Бернар Миньер - Не гаси свет
Сервас взглянул на часы: Фонтен отправился на верховую прогулку четверть часа назад.
Стены из навощенного бетона, без единой картинки или фотографии, и пол антрацитового цвета выглядели просто великолепно. Никакой мебели. Ни одного детектора движения в пределах видимости… Полицейский решился и пошел вперед. Справа он заметил ванную, словно бы сошедшую со страниц дорогого каталога — душевая кабина, галечный пол. Все здесь было очень простым (дорогая простота!) и… исключительным.
Мартен двинулся дальше — и вдруг замер, даже перестав дышать. Миска на полу… Пустая. И большая… «Большая миска — большая собака…» — подумал Мартен и почувствовал, как по спине его пробежал холодок. Он ненавидел собак. Как и лошадей. Можно было развернуться и уйти — пока не поздно… Но все же он вошел в гостиную. Высоченный потолок, черно-белая гамма в отделке, абстрактные полотна на стенах, хай-течный письменный стол перед небольшим книжным шкафом, огромный плазменный телевизор над таким же огромным камином, работающим на биоэтаноле: веселый огонь плясал на гальке… Через балконную дверь виден бассейн. Справа — дверь в спальню. Никакой сигнализации… Но собака… Где же живущий здесь пес? Сервас несколько секунд постоял неподвижно, оглядываясь по сторонам. Ажурные ступени из светлого дерева как будто висели в воздухе — они вели на антресоли, нависающие над кухонной стойкой. Он поднял глаза…
И увидел ее.
Большую сторожевую собаку. Породу он определить не сумел, но голова у пса была массивной, а морда — плоской. Чудовище мирно дремало на верхней площадке лестницы, но размер его клыков не оставлял сомнений: домашний питомец Фонтена принадлежал к семейству молоссоидов. Вывели эту породу древние греки, подарившие Александру Великому щенка, способного разорвать на куски льва. Питбули, ротвейлеры, бульдоги и другие им подобные мерзкие твари со стальной хваткой и маленькими злобными глазками были потомками тех древних собак. Сыщик похолодел. Если пес откроет глаза, он мгновенно увидит чужака. У майора пересохло в горле, и во рту не осталось ни одной капельки слюны…
Вали отсюда, болван, развернись и ступай по коридору на цыпочках… пока не поздно…
Малейший шорох, одно неосторожное движение — и сторож проснется. Да еще с минуты на минуту может вернуться Фонтен… Беги! Сервас прокрался в кабинет. На столе, рядом с включенным компьютером, лежала стопка малоинтересных бумаг. Незваный гость оглянулся на собаку и бесшумно открыл ящики стола — один за другим. Однако не нашел там ничего, кроме счетов, квитанций и пустых конвертов… Ничего! Полицейский наугад снял с полки несколько книг и тут же поставил их на место, снова покосившись на собаку. Тоже мне сторожевой пес — и ухом не повел! Сервасу показалось, что он даже слышит легкое похрапывание… В голове у него «фонило», как в колонках компьютера, когда рядом находится другой электрический аппарат. Ему показалось, что вся кровь прихлынула к ногам. Уходи немедленно, не трать время попусту…
Мартен быстро обошел кухню, мельком взглянув на огромный холодильник цвета «серый металлик», индукционные плиты, прозрачные шкафчики и календарь с надписью «Почта Франции», и продолжил осмотр в спальне. Эротическая литография на стене. Комод. Пухлое покрывало из буклированной шерсти. Шкафы… Майор открыл дверцы одного из них — на вешалках висели пиджаки и рубашки (в голову почему-то пришла мысль о вымокших штанинах собственных брюк: нельзя оставить следы) и несколько комплектов формы с погонами; на полке лежала летная фуражка. Как и большинство космонавтов, Фонтен был летчиком-истребителем и командиром эскадрильи, прежде чем прийти в Агентство.
На тумбочке у кровати лежала книга.
Сервас подошел ближе, прочел название и оторопел: «Порочность в действии, моральное преследование на работе и в семейном кругу». На обложке была изображена колючая проволока. Книга была оставлена на видном месте. Она могла заинтересовать как тех, кто пытается защититься от извращенцев, так и самих извращенцев.
Мартен почувствовал себя всемогущим — так бывает с любым сыщиком, взявшим след, — но тут же ударился в панику, взглянул на часы и обнаружил, что хозяин дома отсутствует уже двадцать пять минут. Смывайся, рви когти — сию же минуту! Резкий звук разорвал тишину, и полицейский подпрыгнул, как будто ему под ноги бросили петарду. Телефон! Через минуту в гостиной включился автоответчик. «Оставьте сообщение после сигнала…» Женский голос, очень напряженный: «Лео, это Кристина. Нам нужно поговорить. Перезвони мне».
