Роман Каретников - Черный диггер
Управляющий моргнул. Профессор смотрел на него, не отрывая взгляда. Сопение молодых людей по бокам стихло. Тишина была такая, что пролети муха это показалось бы воем реактивного снаряда.
- То, что находится там, может погубить Юрия Константиновича Саранова. А вместе с ним и все ваше движение, - тихо закончил Войцех Казимирович.
Управляющий смотрел на него с каменным выражением на лице. У Профессора появилось ощущение, что сейчас он выхватит пистолет и всадит несколько зарядов ему в голову, а затем с остервенением будет посылать пулю за пулей в его труп, пока не опустошится обойма. Но вместо этого тот поправил галстук. И произнес:
- Вы очень сообразительный человек, пан Рушинский. Впрочем, я заметил это еще раньше по тому, как вы удачливо избегали нашей встречи. Теперь вы понимаете, почему мы должны были идти на столь крайние меры по обеспечению секретности и прибегать к отвлекающим маневрам вроде фиктивной вспышки заражения в вашем регионе? Но вот в одном вы не правы.
- Да? В чем же это?
- Вы слишком узко смотрите на вещи. Вы уж не обижайтесь, господин "вокзальный", но это так. Даже если что-то произойдет с Юрием Константиновичем Сарановым, партию это не уничтожит. Безусловно, это отбросило бы нас на несколько лет назад, многое пришлось бы начинать сначала. И это особенно тяжело сейчас, когда мы в двух шагах... да каких двух, мы уже практически у цели! Этот выскочка, который занимает еще пост президента, не имеет никаких шансов. Победа уже практически наша. Но даже если бы произошло обратное и мы потеряли такую фигуру, как Саранов, это лишь замедлило бы наше продвижение. Но остановить? Нет, - Управляющий покачал длинным тонким пальцем. - Вот так-то, дорогой мой.
Профессор усмехнулся. Как все-таки эти люди верят в свою непогрешимость и право творить историю. И как они уверены, что история простит все то грязное, подлое и кровавое, что они совершают.
Управляющий с победным видом взглянул на часы.
- Что же это ваш друг не звонит? Все сроки уже прошли.
- Следовательно, ваши люди не выполняют условия нашего договора, - сказал Войцех Казимирович.
- Мои люди всегда выполняют приказания, - резко поправил его Управляющий. - Вашего Сергея выпустили там, где вы сказали, и все. Никакого наблюдения, ничего. А если он решит скрыться, так и не позвонив?
- Не решит, - твердо ответил Профессор. - Не беспокойтесь.
- Ой ли? А вы случайно не идеалист, пан Рушинский? Вы считаете, что если поступаете благородно, то и другие будут поступать с вами так же, верно? Вот зачем вы сейчас вернулись? Ведь могли же бежать, спасти себя, а вы вернулись. Зачем? Из-за этого человека?
- Нет, - ответил старик. - Я вернулся, чтобы убить тебя,сволочь.
ПОГРАНИЧНИК. ГОРЬКИЙ ВОЗДУХ СВОБОДЫ
Приземистый темно-бордовый "Опель" остановился у самой кромки тротуара, чуть не выехав на нее своими широкими колесами.
Человек-рыба, сидевший рядом с водителем, повернулся к Сергею и протянул телефонную карточку:
- Вот. Позвонишь из ближайшего автомата, только не тяни, а то твоего поляка начнут прессовать по полной программе. И не бойся, с тобой ничего не случится. Шеф приказал отпустить тебя, так что благодари судьбу. Но запомни, о том, что случилось за последние дни, - никому. Ни словом, ни намеком. Даже девке своей ночью, под одеялом, на ухо. Понял?
Крутин не ответил, а лишь молча взял карточку.
- Давай, - ткнул Сергея кулаком в шею быкообразный Валера, который сидел рядом с ним на заднем сиденье. - Проваливай.
Крутин продолжал сидеть, не двигаясь. Открывать дверцу автомобиля одной рукой, да еще левой, занятие неудобное, а корячиться на глазах у этих выродков ему не хотелось.
- Ну, ты... - опять начал Валера.
- Выпусти его, - приказал человек-рыба.
Валера возмущенно фыркнул, но возражать не посмел. Сопя, выбрался из автомобиля, обошел его и распахнул дверку со стороны Сергея. Крутин, не глядя на него, вышел на тротуар и пошел прочь, так ничего и не сказав на прощание своим провожатым. Да и что он мог им сказать? С простреленным плечом и без оружия.
Плечо между тем давало о себе знать. Не то чтобы оно сильно болело, но от слабости Сергей еле передвигал ноги. А может, это было не из-за плеча, а из-за той гадости, которой его накачал Трофимович. Крутин шел по бульвару, как квелая лошадь, едва переставляя ноги, и следил за тем, чтобы не упасть где-нибудь по пути.
