Фридрих Незнанский - Договор с дьяволом
Дроуди прекрасно видел, как под полусонной пленкой, прикрывающей прекрасные глаза женщины, вспыхивают, словно невзначай, острые огоньки. Так, наверное, пантера, увидавшая добычу и уже рассчитавшая свой прыжок, в последний миг прикрывает глаза, чтобы ненароком не выдать своих намерений. Дроуди все видел, но не торопил. Шелест купюр был еще недостаточно слышимым для дамы, и пока не закипела ее душа от обилия соблазнов. Достаточно скромный быт пенсильванского семинара не открыл ей в прошлый приезд в Штаты сияющих перспектив. А здесь, в Бостоне, прежде чем прийти к окончательному решению и оказать необходимое воздействие на своего патрона, дамочка должна на себе почувствовать в полной мере, как она выглядит наяву – роскошная жизнь.
Дроуди умел изображать из себя обаятельного мужчину, профессия к тому обязывала. И он постарался в свободное от научных разговоров время организовать прием русских гостей по максимуму. Старания должны были с лихвой окупиться теми дивидендами, которые сулили последние разработки академика Самарина. Шикарные приемы в честь русского ученого в лучших отелях Бостона, завтраки и ужины на океане, обилие дорогих сувениров для Самарина и его дамы, искреннее почтение, коим был постоянно окружен академик, – все было брошено в атаку ради одной-единственной цели: тайны УГСТ.
Первой, как и рассчитывал американец, сдалась Нолина. Во время одной из прогулок на яхте она сказала, что беседовала со своим шефом, и тот, являясь человеком в первую очередь здравомыслящим, ответил ей, что готов подумать о предложении мистера Дроуди. А повод для более конкретного разговора может представиться в Москве, ну к примеру, на следующей неделе. Он, пожалуй, пригласит американца в свой институт, где они смогут уже в деталях обсудить сделку.
Дроуди понял, что большего сейчас не добиться, и удовлетворился сказанным. Однако натиск на даму не уменьшил: ему требовалась ее безоговорочная преданность. А достичь этого можно было одним путем, и он добился благосклонности Ангелины во всех смыслах. Жадная до новизны, женщина не могла отказать себе в удовольствии совершить небольшую автомобильную прогулку на ранчо одного из приятелей Дроуди. Уговорила и шефа. И пока тот под руководством блестящего тренера учился владеть клюшкой для гольфа, Ангелина без всяких помех удовлетворила и свою постоянную страсть. А Эрнст отныне стал для нее Эриком, разумеется, наедине. Очередная золотая безделушка стала выражением его искренней благодарности любвеобильной подруге русского академика…
…Паспортный контроль они проходили в Шереметьеве-2 порознь, в разных секциях. Как рассорившиеся любовники.
Считая себя женщиной предусмотрительной, Ангелина предложила Самарину на какое-то время постараться прекратить откровенную демонстрацию своей близости. Она, как и всякая другая женщина, чьи рассуждения чаще диктуются эмоциями, чувствовала, что вокруг их отношений сгущается тревожная атмосфера. И прежде всего, причиной тревоги была жена Самарина, совершенно одуревшая от домашнего безделья, неудовлетворенная самка. Иного и быть не могло, ведь все свои силы Сева вынужден был регулярно отдавать любовнице. Все бы ничего, да еще в другой ситуации, но никак не сейчас, когда запахло большим бизнесом.
Всякая неучтенная мелочь, любая семейная неприятность у директора института могла расстроить важное дело. Или вообще сорвать его. А то, что предложил американец, Ангелина не могла рассматривать без своего самого непосредственного участия. Дроуди тоже, вероятно, это прекрасно понимал. Недаром же именно ее избрал в качестве своей помощницы. Секс там и прочее – это попутные явления. Хотя, к удивлению Лины, Эрик оказался вполне удовлетворительным партнером, не так уж и стар, каким делает его седой ежик, а уж об опыте и говорить нечего – весьма профессионален. Так вот, если в данной ситуации нарушатся из-за каких-то непредвиденных обстоятельств более чем доверительные отношения Самарина и Нолиной, рухнет и весь проект. В этом была твердо убеждена Ангелина.
Имелись и другие причины. Являясь «отцом» УГСТ, академик полностью зависел и от некоторых своих сотрудников. И первым среди них был Махмуд Мамедов, ведущий конструктор института, кандидат технических наук, разработавший боеголовку торпеды. Направить его в нужное русло, по мнению Нолиной, не представляло особого труда. На то были соображения личного характера.
