Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Встретившись со мной взглядом, Елена поморщилась:
— Сама не понимаю, зачем я согласилась на эту авантюру?
Можно было бы, конечно, буквально в нескольких словах объяснить ей причины, по которым она накануне вечером не только не бросила трубку, а, напротив, с большим вниманием и до конца выслушала все, что я ей говорила. Только зачем? Придет время, и все встанет на свои места. А сейчас пока еще рано, излишняя поспешность все только испортит. Короче, я промолчала. Елене это не понравилось.
— Чего вы добиваетесь?
Голоса она не повысила, но нервно сжавшие карандаш тонкие пальцы и сухой треск сломанного дерева говорили сами за себя.
— Истины, — ответила я, глядя ей прямо в глаза.
Стороннему наблюдателю мой ответ мог показаться чересчур уж высокопарным, но в тот момент именно это и требовалось. Каждый из сидящих за столом насторожился.
— Какой истины? О чем вы говорите?
Хозяйка кабинета с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик, и это еще больше накалило обстановку. Публика занервничала и беспокойно заерзала на стульях. Осталось дожать совсем немного, и я не упустила возможности. Не отводя взгляда от Елены, я тихо, с приличествующей случаю скорбью, произнесла:
— Об убийстве Андрея Егоровича Фризена. Вам, Елена Анатольевна, он доводился мужем, а остальным собравшимся… кому отцом, кому любовником, кому работодателем. Так или иначе все здесь были связаны с усопшим и потому все, хоть и в разной степени, причастны к произошедшей с ним трагедии.
Как только то, о чем каждый думал и так, было произнесено вслух, тишина раскололась.
— Неправда! Я не имею никакого отношения к этому убийству, — дрожащим от слез голосом выпалила Нина.
Примостившись на кончике стула, она нервно терзала кружево носового платка и выглядела действительно несчастной.
— Рассказывай! Чего ж ты, в таком случае, так дергаешься? — насмешливо фыркнула Люся и завертела головой по сторонам, ища поддержки у окружающих.
Единственная из всех, она чувствовала себя совершенно спокойно и, безмятежно развалившись на стуле, от всей души наслаждалась ролью стороннего наблюдателя. В своем немыслимом наряде, с разноцветными прядями волос и раскованными манерами эта «продвинутая» девица выглядела абсолютно неуместно в столь солидном кабинете, и у каждого, кто видел ее, возникало ощущение, что забрела сюда по чистому недоразумению.
Окружающие, занятые собственными переживаниями, на Люсин выпад никак не отреагировали. Только Елена хлопнула рукой по столешнице и раздраженно прикрикнула:
— Люся, прекратите немедленно. Сейчас не время для свар.
Люся хотела что-то сказать, но, покосившись на хозяйку, передумала. Естественно, чем позволила выразить свое неподчинение, независимо дернула плечом. Сидящая напротив нее Лиза с жадным вниманием исподтишка следила за перепалкой, но стоило Люсе мимоходом глянуть на нее, как она моментально потупила глаза. А Дарья в этот момент вздрогнула и покосилась на хозяйку кабинета. До этого момента она упорно глядела перед собой, демонстративно не проявляя интереса к тому, что творилось вокруг. Мне стоило огромного труда притащить ее на эту встречу, и теперь она дулась и делала вид, что все происходящее ей абсолютно не интересно.
— Повторяю, здесь собрались все, так или иначе причастные к убийству господина Фризена. За исключением одного лица, но этот человек сейчас в больнице. Поправляется после тяжелого ранения.
— А кто это? Я лично ее не знаю. А вы? Видели ее когда-нибудь? — не выдержала и снова ввязалась в разговор неугомонная Люся.
Бесцеремонно ткнув пальцем в Дарью, она так и заелозила на стуле от возбуждения. Публика переглянулась, но от комментариев воздержалась. Похоже, каждый для себя уже решил в коалиции не объединяться и отстаивать собственные интересы в одиночку. Что касается Дарьи, так она ограничилась тем, что одарила нахалку тяжелым хмурым взглядом.
— Зря суетитесь, Люся. Дарья моя подруга.
— Вот так объяснение! Ее подруга! А сами-то вы кто?
— Меня можно было бы назвать посторонним человеком, если бы помимо моей воли меня не втянули в эту историю. Мне это не нравится, и я хочу разобраться.
Нервы у Елены окончательно сдали, и она раздраженно выпалила:
— Послушайте, хватит слов! Если есть что сказать, говорите! А если все это лишь игра на публику, не тратьте попусту наше время.
Она была права, тянуть дальше не имело смысла.