"Опель" между тем, рыкнув мотором, влился в общий поток машин и исчез прочь из поля зрения. Пока, насколько мог судить Крутин, слежки за ним не было.
Сергей потихоньку брел по направлению к торговому центру и наблюдал за окружавшими его людьми. Прошел мимо толкавшихся на небольшом пятачке у автобусной остановки, миновал шеренгу киосков с пестрыми витринами, зашел внутрь торгового центра, обошел все три его этажа, заглядывая в каждый отдел, вышел наружу и еще раз, для уверенности, обогнул квартал. Слежки не было. В любом случае людей из Конторы он не чувствовал. Но на всякий случай Крутин прошагал еще два квартала вперед, решив звонить от центрального филиала "Сибнефтегаз-банка".
Милиции на улицах было еще больше, чем в предыдущие дни. Такое впечатление, что половина населения переоделась в милицейскую форму. Потом Сергей вспомнил, как Профессор говорил, что в газетах писали, будто к ним направили оперативные отряды МВД из других областей. Для поддержания порядка. А интересно, сколько еще агентов в штатском бродит по улицам? Может быть, в городе гражданского населения совсем не осталось?
Крутин невесело усмехнулся, представив себе эту картину. Город, наводненный военными, милицией и спецагентами, в котором нет ни одного жителя. Изгиб фантазии больного художника. Вымысел, который неожиданно приблизился к реальности. Сюда бы беднягу Босха, то-то бы родилось еще одно видение картин ада.
Ноги Сергея все сильнее дрожали и подгибались. Крутин почувствовал, что еще немного - и ослабевшие конечности сдадутся и он рухнет здесь, прямо посреди тротуара, как кисейная барышня. И сразу привлечет к себе внимание общественности, а особенно той ее части, которая именно и высматривает необычные происшествия. Ну, положим, у людей из Конторы он уже побывал. Но не следует забывать, что в городе есть еще и люди Захарова. А ему все-таки не хотелось бы попадать ни к тем, ни к другим.
Поэтому Сергей остановился передохнуть, привалившись спиной к шереховатой стене двухэтажной громадины гастронома "Центральный". Очень хотелось пить. Просто до жути хотелось пить. Но деньги остались в кармане куртки, сгинувшей где-то в недрах химкомплекса. А при себе у Крутина не было ничего, даже мелочи, чтобы купить стакан лимонада, которым торговали всего в двух шагах от него за толстым стеклом витрины гастронома.
Однако долго прохлаждаться было нельзя. Сергей оторвался от стенки и поковылял дальше. Профессор ждал его звонка. Крутин не знал, зачем это ему было нужно и что он задумал, но Войцех Казимирович ясно дал понять - он должен позвонить, как только убедится, что все в порядке.
Сергей миновал адвокатскую и нотариальную конторы, агентство по продаже недвижимости и подошел к банку. Рядом с ним под прозрачным навесом находились два телефона-автомата. Крутин снял трубку с одного из них и опасливо прислушался, есть ли гудок. В его памяти еще были свежи недавние времена, когда на улицах города невозможно было найти действующий таксофон.
Этот работал исправно. Зуммер гудка ввинтился Сергею в ухо так, что пришлось даже немного отстранить трубку. Крутин вставил карточку, выданную ему человеком-рыбой, в прорезь и набрал номер, надеясь, что не перепутал его цифры.
Пошел гудок вызова. Затем раздался щелчок соединения, и ему ответили:
- Слушаю.
Это был не Профессор, но голос тоже знакомый, который он уже никогда не спутает ни с каким другим. Роман Александрович из всесильной Конторы.
- Дайте мне Войцеха Казимировича, - сказал Крутин.
Воцарилась тишина, издалека глухо донеслось:
- Прошу, это вас.
И тотчас в трубке появился звучный голос Профессора:
- Сережа! Это вы?
- Да, Войцех Казимирович.
- У вас все в порядке?
- По-моему, да. По крайней мере, слежки не замечаю.
- Отлично! А теперь немедленно уходите с того места, где вы сейчас находитесь. Слышите? Немедленно! До встречи, Сережа!
- До встречи, Профессор! - закричал Крутин. - Удачи вам!
Но трубка ответила ему короткими гудками. Тоненькая ниточка связи с Профессором опять оборвалась, и Сергей остался один.
Крутин повесил трубку и пошел прочь от этого места, оглядываясь по сторонам, не проявляет ли кто к нему излишнего любопытства. Возвращаться он решил не тем путем, которым пришел сюда, а по улице Гоголя, тоже весьма многолюдной и оживленной. Поэтому Сергей свернул за угол и, потирая раненое плечо, побрел по усаженной каштанами улице имени автора первых отечественных страшилок.
"Опель" цвета запекшейся крови остановился в двадцати шагах перед ним, опять нагло въехав передними колесами на тротуар. Его дверки распахнулись, и из салона навстречу Сергею выглянули восковое лицо человека-рыбы и широкая ухмыляющая рожа Валеры.
