Иван Сибирцев - Отцовская скрипка в футляре (сборник)
— Да, Таня, сердцу не прикажешь, — подтвердил Денис, думая о важных подробностях, какие только что услыхал от Матвеевых, о том, что Чумаков и другие свидетели, пожалуй, не преувеличили, расписав Стукову пьяный дебош Селянина, и Стуков на основе этих показаний сделал логически верный вывод. Не задумался только: дебош ли это был или же бунт? Бунт! Но против кого и чего?… — Конечно, можно сказать: роковое стечение обстоятельств. Вы с Николаем были слишком счастливы, чтобы думать о нем. Яблоков хотел его проводить, но Селянин отказался. А как вы считаете: Юрий, когда вы расстались, был сильно пьян?
— Да как вам сказать? — Николай пожал плечами. — В кафе пришел трезвым, выпил умеренно, говорил связно, хотя зло и непонятно. А на ногах держался твердо.
— А как же дебош? — вспомнил Денис. — Оскорбление Чумакова?
— Я считаю, не было никакого дебоша, — убежденно сказала Таня. — Была просто истерика. Или бунт против чего-то.
— Или против кого-то?
— Против меня, наверно, — предположила Таня после долгой паузы. — Я его тогда обидела сильно.
Уже убежденный в том, что версия об убийстве Юрия Николаем Матвеевым из ревности совершенно беспочвенна, Денис сказал:
— Вот теперь, через два года, и гадай, что стряслось с ним: с отчаяния сам лег под машину, пьяным упал в кювет, как думают некоторые, выбрался и отлеживался на дороге или кто-то проломил ему голову…
— Может, — начал Николай, — ни то, ни другое, ни третье? Просто на бегу подвернулась нога, упал, а вот подняться сил не хватило. А чтобы голову ему проломить… Кто?! За что?! У него же весь поселок в друзьях. Не было врагов у него. Ну, а если он стекла кому по пьянке выхлестал, так за это не убивают…
— Значит, вы не были на месте происшествия? Когда же вы узнали о гибели Юрия?
— Да утром уже. Сразу-то мы к моим родителям пошли. Сказали им, что хотим пожениться. По-старому, вроде бы спросили благословения. Папа с мамой растрогались, сразу угощение на стол. Так до утра все вместе и просидели, проговорили о будущей жизни.
— Таня, как я понял, в кафе вы недобрым словом вспомнили Лидию Ивановну Круглову. Разве у Юрия с ней были отношения?
От взгляда Дениса не укрылось, как быстро переглянулись супруги Матвеевы, и Николай, опережая ответ жены, сказал:
— Откровенничал со мной Юрий. Лидия Ивановна заигрывала с ним всячески, когда он на лесных делянах отмеривал ей положенные по договору кубометры. Ну а Круглову эту, всему поселку известно, обхаживал инженер Постников. Так что между Постниковым и Юрием пробежала черная кошка… А если правду сказать, то последний год Юрий на всех шибко злиться начал: и на Круглову, и на Постникова, и даже на самого Чумакова. Поругивал их частенько. И еще намекал, что судьба его сразу может сломаться. И надо ему торопиться жить.
— И что же, он торопился? Сорил деньгами? Делал дорогие покупки?
— Нет, жил, пожалуй, в пределах своей зарплаты, — рассудительно оказал Николай. — Ну, прогрессивки были. В доме Селяниных заведено было, что свои деньги Юрий держал при себе, не давал на хозяйство. Да и не было в доме Селяниных никакого богатства. А когда Павел Антонович на могилу Юрия чуть не мавзолей поставил и по поселку слухи пошли разные, то он объяснил, что деньги это Юрия, и наиграл он их в «Спортлото».
— А вам Юрий говорил о «Спортлото»?
— Были разговоры. Ездил он в область, покупал карточки. И по телевизору всегда смотрел тиражи. Он ведь, Юрий-то, вообще был азартный. Но о выигрышах скрытничал.
И снова перед глазами Дениса всплыл памятник на могиле Юрия Селянина на неказистом Таежногорском погосте, и зашелестели пересуды по поселку, и замаячили где-то вдалеке сберегательные книжки. Вклад в десять тысяч рублей. И не было разумного объяснения происхождению этих ценностей, кроме не очень правдоподобного «Спортлото». А теперь еще засверкал бриллиантовыми тычинками на золотых лепестках перстень. И Денис, не сдержав озабоченности, спросил:
— А что, Таня, перстень, который дарил вам Селянин, действительно был бижутерией, как определил Чумаков?
— Да нет, Юрий сам опроверг это. Федор Иннокентьевич его видел издалека, а мы с Колей рассмотрели во всех подробностях. В футлярчике для перстня была этикетка магазина. Цена — тысяча семьсот рублей. Так что настоящие в нем бриллианты.
