Наталья Солнцева - Золотые нити
– Я уже говорил тебе, что ты не женщина, – ты лунный свет на лепестках ночных цветов… – шептал он ей одними губами, – ты аромат лотоса на рассвете…
Она вдруг переставала слышать его слова, ощущая только прикосновения, проникающие сквозь ее физическую оболочку и наполняющие ее Ка непредсказуемыми силами, пронизывающими Вселенную… дарить которые может только человек человеку. Не всякий всякому, а избранные Богами, как они с Сехером.
– Мне тоже снится оранжевая звезда… – шептала она еле слышно. – Пирамиды на фоне неба. Красный песок под ногами, длинные лестницы среди песка, тонкие деревья без кроны, жаркий сухой воздух…Земля намного красивее! Здесь много прохладной воды и сочной зелени, здесь яркие цветы, источающие нежные ароматы, звонкоголосые птицы, грациозные звери с мягкой красивой шерстью… Здесь небо синее, как цветок льна, и золотое Солнце… А ночью серебряная луна навевает сладкие грезы… и звезды стоят в темной воде…
Тийна вздохнула…
Сехер протянул руку и достал со столика витое золотое ожерелье, усеянное синими, мерцающими изнутри камнями, осторожно надел ей на шею.
– И еще здесь искусно делают украшения.
Он любовался сочетанием темно-синего с медно-золотым, поблескивающим от языков пламени светильника на ее матовой коже в полумраке, целуя ее обнаженную грудь, ощущая губами чуть холодноватый металл, отводя в стороны тончайшие подвески в виде цветов и листьев, и чувствуя замирание земного сердца…
– О, Тийна, ты всегда была единственной звездой, которую я искал на небесах!..
Он не замечал признаков увядания на ее теле, несовершенство форм, еле заметных морщинок, – он смотрел на нее глазами любви, и видел невидимое никем, несравненно более дорогое его сердцу, чем внешние признаки. Она для него была красива так, как только он, прошедший все земные пути и самый таинственный – Путь Силы, мог видеть и понимать Красоту.
…Он продлевал свое и ее ожидание, доводя ее ласками до безумия, до грани забытья, бесконечно долго удерживая ее на этой грани, превращающей ее тело в средоточие нестерпимого наслаждения, не позволяя ему разрешиться, слыша, как затихают ее стоны, и медленно, очень медленно переходя ту черту, за которой уже не существует ничего, что можно описать земным языком…
И женщина в его объятиях чувствовала этот магнетический зов любви, которая и была Силой, переливаясь вдали – тогда, сейчас и всегда, – синим-синим сапфировым огнем в средоточии пространств и в сердцах мужчины и женщины, наполняя своими лучами каждую жилку, каждую клеточку, каждый лепесток в видимом мире… Но только дух человеческий может вместить Ее всю , ибо только у него есть это неотъемлемое право на Великое дерзание!…
ГЛАВА 34
Все видимое и невидимое обладает тонкой сущностью, и если не чувствовать ее, никогда не поймешь происходящего. Есть голос, который звучит негромко, но так, что все вокруг замирает и подчиняется. Есть взгляд, который не зовет, но за которым идешь, не выбирая путей. Есть силы, подобные разрядам молнии в небе, которые действуют по своим собственным законам. Есть места, где каждая вещь и каждый человек появляются не случайно…
Великий Сехер знал это, как никто другой. Витки Вечной Спирали сходятся и расходятся, и жизненно важно уловить миг свершения. Существуют неочевидные причины, и некоторые вещи бывает очень нелегко объяснить. Мало кто обладает способностью ощущать, не рассуждая, когда необходимо просто отдаться течению, вместо того, чтобы безрассудно вступать с ним в борьбу. Ошибка несет гибель. В этом, возможно, и заключается секрет игры под названием Жизнь. Угадать этот миг – единственная подлинная цель, которую может иметь человеческая жизнь, которая стоит всего.
Безумная ночь наслаждений была на исходе…Верховный Жрец предусмотрел все. Он в своих действиях всегда принимал в расчет непредвиденное, чтобы его никогда нельзя было застать врасплох. Теперь он отвечал не только за себя, но и за бесконечно дорогое для него существо.
