Мила Серебрякова - Три с половиной любви
– А как она? – обеспокоенно спросил Самойлов.
– Кто?
– Лерка.
– Да с ней порядок, а вот тачка здорово помялась.
– Ниче, – зевнул Вячеслав, – старый пердун денег для Лерки не жалеет, новую подарит. Права ей купил? Купил! Значит, теперь тачками завалит. Урод! Одни впроголодь живут, а другие машины каждый месяц меняют.
– И на многое закрывают глаза.
– В смысле? – Геннадий посмотрел на Романа.
– Люблинская спит с Антоном, а Генрихович делает вид, что не в курсе.
– Потому что он придурок! – выкрикнул Славка.
– Люблинская с Амбарцумяном?! – удивился Генка.
– Ну.
Уставившись в пол, Геннадий почесал покрытый трехдневной щетиной подбородок.
– Я не знал.
– Не знал он, – заплетающимся языком прогудел Карасев. – Пить надо меньше, весь поселокзнает, а ты как одуванчик.
Вскоре Апликаев ушел. Оставшись наедине с Самойловым, Вячеслав спросил:
– Мне-то скажешь, че там у тебя за дело? Я могила.
– Давай лучше еще по баночке.
– Давай. – Вячеслав полагал, что Генка дойдет до кондиции и сам разболтает обо всем на свете. Но он ошибся, просидев еще около часа и основательно набравшись, Геннадий такничего и не сказал.
Сославшись на разламывающуюся от боли голову, Самойлов отправился домой.
Он вышел из гаража и не спеша потопал по дороге, пытаясь прикурить. В голове крутились шальные мысли: сначала он подумал про полковника, потом про его молодую жену. Затем мысли резко перескочили на Антона Амбарцумяна.
Внезапно Самойлов остановился и, почесав затылок, повернул в противоположную от своего дома сторону. Его путь лежал в коттеджный поселок.
В поселке, остановившись у одного из домов, Геннадий посмотрел на часы.
Постояв несколько минут у калитки, он вошел внутрь и, пошатываясь, направился к двери.
Позвонил. Ему открыли. Зайдя в прихожую, Самойлов взглянул мутными глазами в глазачеловеку, открывшему дверь, и, выдержав паузу, заплетающимся языком проговорил:
– Я знаю все! Абсолютно все… Ясно?
ГЛАВА 4
Таня сидела в саду в кресле-качалке, с жадностью поглощая строчки любовного романа. Зачитавшись, она не сразу заметила семенящую по дорожке Катку. Ну а когда заметила, волей-неволей вспомнила о правилах хорошего тона, отложила книгу в сторону и натянуто улыбнулась.
– Анфисы сейчас нет, – сухо проговорила любительница сентиментальной прозы, не предложив соседке присесть.
– Да? – Катарина изобразила на лице удивление. – Жаль. Тань, не возражаешь, если я присяду?
– Ради бога.
Усевшись на ротанговый стул, Катка никак не могла начать разговор, да и Татьяна, ерзая в кресле, судорожно пыталась найти тему для беседы.
В этот момент на крыльце появился Мишка. Надевая на ходу бейсболку, он подошел к качалке, поздоровался с Катариной и обратился к тетке:
– Тетя Тань, я пойду к Кириллу.
– Иди, – апатично ответила та, – только к обеду не опаздывай.
– Постараюсь. – Мишка убежал.
– Он, наверное, переживает, – осторожно начала Копейкина, глядя вслед Михаилу.
– Ты о чем?
– Об исчезновении Алевтины.
– Я тебя умоляю, с какой стати он должен переживать из-за идиотской выходки малолетней нахалки? Она ему абсолютно посторонний человек.
– Алевтина – его сводная сестра.
– Она ему никто! – отчеканила золовка Виктора. – Ни Алевтина, ни Анфиса, ни ее чокнутая мать. Эти люди нам посторонние!
– Вы уже четыре года живете под одной крышей.
– Не вижу связи.
– Тань, неужели тебя совсем не волнует исчезновение Али?
– Представь себе, нисколько! Понимаю, это звучит грубо, наверное, даже жестоко, но повторяю, я ни капли не сочувствую Анфиске. Она это заслужила, воспитала беспардонную девицу, теперь пусть собирает урожай.
– Ты так сильно ее ненавидишь?
– Это не ненависть, это больше чем ненависть, я органически не переношу семейство Анфисы: они разрушили нашу жизнь.
– Чью именно?
– Моей сестры.
– Насколько мне известно, Виктор познакомился с Фиской спустя четыре года после смерти жены.
Татьяна скривила губы в усмешке.
– Насколько тебе известно, – передразнила она Катку. – А откуда у тебя такая информация?
– Анфиса рассказывала.
