Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
– Я понимаю, – кивнул Карагодин. – Господин Иноземцев, владелец салона «Третий Рим», заслуживает доверия.
– Ого! – присвистнул Иноземцев. – Это уже действительно интересно! Откуда столь энциклопедические познания, молодой человек?
– Мы что, так и будем в машине разговаривать? – поинтересовался Карагодин, которого резанул насмешливый тон Иноземцева. Впрочем, удивляться этому не приходилось. Из того, что Карагодин в последние дни узнал о нем, наглость и высокомерие были визитной карточкой господина Иноземцева. Но человек он был деловой и решительный, знакомый с самыми разными организациями и персонами. С таким лучше быть по одну сторону баррикад.
– Нет, в машине мы торговаться не будем. Есть место поудобнее…
Ледников все это время безучастно смотрел в окно на парижские улицы.
– Это что, подвалы гестапо? – пошутил Карагодин.
– Застенки ЧК и НКВД, вместе взятые, – многозначительно поправил его Иноземцев, захлопывая тяжеленную дверь. – А это покруче будет.
– Пытать, значит, станете, – догадался Карагодин.
– А это, сынок, от тебя зависит.
Карагодин оглядел скудно освещенное единственной лампочкой просторное подвальное помещение, куда их привез Иноземцев. Оно было заставлено внушительных размеров ящиками, какими-то тюками и набитыми под завязку мешками. Посреди комнаты под голой лампой стоял письменный стол с высоким креслом, рядом несколько стульев. Все старинное, резное, антикварного вида, хотя и потрепанное временем.
– Немец, ты куда нас затащил? – рассеянно спросил Ледников, так и промолчавший всю дорогу. – Что это за подземелье?
Иноземцев ухмыльнулся:
– А это, мой друг, подземные хранилища «Третьего Рима». Там все, что мне привозят со всех концов света, не помещается, выкинуть – рука не поднимается. Все-таки осколки великого российского мира… Вот я эту пещеру и завел себе. Кстати, двери тут бронированные и есть потайной выход наружу. Так что, если сообщники нашего гостя, – он кивнул в сторону Карагодина, – пожелают сюда нагрянуть с гнусными намерениями, ничего у них не выйдет. Да вы присаживайтесь, господа, поговорить нам есть о чем…
С этими словами Иноземцев плюхнулся в председательское кресло. Карагодин и Ледников устроились на стульях друг против друга.
– Ну? – уставился на Карагодина Иноземцев. – С чем пожаловал? Колись, и родина будет иметь к тебе снисхождение.
– Господи, Немец, где ты всего этого набрался? – укоризненно сказал Ледников. – Чекист хренов!
Иноземцев и бровью не повел.
– Я жду, гражданин Карагодин.
– Хорошо еще – не подследственный, – засмеялся Карагодин.
– Все впереди, – успокоил его Иноземцев.
– Ладно, хватит, – вмешался Ледников. – Что вы, как дети! Виталий, говорите, в конце концов!
Карагодин, демонстративно обращаясь только к Ледникову, начал рассказывать:
– Ну, вы помните, Валентин Константинович, что я связался с тайной организацией, которая готовит какую-то большую акцию… После завершения всем обещана огромная сумма. Сначала мне поручили наблюдать за погромами в пригородах. Наблюдать и разработать план, как эти погромы вызвать в любое нужное время. Зачем – я не знаю.
– А кого-нибудь кроме шестерок типа вашего знакомого, который вас туда рекомендовал, вы там узнали? Кто там во главе? – спросил Ледников.
– В том-то и дело. Я, когда с ним столкнулся, с этим главным, сразу понял, что попал по-крупному и обратного хода уже нет – этот не отпустит. В общем, кличка у него Зондер…
– Какая прелесть, – рассмеялся Иноземцев, откидываясь на спинку кресла. – Зондер. Надо же! Какая пропасть ассоциаций и светлых мыслей!
– У него там все по-военному. Приказы не обсуждаются, задания выполняются кровь из носу. И никаких поблажек. Никому.
– Что он из себя представляет? – спросил Ледников.
– Зондер? Он и есть Зондер. Натуральный убивец.
– А что за акцию он готовит?
– Никто не знает. Об этом даже спрашивать запрещено. Будешь интересоваться – язык отрежут. У него в подвале что-то вроде тюрьмы оборудовано. Там сейчас двое содержатся – женщина молодая и мужик постарше. Женщину они пытают, насилуют, наркотики ей колют – что-то выпытывают. А мужик просто сидит, как в одиночке. Его кормят, не трогают, никто с ним не разговаривает. Он там пару раз начал орать: «Что вам от меня надо?» – но без толку. Это один Зондер знает, а у него особо не поинтересуешься.