Он подлил масла в потухающий светильник и присел на край ложа, любуясь утомленным лицом Тийны. Снова возникло мучительное, непреодолимое желание ласкать ее, исторгая стоны из ее уст, доходить до безумия, изысканного и изощренного, достигать которого Сехер умел в совершенстве. Обучение приемам любви плотской, в храме возводилось в культ, который приносил большие доходы. Жрец помогал овладевать этим искусством царственным особам, прибывающим инкогнито со всех концов света, видным военачальникам, высокопоставленным вельможам и просто неизвестным, которые готовы были платить, и платить много.
Ни разу, до тех пор, пока он не увидел Тийну, Сехер не думал о самом себе в роли любовника, давно поднявшись, как он полагал, выше земных страстей.
У нее были другие мужчины. Он узнал об этом спокойно, и принял как должное. Это не имело для него никакого значения. Он жил в земном мире, и, в конце концов, именно в этом мире он научился мечтать о Свободе и Силе, видел сны о далеких звездах, и именно в нем встретил эту женщину. Он готов испить земную чашу до дна, ради таких ночей, как та, что уходит…
Сехер осторожно взял руку женщины в свою, и нежно поцеловал ее теплую ладонь. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.
– Нам пора собираться в путь, – как можно мягче произнес он, – все готово. Если я начну целовать тебя снова, то никакие силы не заставят меня остановиться… Поэтому прости, что не разбудил тебя этим утром со всей страстью, которую ты зажгла в моем сердце. Обещаю, что исправлю это. Позволь мне заботиться о тебе, и, клянусь Осирисом и всеми Богами, что не будет ни одного мгновения, когда ты пожалеешь об этом.
…В зарослях камыша на берегу реки их ждала большая, но легкая лодка с парусом. Лениво тек Нил… На берегу, все удаляясь, отсвечивали голубым низкие заупокойные храмы… Прибрежные воды кишели огромными крокодилами. Их мокрые ребристые спинки сверкали, посеребренные луной… Тихие всплески весел растворялись в ночной тиши. Сехер был прекрасным кормчим, и ему не нужны были помощники.
– Есть ли знания или навыки, которыми ты не владеешь?
Тийна не уставала поражаться тому, что в любых обстоятельствах ему удавалось быть на своем месте естественно и с достоинством.
Сехер засмеялся.
– Мудрость расширяет область предположений. Наверное, есть нечто, чего я не умею. Но нет ничего, чему я не смог бы научиться.
Ей понравился его ответ. Но не стоило показывать ему, насколько он хорош.
– Ты не отличаешься скромностью, – сказала она полушутя.
– Скромность – не самое полезное качество для жизни.
Он снова засмеялся.
Тийна с удовольствием наблюдала, как ловко и уверенно он справляется с веслами, как перекатываются под блестящей кожей бугры мышц. Его сильное, тренированное тело наслаждалось ночной прохладой и работой, которую ему приходилось выполнять. Неужели это тот самый неприступный Владыка Сехер, грозный, вызывающий смертельный страх, Верховный Жрец Тота, всесильный, всемогущий, недосягаемый?..
Она пришла в смятение, вспомнив жаркий полумрак его комнаты, его томительные поцелуи, непривычные ласки… почувствовала, как краснеет стремительной волной, сбивающей дыхание. Заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Влажный воздух пах рыбой, илом и свежестью.
– Я старше тебя.
Она совсем не хотела так говорить. Слова вырвались сами собой, выдавая ход ее мыслей.
– Не думай об этом. Разве возраст существует?
Лунный свет причудливо играл на мокрых от воды веслах, на темной, масляно блестящей воде, длинных спинах гигантских рептилий.
– Сколько здесь крокодилов!
Лодка быстро скользила, унося беглецов прочь от мира, в котором они жили врозь, к новому пристанищу. Что там, впереди, за едва розовеющим далеким горизонтом?..
От пугающей неизвестности Тийну отвлекли громкие всплески, – крокодилов волновало близкое присутствие людей.
Жрице Изиды не пристало бояться тварей земных или обитающих в воде. Богиня снабдила людей заклинаниями, против которых бессильно все летающее, бегающее, плавающее и ползающее.
– « Убирайтесь прочь, о вы, что обитаете в воде, крокодилы, рыбы! Все, кто бы то ни был, не поднимайте своих обличий, о вы, обитатели глубин, крокодилы, рыбы. Убирайтесь прочь, демоны Себы![46] Не поднимайте своих обличий против того, кто на воде… Четыре Великих Бога своей магической силой защищают того, кто на воде, мужчин и женщин, всех, что на воде при свете дня и во мраке ночи. Защищен тот, кто на воде!»