И наконец, серьезной фигурой в большой игре мог оказаться военпред объединения Иван Григорьевич Козлов. Тоже проблема не очень великая, но требующая для решения определенного времени.
Ничуть не сомневаясь в поразительных способностях своей активной помощницы, Всеволод Мстиславович поручил ей предварительную обработку этих двух сотрудников, решив взять на себя финальную часть, то есть, собственно, переговоры с американцем.
Все его доводы, кстати, насчет чистой коммерции не стоили и выеденного яйца. Самарин прекрасно понимал значение своей работы и ее истинную ценность. Видел и то, что ни бывшая советская власть, ни нынешняя, погрязшая в коррупции и коммерции, никогда не заплатят ему подлинной цены. Но одним почему-то разрешено продавать за границу новейшие технологии и наживать при этом баснословные барыши, а перед другими ставятся всяческие запреты в виде гостайны и прочих фетишей, призванных устрашать и без того не избавившихся от «совковой» вечной боязни предательства интересов Родины обывателей от науки. Самарин к числу последних себя никогда не причислял. Но ведь и новое время, иные отношения – лечили, никуда не денешься! Человек в конце концов живет на большой Земле, а не в узком пространстве, обнесенном государственными границами. Могли же, к примеру, американские атомщики помогать России установить паритет в мире? И мы называем их героями, хотя их деяния, возможно, в сороковые годы и выглядели антипатриотично. Нет, если рассуждать об определенном паритете, тут, несомненно, прав этот Дроуди. И в этом единственная его правота. Что же касается всего остального, то оно стоит денег. И больших. Понимая это обстоятельство, американец и предложил полмиллиона долларов. Наверное, с ним придется обсудить эту сторону общей заинтересованности. Перебарщивать, как говорится, не стоит, но поторговаться нужно…
Это может показаться смешным, но именно Лина первой заметила, что пятьсот тысяч, предложенные американцем, не очень ловко делить на четыре части – имея в виду Мамедова с Козловым. Какие-то не круглые цифры получаются. Так что будет еще о чем поговорить с Дроуди.
Лина вообще, рассуждал Самарин, в последнее время превращается в незаменимую помощницу – во всех смыслах. Понял он и зачем она учинила этот откровенный демарш в Шереметьеве. И сразу оценил, когда увидел в толпе встречающих свою Людмилу. Ее настороженный взгляд, не обнаруживший рядом с мужем его вызывающей спутницы, как-то даже потеплел.
Но Ангелина миновала контроль первой и, выйдя за барьеры, сразу увидела и искренне приветствовала супругу своего шефа. Похоже было, что Людмила даже растерялась. Как это – порознь?
– Просто мы летели в разных классах, – с улыбкой объясняла Лина, не далее часа назад убравшая свою голову с плеча Всеволода Мстиславовича. – Ой, а каких прелестных вещиц он вам накупил! Такая прелесть! Ну, бегите встречайте, а я поеду.
Подозрения всколыхнулись было в душе Людмилы, но она переборола себя и предложила:
– Зачем же вам такси брать? У нас машина, довезем прямо к дому!
– Нет, что вы, какое такси?! – изумилась Нолина и наклонилась к самому уху Людмилы: – Только вам одной и под… секретом, ладно? Меня тут один мой хороший знакомый встречает, а я так соскучилась, понимаете?
Ох и хитра была Ангелина! И настолько доверительна, что Людмила поверила ей. Да, поверила, хотя внутренне и воспротивилась: ну как же это так, вон сколько за границей пробыла, а все заботы и мысли не о муже, а черт знает о чем!… И тут же новая мысль: выходит, что же, ничего у них с Масиком не было? А как же все разговоры? Что-то не то!
Однако доброжелательность и полнейшая открытость – чуть было не подумала – подруги в какой-то степени успокоили Людмилу. А вышедший муж всего-то и поинтересовался своей помощницей:
– А где она? – и, вполне удовлетворившись объяснением жены, больше к имени Нолиной не возвращался.
Людмила же Николаевна во всей этой ситуации чувствовала себя чрезвычайно неловко. Полная обоснованных подозрений, примчалась она в аэропорт. Следом за ней в Шереметьево-2 прибыли двое сотрудников Дениса Грязнова, знающие, что им предстоит выяснить в ближайшие дни. А вот теперь, после такой спокойной встречи, после искренних – хотелось бы думать! – поцелуев мужа Людмила Николаевна ощущала себя вроде бы обманутой.
Отменить, что ли? Но как? И аванс внесен, и сыщики уже познакомились со своими объектами наблюдения. Остановить их – но тогда как все это объяснить Масику?