— Где теперь этот перстень? У Павла Антоновича?
— Этого я не знаю, никогда разговора не заходило…
3Едва взглянув на вошедшего к нему капитана Стукова, Денис опять подивился способности Василия Николаевича преображаться внешне в зависимости от своих служебных обстоятельств. При первой встрече Стуков показался Денису немощным, глубоко уязвленным в самолюбии, сейчас он смотрелся бравым, не простившимся еще с молодостью офицером, исполненным достоинства, взгляд его был уверенным и твердым.
— Что, Василий Николаевич, отрадные новости?
— Да, оправдываются наши расчеты. Постников начал «работать» на пользу следствию.
— И что же он «наработал» за два дня?
— Как мы с вами и предполагали, он кинулся к своим старым связям. Сначала заявился к Жадовой, и примерно через полчаса оба рысью затрусили к Пряхину, где провели весь вечер. Не надо особой проницательности, чтобы догадаться: Постников обеспечивает себе у Жадовой и Пряхина алиби: не был, мол, я с вами в тот вечер, когда погиб Селянин. Но вот дальше… Дальше начинается, Денис Евгеньевич, любопытное. На следующее утро, вместо того чтобы явиться на работу, Пряхин сел в свой «Москвич» и двинулся в соседний райцентр — Еловское. И представляете, мимо почты проехал, а со станции отстучал две телеграммы. Вот вам и Валька Пряхин. Все его ветродуем считают, а он, гляди-ка ты, — конспиратор. Ну да и наши ребята глазастые… А телеграммы явно условным текстом. Вот копии: «Трест «Электросетьстрой», Чумакову Федору Иннокентьевичу. Решения кардинальных вопросов перспективного развития Таежногорской ПМК необходимо ваше присутствие. Постников». Эти «кардинальные» вопросы, — с усмешкой продолжал Стуков, — надо полагать, стали известны Постникову еще перед отъездом в Шарапово. Фокус в том, что, занятый своими хлопотами, сей командированный ко времени подачи телеграммы так и не удосужился явиться в ПМК.
— Просчет для такой ситуации непростительный, — насмешливо заметил Денис. — Неужели Чумаков, заранее обговорив с Постниковым условный текст, не дал ему наставлений?
— Бывает и на старуху проруха… — усмехнулся Стуков, мысленно удивляясь тому, что в первый раз неуважительный намек на Чумакова не вызвал в нем внутреннего протеста.
Стуков услышал фамилию Чумакова и вдруг вспомнил, как в ходе предварительного следствия по делу Касаткина внимал каждому слову Федора Иннокентьевича, чуть не поддакивал ему и не задался самым главным вопросом: почему, по какой причине не очень пьяный, пусть нашумевший в тот вечер в кафе Селянин оказался лежащим на дороге…
— А вот еще одна любопытная телеграмма: «Ташкент. Улица Намаганская, дом 12, квартира 9, Кругловой Лидии Ивановне. Вспомни моем дне рождения. Готовься срочному приезду Шарапово, Надя». Надя — это Надежда Гавриловна Жадова…
— У Надежды Гавриловны, — засмеялся Денис, — прямо скользящий график ее появления на свет. Два года назад она отмечала свое тезоименитство десятого января, теперь вдруг передвинула на март. — Денис тепло улыбнулся Стукову и сказал: — Спасибо вам и вашим глазастым ребятам, Василий Николаевич. Сдается мне, что это приглашение на бал не менее важно для нашего дела, чем даже вопль Постникова о помощи… Первый естественный вывод: мадам Круглова на расстоянии держит в поле зрения все Шараповско-Таежногорские дела. Доследование причин гибели Юрия Селянина, интерес следствия к Постникову для всей компании небезразличен, — Денис взглянул на внимательно слушавшего Стукова и почувствовал, что не может не признаться ему в том, что отчетливо нарастало в его сознании: — Знаете, стократ хваленая следовательская интуиция подсказывает мне, что мы едва ли закончим дело о причинах гибели Юрия Селянина, даже если там действительно несчастный случай. Хотя едва ли несчастный… И очень возможно, что дело о трагическом дорожном происшествии перерастет в довольно сложное разветвленное дело о должностных и хозяйственных преступлениях.
— Чем черт не шутит, когда бог спит, а точнее, местная милиция.
— И еще, Василий Николаевич, по-моему выходит, что Федор Иннокентьевич Чумаков очень заинтересован в исходе дела Постникова и вообще в наших следственных действиях. — Денис остановился перед Стуковым, тепло улыбнулся ему: — В общем, похоже, что вы раскопали в мякине полновесное зерно. И если я не совсем профан — скоро мы встретимся с главными действующими лицами.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