– Анфиса – наглая лгунья и лицемерка, она пытается выглядеть в глазах окружающих эдакой простушкой-хохотушкой, а на деле хищная, как акула.
– Не понимаю.
– Витька крутил с ней любовь еще при жизни Томы. Когда Тамаре стало известно, чтомуженек наставляет ей рога, в некогда дружном семействе начались скандалы. Потом Томка заболела и умерла. Она умерла, потому что у нее вконец расшаталась нервная система. Из красивой бабы Томуся за считаные месяцы превратилась в старуху. А Витька посмелприволочь эту гадюку в дом, да еще с довеском в виде слабоумной матери и нахальной дочурки.
– Я этого не знала.
– Я подозревала, что Анфиска морочит тебе голову, она по этой части спец, любого вокруг пальца обведет.
– Но, Тань, даже если все сказанное тобой правда, при чем здесь Алевтина, она не виновата в грехах матери.
– Алевтина – копия своей мамаши! Это у них семейное, бабка того же поля ягода. Семейка Франкенштейнов. Вот пусть теперь Анфиска ручки-то позаламывает, ожидая появления Альки, пусть страдает, как страдала я, когда умерла Тамара. Или как страдали Антон с Мишкой, лишившись матери. Ты сама видишь, что стало с Михаилом, а ведь был нормальным пареньком.
– Он и сейчас в норме.
– Не притворяйся, всем известно, что у Мишки проблемы с развитием. Еще неясно, какизменится ситуация, когда ему стукнет двадцать, может, он на всю жизнь останется десятилетним мальчиком в умственном плане.
– Тань, а как ты считаешь, куда могла деться Аля? – резко спросила Катка.
– Понятия не имею. Но, зная ее паршивый характер, не удивлюсь, если девица состряпала хитроумный план, прежде чем свалить отсюда.
– В поселке поговаривают о маньяке.
– А о Чебурашке в скафандре не поговаривают? Все это бабские сплетни, никакого маньякане существует. Я более чем уверена, что Алька тусуется у какого-нибудь парня.
– Маловероятно.
– Да плевать я на нее хотела.
– Похоже, больше всех Алевтину ненавидела именно ты.
На минуту Татьяна замолчала, а затем разразилась громким смехом.
– Ну ты даешь, вот рассмешила так рассмешила. Неужели ты думаешь, что я причастна к исчезновению Альки?
– Такое вполне могло иметь место.
– Ты меня удивляешь, стала бы я марать руки, еще чего.
– Ну, сама, может, и не стала бы, а вот нанять человека вполне могла. – Произнося эти слова, Копейкина внимательно следила за реакцией собеседницы.
– Любишь читать детективы, да? Молодец! Что еще скажешь? Отпечатки моих пальцев, случайно, не нужны? А слюну или волос для проведения экспертизы не возьмешь?
– Тань, я серьезно. Я ведь видела тебя, тогда ночью.
– Видела меня? Где?
– У калитки.
– У какой калитки?
– У вашей. К тебе подошел мужчина в кожаной куртке, вы о чем-то шептались, потом ты протянула ему конверт, и он поспешно удалился.
– Ты Толика имеешь в виду?
– Кто такой Толик?
– Послушай, почему я должна перед тобой отчитываться, кто ты такая?
– Я твоя соседка и, признаться честно, не думала, что ты так ко мне относишься.
– Ты первая стала нести ахинею. Толик – мой бывший муж.
– А что он делал здесь ночью?
– Ничего особенно, пришел за очередной порцией денег.
– Каких денег?
– Бумажных. Зеленого цвета, называются долларами. Слыхала? Я каждый месяц спонсирую Толика деньгами. После развода мы остались друзьями, я не могу позволить, чтобы он влачил жалкое существование. Он человек творческий, а значит, постоянно сидит без копейки в кармане.
– Со стороны это выглядело странно.
Таня зевнула.
Понимая, что тем самым ей хотят намекнуть о завершении разговора, Катка решила идти напролом.
– Тань, мне все же хочется узнать, что тебе известно про Алевтину?
– Почему ты задаешь этот вопрос мне, а не ее матери?
– Ты тоже жила с ней в одном доме.
– Я знала Алю с отрицательной стороны – скандалистка, дебоширка, истеричка. Ты не мотай головой, спроси любого в поселке, они подтвердят. У той же Лерки поинтересуйся. Сама неделю назад видела, как Алька с ней сцепилась, они вопили во все горло, мертвого разбудить могли.
– А из-за чего разгорелась ссора?
– Мне Алька свои секреты не доверяла.
– А кому доверяла? С кем Алевтина была дружна в нашем поселке?
– Ни с кем, хотя в последнее время я частенько видела ее с Мартой Анатольевной.
– Смирновой?
– Именно. – Татьяна встала с качалки. – Ладно, я с тобой заболталась, извини, мне надо идти.
