Элизабет Джордж - Это смертное тело
Она ждала от него согласия. Когда он кивнул, Джина медленно подошла к поилке с картой в руке. Пони пили, но при ее приближении осторожно подняли головы. Они, в конце концов, были дикими. Такими и останутся.
Тесс тявкнула, привлекая к себе внимание, и Гордон взял ее за ошейник. Возле поилки Джина подняла карту, помахала ею на пони и закричала: «Кш, лошади!» Тесс громко залаяла, а пони сбились в кучу и побежали к дальней стороне загона.
Джина вернулась к нему. Она ничего не сказала. Молчал и Гордон. Ему явился еще один выбор, но теперь их было так много, так много выборов и так много дорог, причем с каждым днем их становилось все больше. Одно неверное движение — и все. Гордон это отлично понимал.
Джина вернулась. Когда она снова оказалась за забором, он отпустил ошейник, и Тесс бросилась к Джине. Та потрепала собаку, и ретривер кинулся к сараю, в тень и к миске с водой.
Джина остановилась перед ним. Гордон по-прежнему был в темных очках. Она протянула руку и сняла их.
— Дай мне посмотреть в твои глаза.
— Свет резкий, — сказал он, хотя это не вполне отвечало действительности. — Мне не нравится, когда их на мне нет, — а вот это была чистая правда.
— Гордон, ты можешь успокоиться? Позволь, я помогу тебе все отпустить.
Он был напряжен с головы до ног.
— Не могу.
— Можешь, — возразила она. — Позволь мне, мой дорогой.
Чудом Джины было то, что она уже забыла, как он вел себя с ней несколько минут назад. Она была воплощением настоящего. Прошлое осталось в прошлом.
Она обхватила его одной рукой за шею и притянула к себе, а другая рука заскользила по его груди, опускаясь все ниже и ниже. Он тотчас отреагировал.
— Позволь, я помогу тебе все отпустить, — повторила она, прижавшись к нему. — Позволь мне, дорогой.
Он беспомощно простонал и сделал выбор. Убрал оставшийся между ними узкий просвет.
Глава 17
— Его зовут Юкио Мацумото, — сказала Изабелла Ардери, когда Линли вошел к ней в кабинет. — Его брат увидел фоторобот и позвонил.
Она переложила какие-то бумаги на столе.
— Хиро Мацумото? — спросил Линли. Ардери посмотрела на него.
— Да, это его брат. Вы его знаете?
— Знаю. Он виолончелист.
— Из Лондонского оркестра?
— Нет. Он солист.
— Известный?
— Если вы слушаете классическую музыку.
— А вы, как я понимаю, слушаете.
В ее голосе послышалось раздражение. Должно быть, Изабелла обиделась, решив, что он демонстрирует перед ней свою эрудицию. Она вообще была не в духе. Неужели это вызвано его встречей с Хильером? Линли хотел сказать ей, чтобы она не беспокоилась на этот счет. Хотя после смерти Хелен он и восстановил дружеские отношения с Хильером, но чувствовал, что долго это не продлится и они снова будут на ножах.
— Я слышал его игру. Если это и в самом деле тот Хиро Мацумото, который вам звонил.
— Сомневаюсь, что есть два человека с таким именем. Кстати, в Ярд он не приедет. Сказал, что будет говорить с нами в офисе его адвоката. Потом мы пошли на компромисс и договорились встретиться в баре отеля «Майлстоун». Это недалеко от Альберт-холла. Вы знаете, где это?
— Нетрудно будет найти, — ответил он. — Но почему не в офисе адвоката?
— Мне не нравится роль просителя. — Ардери взглянула на часы. — Десять минут. Я встречу вас в машине. — Она кинула ему ключи.
Пришла она через пятнадцать минут. В салоне машины запахло мятой.
— Ладно, — сказала она, когда они выехали на пандус. — Рассказывайте, Томас.
Он покосился на нее.
— О чем?
— Не юлите. Хильер приказал вам следить за мной и отчитываться?
— Ну, не в таких выражениях, — усмехнулся Линли.
— Но разговор шел обо мне?
На улице он затормозил и посмотрел на нее.
— Знаете, в некоторых ситуациях такие выводы попахивают нарциссизмом. Я бы ответил так: «Мир не крутится вокруг вас, шеф».
— Изабелла, — поправила она.
— Шеф, — повторил он.
— О господи, Томас. Я не позволю вам продолжать в том же духе. Называйте меня Изабеллой. А теперь повторю свой вопрос: вы собираетесь рассказать или я должна делать предположения? Я хочу, чтобы со мной работали верные люди. Вы должны сделать выбор.
— А если я не хочу?
