросила:
— Анна, как вы можете?.. Ладно — она. Ничего другого и ожидать нельзя, но вы…
— Мне жаль, Лиза, но столько факторов свидетельствует против тебя…
— Имеется что-то еще?
— Герасим. Он упорно отказывается назвать имя того, кто его ранил.
Лиза закинула назад голову и зашлась похожим на плач смехом.
— Значит, и Геру — тоже я? — простонала она, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Актриса! — восхищенно прошептала Люся.
Я погрозила ей пальцем, она в ответ скорчила уморительную рожу и поспешно прикрыла рот ладонью. Этой девице все было нипочем. Ей хоть свадьба, хоть похороны, лишь бы почудить.
— Понимаешь, — обратилась я к всхлипывающей Лизе, — так получилось, что я была рядом с Герой, когда ему позвонили. Перед этим он здорово нервничал, но, как только раздался звонок, сразу расслабился и разговаривал вполне спокойно. Из того, что я слышала, можно было понять, что звонил знакомый, и Гера его не опасался.
— Это не доказывает, что встречу ему назначила именно я. Мало ли у него знакомых!
— У него в комнате лежала газета с обведенной фломастером заметкой об убийстве.
— Тоже мне факт! Случайно прочитал сообщение, и оно его потрясло. Это нормально, он ведь лично знал папку.
— Я выяснила телефон, с которого ему звонили. Он стоит там, за дверью. В приемной.
— Если и так, то это сделала не я. Мало того что в офисе я вообще давно не появлялась, в тот вечер меня здесь просто быть не могло. Я сидела под запором!
При этих словах Нина, до этого очень внимательно слушающая нашу с Лизой перепалку, деликатно кашлянула и тихим голосом изрекла:
— Это не совсем соответствует истине.
Все головы моментально повернулись в ее сторону. Оказавшись в центре внимания, Нина повела плечом, будто извиняясь за то, что собиралась сказать, и смущенно изрекла:
— Лиза приходила в офис.
Лизавета с изумлением уставилась на секретаршу. Та с жалостью глянула на нее, но говорить продолжала:
— Я понимаю, Лизе не хочется, чтобы об этом знали. И я бы никогда не рассказала, если бы не сложившиеся обстоятельства. Я Лизу очень люблю, но когда произошло убийство и каждого из здесь присутствующих подозревают…
— Ты все врешь! Меня здесь не было! — выкрикнула Лиза, вскакивая с места.
Нина скорбно покачала головой:
— Мне жаль, но что было, то было. Ты сначала днем позвонила, а вечером сама пришла.
— Врешь!
— Ну точно же приходила! Чего отпираешься? Я сама видела, как Нина утром выгребала твои окурки и конфетные фантики. Тут такой свинарник был… — поддержала секретаршу Люся.
Лиза замерла на месте, перебегая взглядом с одной на другую. Ни Нина, ни Люся глаз не отвели и глядели на нее с открытой неприязнью.
— Вот, значит, как… Ладно! Так зачем я сюда приходила? Гере звонить?
Нина с Люсей дружно кивнула. Лиза наклонилась к ним и ласковым голосом поинтересовалась:
— Если вы так хорошо все знаете, так, может, еще на один вопрос ответите?
И не дожидаясь ответа, закричала:
— На фига мне было тащиться сюда? Я что, с мобильника позвонить не могла?
Тут подала голос Дарья:
— Мобильник легко вычислить, а через приемную народу много шляется. Поди докажи, кто звонил…
— Вот именно! Докажите! То, что тут наболтали, ничего не стоит. Что бы вы ни говорили, я буду стоять на своем. Я никуда не звонила!
Молчать дольше было нельзя, тем более что я сама и заварила всю эту кашу, и я сказала:
— Заканчивай этот цирк, Лизавета. Конечно, ты приходила сюда, чтобы позвонить Герасиму. А отпираешься не только потому, что не желаешь признаваться в покушении на убийство. Если звонок был, то становится очевидным очень неприятный для тебя факт: тебя никто не похищал.