Кто такая Кристина? Будущая жертва?
Собака… Наверное, звонок ее разбудил… Уходи! Сервас наконец внял воплю рассудка и тут почувствовал под ногами вибрацию, как от близящегося землетрясения. Что это? Возможно, включился котел в подвале или какой-то другой агрегат? Нет, это стук копыт посланной в галоп лошади…
Беги!
Мужчина ринулся в коридор и заметил боковым зрением, как приоткрывается один заспанный глаз «машины для убийства». Вибрация отражалась от стен, накрывая сыщика звуковой волной. Сервас был уже у двери, когда увидел, что по аллее к дому приближается машина. Проклятие! Кровь застучала в висках. Он оглянулся в сторону гостиной и заметил на лугу силуэт Фонтена. Машина остановилась «нос к носу» с его автомобилем. Попался, как крыса в ловушку!
Из машины вышла женщина, хлопнув дверцей. Через минуту она будет в доме! Господи, ну почему Мартен — не пожарный и не почтальон, явившийся за новогодними подношениями? Почтальон… Ну конечно! Это его последний шанс! Сервас вернулся в спальню, открыл дверцу шкафа, схватил фуражку, побежал на кухню, сорвал со стены календарь и… услышал цоканье когтей. Он обогнул стойку и окаменел. Огромный пес медленно спустился по лестнице и, глядя на чужака исподлобья, пошел на него. Маленькие глазки блестели, как начищенные оловянные монетки. Громадная черная башка пса была самым страшным, что майор видел так близко — за исключением разве что пистолетного дула. Сыщику показалось, что его позвоночник превратился в соляной столб, а коленные чашечки решили расстаться с телом, и он подумал, что собака наверняка почует его страх. А это, если верить народной мудрости, «не есть хорошо»…
Пес зарычал и показал клыки. Низкий звук ударил Серваса в поддых. Он как загипнотизированный уставился на жуткий оскал зубов (ну чистая акула!), а собака, тоже не отрываясь, смотрела на него. Пятьдесят кило неразбавленной злости, готовые прыгнуть, вцепиться в глотку, порвать… Полицейский дрожал и потел, как свинья. Свинья на заклание…
— Дархан!
Зверь отреагировал на женский голос. Зов повторился: «Дархан!» — и он радостно потрусил к двери. «Благодарю тебя, милосердный Боженька!» — мысленно воскликнул Сервас. Больше всего на свете ему хотелось бежать в обратную сторону, но он справился с собою, схватил по пути кипу бумаг со стола, положил сверху календарь и оказался в дверях одновременно с женщиной и псом. Незнакомке было около сорока, она была одета со вкусом и явно уверена в себе — майор сразу отметил ее властную манеру держаться. Она замерла на пороге, и на ее лице появилось выражение недоверчивого недоумения. Мартен молился, чтобы она не опознала фуражку — и не заметила испарину у него на висках.
Он улыбнулся и показал ей календарь:
— Добрый день, мадам…
Его голос после всего пережитого испытания прозвучал удивительно спокойно, профессионально и на редкость твердо. Он быстро пошел мимо — пес посмотрел на него с подозрением, но не зарычал, — почувствовал спиной, что женщина обернулась, и спустился по ступеням к своей машине, ожидая оклика. Сбежать, как вор, он не мог — в этом случае дама почти наверняка запишет номер его автомобиля… Сердце майора билось, как загнанная лошадь. Он бросил фуражку и календарь на пассажирское сиденье, спокойно обогнул машину, сел за руль и поехал по аллее. В зеркало ему было видно, что ни женщина, ни клыкастое чудовище его не преследуют. Она, должно быть, играет с собакой или сообщает Фонтену о визите подозрительного почтальона. Через несколько минут — или часов — хозяин дома обнаружит, что со стены в кухне сорвали календарь, а с письменного стола забрали бумаги. Позже он, возможно, заметит, что пропала его фуражка, и оба придут к выводу, что это была попытка ограбления — к счастью, неудавшаяся. Женщина наверняка не сообразила записать номер машины — ей это было ни к чему. Сервас счел, что ему повезло: из полиции его не выгонят, живая машина для убийства не разорвала его на куски, и он выяснил, что Леонард Фонтен интересуется темой преследования…
Она вышла из лифта и позвонила Илану:
— У тебя получилось?
