Данил Корецкий - Шпионы и все остальные
— Меня зовут Евгений Васильевич…
Человек неторопливо, со вкусом, докуривал сигарету и рассматривал Евсеева, щурясь сквозь дым.
— А вы — Юрий Петрович, я знаю. Прошу прощения за необычный формат нашей встречи. Времени у нас совсем немного…
— Кто вы? — повторил Евсеев, невольно потирая плечо. Видно, потянул, пытаясь засветить в переносицу тому парню в черных очках.
— Пожалуйста.
В руке Евгения Васильевича появился небольшой кусок ламинированного картона.
«Федеральное Агентство „Контроль“, Московское управление… Кондратьев Е.В., заместитель начальника отдела».
Чушь собачья. Нет такого агентства. Как и госномеров серии ФАК…
— Подпись, Юрий Петрович. Подпись и печать. Обратите внимание…
Да, печать. Гербовая. Управление делами Президента РФ. Буквы ровные, все засечки присутствуют, разделительная звездочка точно под основанием герба… И подпись самого президента — Евсеев узнал ее, у него две почетные грамоты за этой подписью.
Но это еще ровным счетом ничего не значит.
— Значит, Юрий Петрович. Очень даже значит. Во-первых, то, что агентство «Контроль» — не фикция…
Евгений Васильевич прикурил новую сигарету от догорающего окурка.
— Ваш скептицизм, Юрий Петрович, а это как-никак скептицизм майора контрразведки, что дорогого стоит, говорит лишь о том, что секретность нашей службы поддерживается на должном уровне. Это радует. Но доказывать сейчас ничего больше не стану, просто из экономии времени. Вам достаточно будет проконсультироваться с Никоновым. Можете просто назвать мое имя, он в курсе.
— Почему тогда я не в курсе?
— Вы не входите в круг допущенных, Юрий Петрович, — это раз. Не являетесь нашим сотрудником — это два… Не занимаете высокую руководящую должность из специального перечня… Значит, вы и не должны ничего знать. — Ироничный и внимательный взгляд из-под рыжих бровей. — …Однако, в связи со сложившейся ситуацией и вашей ролью в ней, было решено ввести вас в курс дела. Частично, разумеется. Строго дозированно.
Евсеев посмотрел в окно. Машина давно свернула с набережной и ехала сейчас через дворы в районе Знаменки.
— «Контроль», «Контроль»… — Евсеев наморщил лоб. — Я что-то такое слышал… Высший контрольный орган, надзор за всеми, подчинение первому лицу…
Внимательный взгляд потерял иронию:
— Один предатель, перебежчик, написал о нас книгу.[8] Сплошное вранье, потому что подробностей он не знал. Но смысл ухватил верно. Все восприняли ее как чистую беллетристику.
— А…
Кондратьев, если это была его настоящая фамилия, поднял ладонь, предупреждая дальнейшие расспросы.
— Хватит об этом. Перейдем к сути.
Пепел с сигареты упал на сиденье, Евгений Васильевич небрежно смахнул его на пол.
— Мой отдел занимается дезинформацией противника. Мы пользуемся разными инструментами. Сканер, который вы обнаружили на линии правительственной связи, — один из них. Тонко настроенный, проверенный инструмент. Отлично работает, много лет, кстати. Его не нужно трогать, Юрий Петрович.
Евсеев не удержался, усмехнулся.
— Опять двадцать пять, да? — понимающе кивнул Евгений Васильевич. — Я знаю о вчерашнем подходе. Кстати, вы удостоились внимания очень опытных агентов, их основная специализация — эксфильтрация провалившихся агентов, маскировочные мероприятия, особо сложные вербовки…
Они снова выехали на набережную, но двигались теперь в противоположном направлении. Только что проехали место, где четверть часа назад Евсееву пришлось оставить в третьем ряду свою машину с мигающей «аварийкой».
— Не беспокойтесь, ваше авто в целости и сохранности, — заметил Евгений Васильевич. — Думаю, его уже доставили к вашему дому.
— Нафаршированное «жучками»?
— Напротив. Вы храните машину на площадке у дома, мы оборудовали ее давно. А сейчас все сняли.
Кондратьев усмехнулся:
— Думаю, больше таких интересных контактов, как вчера вечером, вы проводить не станете. Тем более инициатива была не вашей…
Евсееву захотелось вырвать из огромной ладони окурок и воткнуть ему в глаз, чтобы зашипело. Хотя вряд ли это бы у него получилось. В то же время он понял, что все, что он здесь услышал, — правда. Тщательно дозированная правда.
— Хорошо, что вы понимаете мою роль в этом… В этом…
— Не важно, Юрий Петрович, забудьте. Сегодня вы встречаетесь с Анной Халевой… Со Светланой, как она вам представилась. Так вот: вам необходимо согласиться на сотрудничество. Это просьба. Предложение. Приказ. Понимайте как хотите. Думаю, первые два варианта вам более приятны. Выбирайте любой.
— А… А мое руководство? Я должен написать рапорт и получить санкцию.
— Санкция получена на самом высоком уровне. Президент в курсе этой операции, у него есть кое-какие виды на вас.
— В качестве инструмента?
— Безусловно, Юрий Петрович. В качестве кого же еще?
Маленькие обезьяньи глазки. Мудрые, понимающие. Грустные.
— Рапорт своему руководству писать не надо, Юрий Петрович. Через два часа вы должны быть на месте. Соглашайтесь на все условия. Удачи вам. И всего хорошего. Было приятно побеседовать.
Евсеев с удивлением обнаружил, что машина остановилась во дворе его дома. В углу парковочной площадки стояла «Киа». Если бы ее успели отремонтировать и вымыть, он бы не удивился.
Юрий открыл дверцу, вышел из «Ауди», остановился в растерянности.
— Я сам найду вас, Юрий Петрович. Ни о чем не беспокойтесь.
Дверца захлопнулась. Черная «Ауди» задним ходом выехала со двора, бесшумно развернулась и исчезла. Евсеев посмотрел на часы. Без десяти девять. У него было впечатление, будто он только что покинул борт инопланетного корабля, где общался с каким-то говорящим спрутом.
Он обошел свою машину. Нет, ее не отремонтировали и не вымыли. Просто сняли «жучки». Если сняли.
Посмотрел на окна. Свет горит. Марина дома. Наверное, он даже успеет поужинать перед тем, как, хм, стать агентом ЦРУ. Или, точнее, инструментом дезинформирования. Но ни агенту, ни инструменту есть не хотелось.
Только он переступил порог, как Марина с улыбкой победительницы выскочила навстречу: в квартире пахло жареными котлетами — ждала, старалась, стремилась угодить! Очевидно, заглаживая вчерашнее позднее возвращение… Но похвалить жену Евсеев не успел: позвонил Никонов.
— Здравия желаю, товарищ генерал!
Евсеев отстранил Марину, зашел в ванную, включил воду. Голос у генерала был такой, будто его только что огрели чем-то тупым и тяжелым.
— Юрий Петрович, ты где?
— Зашел домой, товарищ генерал.
— Ужинать будешь?
— Попробую.
— Правильно, я тоже ужинаю…
Евсеев почему-то даже не удивился такой откровенности. Ему представился генерал Никонов во главе бесконечного обеденного стола в огромном и мрачном зале рыцарского замка. Холодные каменные стены, свечи, полумрак. Челядь испуганно жмется в тень. В одной руке у Никонова обоюдоострый кинжал, в другой — телефон…
— Тут мне позвонили, рассказали, что к чему, — Никонов тяжело подышал в трубку. — От тебя многое зависит…
— Мне тоже так сказали…
— Ты знай, руководство тебя во всем поддержит, — проскрипел Никонов каким-то растерянным, даже испуганным голосом. — Ты теперь на виду. На таком виду… Ты хоть это понимаешь?
Евсеев молчал и смотрел, как наполняется раковина. Видно, засор, надо звать сантехника.
— Я тебя спрашиваю, Евсеев, — понимаешь или нет? — настойчиво переспросил Никонов. Как будто здесь имелись какие-то варианты ответа.
— Понимаю, товарищ генерал. Я не подведу.
— Правильно настроен. Хорошо.
Евсеев переключил воду на ванну и стал раздеваться. Ему казалось, что все тело покрыто чем-то липким и мерзким. Он остался в одних трусах, когда генерал Никонов выдавил завершающую фразу:
— Я в тебя всегда верил, Евсеев. Еще тогда, во время «Сети»… Не сомневайся ни в чем. Работай добросовестно и ответственно, чтобы никого не подвести.
— Я буду стараться, товарищ генерал.
Никонов отключился. Ему дали установку поддержать подчиненного, ободрить, придать сил для важной операции. И он добросовестно все выполнил. По крайней мере думал, что выполнил.
Евсеев долго лежал в теплой ванне. Но расслабиться не получилось. В голове вертелись всякие мысли. А вдруг они засекли контакт с «Контролем»? Светлана, или как ее там, улыбнется, поцарапает руку отравленной иглой и уйдет, а его увезут в морг… Или она даже не придет, а его будет ждать снайпер… Может, он уже сидит напротив подъезда… Или выстрелит из поравнявшейся машины… Скорей бы все это закончилось!
Он вытерся, с взлохмаченными волосами вышел на кухню. Марина возилась у плиты.
— Артемка спит?