Карагодин помолчал и продолжил:
– А несколько дней назад Зондер поручил следить за вами, Валентин Константинович…
Он опять замолчал, словно давая время усвоить сказанное. Ледников и Иноземцев быстро переглянулись.
– Мы отслеживали все ваши передвижения, чтобы установить основные маршруты, места, где вы бываете чаще всего…
– Мы? – зачем-то спросил Ледников.
– Да, Зондер мне придал еще человека – не доверяет. Так что за мной тоже присматривают. Поэтому я и не мог вас предупредить. Телефона вашего у меня нет – вы мне не дали. Да и вообще, что бы я вам сказал? Решил, что, может, удастся выяснить, что Зондер затеял и при чем тут вы.
– Выяснил? – поинтересовался Иноземцев.
Карагодин спокойно посмотрел ему в глаза.
– Нет, не выяснил.
– А чего же тогда встретиться захотел?
– Ну, Валентин Константинович сам позвонил. А потом… Во-первых, мне кажется, что Зондер свою акцию вот-вот начнет. А во-вторых, есть у меня предчувствие, что со мной что-то может случиться еще до того, как он начнет свою операцию.
– А почему вы решили, что акция вот-вот начнется? – спросил Ледников.
– Дело в том, что мужик, которого Зондер в подвале держал, ему стал не нужен. Я думаю, он его готовил для чего-то, а теперь эта надобность отпала, и они его вчера ликвидировали.
– Ликвидировали?
– Да. Пристрелили, а тело вывезли куда-то… Видимо, сложился другой вариант, более реальный, и Зондер будет работать по нему.
– Incurable, – пробормотал Иноземцев.
– Что? – сморщил лоб Карагодин.
– Неизлечимо больной, – нехотя объяснил Иноземцев. – Так называют приговоренных к смертной казни.
– Ясно.
– Погоди, ты сказал, мужик кричал «Что вам от меня надо?» – уставился на него Иноземцев. – Он что, по-русски кричал?
– По-разному. И по-французски, и по-английски тоже… А потом уже и на русском – от отчаяния.
– То есть он может быть русским?
– Вполне. Кричал так чисто, без акцента. Хотя я слышал случайно, паспорт у него американский. Тарас сказал, что денег у него немерено – наворовал в России при Ельцине. Причем, я так понял, они его не здесь захватили, а где-то за границей.
– За границей? – задумчиво переспросил Иноземцев. Он вдруг достал свой мобильник и стал торопливо жать на клавиши.
– Ты куда звонить собрался? – спросил Ледников. – В полицию, что ли?
Иноземцев ничего не ответил. Потом, не отводя глаз от экрана, пробормотал:
– Сейчас, выйду в интернет…
– И что ты там хочешь увидеть?
– А вот! Смотри, это тот самый мужик?
Он протянул мобильник Карагодину. Тот взглянул на экран и подтвердил:
– Точно, он самый.
Иноземцев повернулся к Ледникову.
– Это Рагин. Но зачем?
Глава 20
Валентин Ледников
Donner du flan
Играть по-честному
– Почему ты ему доверяешь? Что за пионерские замашки? – Немец, когда они после разговора с Карагодиным вернулись в его квартиру, сразу взял быка за рога. – А если он подослан? Если он выполняет приказ этого самого Зондера? Чтобы заманить тебя!
– Куда? – примирительно спросил Ледников.
– А черт его знает! Эта скотина может такую мерзость удумать, что нам с тобой и в голову не придет! Тебе же сказали – палач.
– Но, согласись, если бы не Карагодин, мы бы ничего не знали – ни о Зондере, ни о том, что за мной следят. Так что польза от него есть. И если он и дальше будет нас информировать…
– Или дезинформировать! – перебил его Немец.
– Ладно, давай успокоимся и оценим обстановку. Хладнокровно. Без истерик. Ситуация дурацкая – мы оба в роли жертв. За тобой охотится Гран. Ну, тут хоть более-менее понятно – зачем, почему и с какой целью. И что он сам из себя представляет. Но на кой черт какой-то бандит Зондер со своей шайкой следит за мной? Что ему может быть от меня надо? Зачем он похищает Рагина? А потом убивает? Какой-то бред!..
– Нет, милый, это не бред, – усмехнулся Немец. – И это говорит следователь! По особо важным делам! Пусть и бывший. Нет, милый, ты или ослеп, или боишься видеть очевидное!
– Что ты имеешь в виду? – пробормотал Ледников, не решаясь довести до конца намеки Немца.
– Я имею в виду одно – тебя с Рагиным кое-что объединяет. У вас есть кое-что общее…
Немец посмотрел на Ледникова то ли осуждающе, то ли с сожалением. А он, как ребенок, боялся признаться в том, что уже давно для всех очевидно.
– И это общее – мадам Николь, – безжалостно докончил Немец. – И ты сам это прекрасно понимаешь.