— За ушко да на солнышко. В одно мгновение вы снова станете инспектором дорожного движения.
— Я никогда не был инспектором дорожного движения, шеф.
— Изабелла. И вы, черт возьми, отлично знаете, что я имею в виду, как бы ни скрывали это за своими безупречными манерами.
Линли выехал на Бродвей и обдумал маршрут. Он решил ехать к Бердкейдж-уок, а оттуда повернуть к Кенсингтону.
Отель «Майлстоун» был одним из многих шикарных заведений, появившихся в городе в последние несколько лет. Его построили в том же архитектурном стиле, что и особняки из красного кирпича, обращенные на Кенсингтонские сады и дворец. Здесь было спокойно, тихо, настоящий оазис по сравнению с толчеей Кенсингтон-Хай-стрит, находившейся совсем недалеко отсюда. Были и кондиционеры — настоящее блаженство.
Сотрудники отеля, одетые в дорогую униформу, говорили тихими голосами церковных служителей. Как только Линли и Изабелла Ардери вошли в отель, к ним тотчас приблизился любезный консьерж и спросил, чем он может помочь.
Ардери сказала, что им нужен бар. Она говорила быстро, по-деловому.
Секундное замешательство консьержа Линли воспринял как неодобрение, которое не было озвучено. Вероятно, Изабеллу приняли за инспектора, пришедшего с проверкой, или за человека, который будет писать о «Майлстоуне» еще в одном из миллиардов путеводителей по Лондону. Видимо, консьерж решил, что в интересах каждого, если он обслужит посетителей с безупречной вежливостью, но в то же время едва заметно дав понять свое отношение к манерам Ардери. Он сказал: «Конечно, мадам», — и провел их в бар, который оказался отличным местом для доверительного разговора.
Прежде чем консьерж их оставил, Изабелла попросила его подозвать бармена. Когда тот подошел, она заказала водку и тоник.
— Так вы собираетесь рассказать мне о сэре Дэвиде или нет? — спросила она, глядя в невозмутимое лицо Линли.
Тот удивился, потому что думал, что Изабелла как-то прокомментирует выбор своего напитка.
— Мне, собственно, нечего сообщить. Он хочет поскорее заполнить вакансию. Прошло слишком много времени с тех пор, как ушел Уэбберли. У вас хорошие перспективы…
— До тех пор, пока я никак не оскандалюсь, буду приходить в офис в колготках, не стану никого задевать и буду добродетельно себя вести, а в это понятие входит и то, что я не стану, невзирая на жару, пить в рабочее время водку с тоником.
— Я собирался сказать «насколько я могу судить», — сказал Линли.
Он заказал себе минеральную воду. Ардери прищурилась и посмотрела на бутылку «Пеллегрино», которую перед ним поставили.
— Вы меня осуждаете? — спросила она. — Расскажете сэру Дэвиду?
— То, что осуждаю? Нет, не расскажу.
— Пусть даже я выпиваю в рабочее время? Я не пьяница, Томас.
— Шеф, вам нет нужды объяснять мне свое поведение. А что до остального, то я не собираюсь становиться шпионом Хильера. И он это знает.
— Но с вашим мнением он считается.
— Я так не думаю. Во всяком случае, раньше этого не было.
Послышались тихие голоса, и в комнату вошли два человека. Линли тотчас узнал виолончелиста. Его спутницей была привлекательная азиатка в изящном костюме и туфлях на шпильках. Каблуки цокали по полу.
Женщина взглянула на Линли, но обратилась к Ардери:
— Суперинтендант?
Изабелла кивнула, и женщина представилась:
— Зейнаб Борн, а это мистер Мацумото.
Хиро Мацумото чуть поклонился и одновременно протянул руку. Пробормотав традиционное приветствие, обменялся с Линли крепким рукопожатием. Линли подумал, что у него приятное лицо и добрые глаза за стеклами очков в металлической оправе. Для человека с мировой известностью в мире классической музыки он держался слишком скромно, Мацумото вежливо попросил официанта подать ему чаю. Зеленого, если он у них есть, а если нет, то и черный сойдет. Говорил он почти без акцента. Линли вспомнил, что Мацумото родился в Киото, но много лет учился и играл за границей.
Музыкант сказал, что сейчас он выступает в Альберт-холле. В Лондон приехал всего на две недели, кроме концертов даст мастер-класс в музыкальном колледже. Фоторобот Мацумото увидел по чистой случайности — он попался ему на глаза в газете и в телевизионных новостях.
— Прошу вас, поверьте, — спокойно сказал Мацумото. — Юкио не убивал эту женщину. Он не мог этого сделать.
— Почему? — спросила Ардери. — Он был там — у нас есть свидетель — и, похоже, сбежал оттуда.