— Действительно, заболталась, но это все от волнения, — согласилась я. — Переходу к сути. Все началось с письма, которое я получила по электронной почте. Текст его был таков: «Поручаю найти картину Веласкеса «Христос в терновом венце», незаконно изъятую в 1924 г. у княгини Екатерины Павловны Щербацкой. В расходах не лимитирую, в случае успеха гарантирую оченьщедрое вознаграждение».
— Странное послание… Вы вообще-то чем занимаетесь? — пробормотала Нина.
— Я искусствовед, — с любезной улыбкой пояснила я и этим ограничилась. Утверждение было не совсем верным, но в данном случае точность значения не имела, а мне так было удобнее. Меньше ненужных вопросов. Нину, однако, мой ответ не удовлетворил, и она собралась спросить что-то еще, только я ей такой возможности не дала. Показывая, что тема исчерпана, я решительно вернулась к прерванному повествованию, и Нина смолчала.
— Текст письма меня удивил, и я поехала за помощью к своему другу. Сама я в компьютерах почти ничего не понимаю, а он специалист.
— В какого рода помощи вы нуждались? — задала вопрос Елена.
— Письмо оказалось без подписи и обратного адреса. Я хотела узнать координаты неизвестного заказчика.
— Узнали?
Вопрос был задан с небрежной насмешливостью, потому и ответ прозвучал точно так же:
— Это к нашей истории отношения не имеет.
Елена лишь усмехнулась. Я ответила ей улыбкой и ласково проговорила:
— Важно другое. У Герасима, так зовут моего приятеля, я столкнулась с Лизой.
Вся компания дружно глянула на сгорбившуюся на стуле девушку.
— Она, видите ли, была его подружкой.
— Я не была! Я есть! — зыркнула на меня Лиза и тут же, словно испугавшись, снова спрятала глаза.
Я посмотрела на нее долгим взглядом и, ничего не ответив, продолжила рассказ:
— С этой встречи и началось мое погружение в круговорот событий. В тот же день я получила второе письмо. И опять без подписи. Мне его подбросили под дверь. Если желаете, могу ознакомить.
Не дожидаясь согласия публики, я вытащила из кармана тетрадный лист в клеточку и, отчетливо выговаривая каждое слово, прочитала:
«Картину искать не нужно. Если ввяжетесь, потом горько пожалеете. Человек, затеявший все это, — подлый и беспринципный негодяй. Держитесь от него подальше, здоровее будете». Забавный текст, не правда ли? Есть над чем задуматься… Два письма в один день — и такие диаметрально противоположные по смыслу. В одном предлагают шикарную работу, в другом отговаривают от нее и предрекают неприятности. Однако на этом сюрпризы не кончились. В тот день я еще раз звонила Герасиму, и из телефонной трубки до меня донесся звон разбиваемого стекла и пронзительный женский визг: «Вы меня еще не знаете! Всех выведу на чистую воду!»
Я посмотрела на Лизу:
— Это было оконное стекло. Со злости ты запустила в него стаканом. Скандал произошел потому, что ты начала поносить мачеху, а Герасим не поддержал твои нападки. Более того, он имел глупость сказать, что Елена очень симпатичная женщина.
— Действительно, неосторожное замечание, — хмыкнула Елена.
Ее слова подействовали на падчерицу, как красная тряпка на быка. Сгорбленная спина вдруг распрямилась, безвольно поникшие плечи расправились, и, яростно сверля Елену глазами, Лизавета выкрикнула:
— А мне не за что вас любить! Вы, как гадюка, вползли в нашу семью и все разрушили!
На Елену этот взрыв внезапной ярости впечатления не произвел. С легким пренебрежением она процедила:
— Лизавета, ты хоть соображаешь, что городишь?
— Да! Папа перестал быть похожим на себя! Он превратился… в самого настоящего зомби! Вы его околдовали, и он не замечал, какая вы коварная, злая, алчная…
— Ну я же говорила, что все дело в деньгах, — громким шепотом прокомментировала Люся, весело сверкая сорочьими глазами.
Происходящее так забавляло ее, что она забыла, где находится и о ком позволяет отпускать замечания. В следующее мгновение ей пришлось об этом вспомнить. Елена так глянула на нее, что даже у меня кожа мурашками покрылась. А Лизавета моментально развернулась в сторону нового врага и, подавшись вперед, прошипела:
— И в деньгах тоже! Их заработал мой папа, а эта пришла на готовенькое и пользуется теперь всем, как своим! Вот теперь картину затеяла искать!
Скривившись, она жеманным голосом пропищала:
