Татьяна Воловельская - Последний день Рамадана
Извините - сказал я никому, глядя вверх. Там тоже никого не было преследователи решили, что их жизнь еще чего то стоит и остались стоять где-то над обрывом, крутя пальцами у виска.
Собственно, я и не утверждал, что мой план был безупречен. Благо, пустой бензобак не доставил проблем..
К слову сказать, мы упали очень выгодно. Это был отвесный обраг, меняющий угол с уклона таким образхом, что сверху нас не было видно. Кроме того, он тянулся на многие километры , и у меня впервые за все время появился шанс уйти от Призрака - я поежился и оглянулся. Никого.
На этом оптимистическая оценка ситуации исчерпывалась. У меня не было ни еды , ни питья, ни лекарств для моих ран, и самое страшное - никаких сведений о том, где я нахожусь и куда идти. К тому же каждую минуту, я боялся увидеть перед собой огонь и серу божественного присутствия, невидимое лицо смертельного врага, которое, как мне казалось - и в этом я оказался прав до безумия,- я бы смог узнать из тысячи.
Здесь, внизу, было очень холодно и одиноко. Ледяной круг ада не мог выглядеть страшнее. Мне заморозило раны и впервые за долгие времена я заплакал. Я был один не только в этом жутком месте, я был один во всей живой вселенной, и мое одиночество было выше всего на свете, выше самых далеких звезд.
Но я не мог умереть. Как только из меня вылетит дух - восторжествует зло. На этот раз навеки. А мои неотомщенные родители и друзья отвернутся от меня даже в аду. "Я выживу"- сейчас эта мысль меня утешала и придавала сил. Пока я пытаюсь выжить, в моей безумной жизни останется хоть капелька смысла.
Потом я пошел (пополз?) вперед, слушая под ногами пропитанную влагой землю. Где-то неподалеку протекал горный ручей, из которого я всерьез рассчитывал напиться.
Мои чаяния сбылись даже раньше. Пошел мелкий дождь и я ухитрился промочить горло до того, как гнилая вода ушла в каменистый песок.
Я шел долго, слушая ритм собственного сердца, требующего продолжения моей странной миссии. За это время я передумал о многих вещах - и впервые в моих размышлениях глобальное становилось мелочью, а мелочи превращались в краеугольные камни истины. Я понял, что моей самой большой ошибкой был неоправданный страх перед тем, чего я не мог понять. Весь прошедший год я провел в бегах, в том числе в бегах от истины. И чем дальше я от нее убегал, тем ближе становилось дыхание смерти. Призрак не сделал ничего сверхъестественного, он просто воспользовался моими страхами и победил. И будет побеждать, пока я сам не разорву круг, в который себя заточил.
Я не смогу уничтожить злой рок и уж, конечно, Призрака, которого сам Аллах сотворил стократ сильнее и умнее меня. Поэтому я решил поступить как мудрая змея из старой легенды - сбросил оземь старую шкуру, и оставил ее позади себя. Ползучая красавица наверняка знала, что в этом мире догоняют лишь тех , кто убегает и убегают от тех, кто гонится.
Спал я прямо на земле, прижавшись головой к согретым за день камням. Все звуки ущелья аль- Хуббар вымерли и сон мой оказался прозрачным как речная вода. Впервые за этот год я спал спокойно, заложив руку за голову, а не схвативши оружие, которого, впрочем, у меня не было. Неужели прошло время, когда я искал не те ответы, и воевал не тем оружием.
Вскоре все изменится - подумал я, просыпаясь ранним утром в окружении гор. Скоро мир станет другим.
Я встретил призрака спустя год после описываемых выше событий. Это был зимний вечер - приятный, но абсолютно обыкновенный. Призрак был одет в белую футболку и дорогие джинсы. Из-под своих темных очков, я наблюдал, как он покупает сигары в одном из тех маленьких магазинчиков, в которых торгуют всякой рухлядью для иностранцев. За его спиной стояло двое телохранителей их лица были напряжены. Просто неестественно напряжены. Вы спросите, откуда же я знал, что встречу Призрака именно здесь. Ответ будет прост - Призрак всегда покупал сигары в этом месте - и мне это было отлично известно. Сделав покупку, он сел в низкий джип, наподобие тех которые гнались за нами с доктором Хиггинсом в ущелье аль- Хуббар. Один из верзил грохнулся на переднее сидение рядом с ним, и машина с тихим свистом начала двигаться. Я не шелохнувшись допил свой кофе. Здесь, из окна гостиницы " Плаза" был отличный обзор. Я не зря выбрал это место, после того как получил деньги от шаха Замира. Сейчас уже мало кто из журналистов вспомнает шаха, но год назад его трагическая смерть наделала немало шуму.
Неподалеку от ущелья аль-Хуббар, по которому я полз, спасаясь от преследователей, известный английский бизнесмен, имеющий концессию в иорданской компании, устроил небольшую вечеринку для местных богатеев. Как я прочел позже в газете, этот бизнесмен заключил пари с сыном одного шейха, по которому последний обязался совершить прыжок со страховкой с отвесной скалы. Оба были изрядно накачаны кокаином. Это то, что было известно прессе. Еще журналисты добавляли, что страховка была сделана неумело, и юный шах Замир просто сорвался вниз. Об этом свидетельствовала зияющая рана на его правом виске. Никто не обратил внимание, что с кармана Замира исчез синий кожанный кошелек, а спальца - семейная драгоценность, бриллиантовый перстень.
В карманах бедолаги оказалось всего 349 долларов, но мое положение существенно поправили три гигантских бриллианта - их я сплавил одному известному торговцу краденным весьма по сдельной цене. Надо признать, что до встречи со мной этот шах был вполне жив, только без сознания. Это и облегчило мою задачу. Я бил его в диком исступлении, будучи уверенным, что ангел смерти спустился с небес, чтобы поставить точку в деле Черного Рамадана. Откуда мне было знать, что таким образом этот несчастный дуралей пытался развлечься.
Через несколько дней после этого, я вышел к какому-то поселку, и уже оттуда доехал на попутках в Амман. Стоит ли говорить - какой невиданный подъем сил и в тоже время страшную тоску я испытывал, когда гулял вокруг своего старого дома в столице.
Деньги шаха Замира я потратил на то, чтобы стать другим человеком. Это было совсем просто - на Востоке привыкли к тому, что из небытия появлется некто, кому суждено перевернуть мир. Я поменял себе все: имя, паспорт и даже внешность. Теперь я был Юсуфом Гамалем, процветающим торговцем пряностями. Но моей настоящей работой был Призрак.
Раскрывая шаг за шагом все его злодеяния - теперь уже с легкостью, я был готов убить себя за слепоту - она стоила жизни десяткам наилучших людей и меня самого чуть не отправила в загробный мир ада. Я почтил память трех сотрудников Амадеуса, которые погибли вслед за моей семьей, новой Клятовой, смысл которой очень походил на прошлую.
Единственное, что мне не удалось сделать в раскрытии преступлений Призрака- это повидаться с Ахмедом Джамили, начальником амманской полиции, страх перед которым удерживал меня в Ливане. Этот старый мошенник вот уже более года как был мертв. Погиб при исполнеии служебных обязаностей.
Несколько я раз я приезжал на место, где были совершены убийства семей аль- Хайед и Зудах. От нашего огромного дома осталась лишь пыль и несколько каменных обломков - даже время стремилось к тому, чтобы стереть Черный Рамадан из людской памяти.
И только я и Призрак помнили правду и собирались использовать ее в предстоящей войне. Только на этот раз я был защищен получше его. Мы будто бы поменялись ролями. Теперь я был Призраком, а он - мишенью. И так будет до тех пор, пока он думает, что Джафар аль-Хайед, законный наследник Амадеуса, погребен заживо в ущелье аль- Хуббар. К его крайнему огорчению, однажды мне прийдется воскреснуть.
Одним из наиболее важных пунктов моего нового плана была встреча с неким Смитом. Я его нашел с помощью старого знакомца, чье тело сейчас разлагается у устья одной горной реки.
Итак, Джон Смит был самым опасным американцем на Ближнем Востоке. Самым опасным и поэтому - самым неуловимым. А еще он мог оказаться мне очень полезным, потому что в его распоряжении находилась некая секретная организация, которую я раньше упоминал как " военное ведомство". Именно с этим Смитом мой отец думал заключить сделку, которую Сахид, будучи живым называл "плодом моего воображения" Чтобы связаться со Смитом, я дал частное объявление в местную, не очень крупную газету : "Доктор Хиггинс приобретет небольшой участок в районе аль-Хуббара ". Внизу я указал номер гостиничного телефона. Через два дня в мой номер постучали.
В глазок я увидел узкое лицо европейского типа. Никого больше на площадке не было видно (но я бы не поручился за это даже единственным волоском с головы Аллаха). Осторожно ощупав револьвер в кармане брюк, я нажал на ручку и отворил двери. Не здороваясь , Смит быстро прошел в номер, просверливая взглядом все помещение. Видимо сочтя его достаточно благонадежным, он уселся на кресло напротив меня и вперил свой тяжелый взгляд в мой карман, откуда выглядывал старенький "смит-вессон". После минуты таких гляделок, он произнес.
