Феликс Меркулов - Хроника отложенного взрыва
Его глаза так горели, что девушке стало не по себе.
— Молодец! — выдохнул он. — Вы умница. Я хочу вас поцеловать!
— Этого я и боялась, — печально ответила Ксения.
СЕКРЕТНО
Заместителю начальника службы
по Москве и Московской области
подполковнику Дорофееву С. К.
СООБЩЕНИЕПовышенный интерес к судебным заседаниям по делу об убийстве корреспондента газеты «Столичная молодежь» Дмитрия Белугина проявляют Кузнец (майор Георгий Гольцов, старший оперуполномоченный по особо важным делам НЦБ Интерпола в России) и Сторож (Яцек Михальский, директор частного охранного предприятия «Кондор»).
Источник Петр сообщил, что Кузнец и Сторож намерены провести частное расследование убийства Белугина. Изучение карточек в газетном корпусе РГБ показало, что Кузнец и Сторож проявляют повышенный интерес к подшивкам газеты «Столичная молодежь» за 1994 год.
Следователь Генпрокуратуры Шевченко Д. Г. сообщил, что Кузнец интересовался обстоятельствами расследования дела об убийстве Белугина. Учитывая, что дело находится на рассмотрении в суде и не имеет связи с деятельностью международных преступных групп, действия Кузнеца, кадрового сотрудника МВД, выходят за рамки его компетенции.
Учитывая, что в 1994 году Кузнец и Сторож были военнослужащими 45-го полка ВДВ, считаем целесообразным взять их в оперативную разработку с целью установления связей с организованной преступной группой, подозреваемой в организации убийства Белугина. Не исключено, что Кузнец и Сторож вынашивают замыслы освобождения обвиняемых от уголовной ответственности.
Майор Алексюк О. М.Резолюция. 1. Переслать для информации в управление. 2. Подготовить план оперативных мероприятий.
Глава 4
На следующий день Михальский позвонил Ксении. Он поинтересовался, не осталось ли у нее телефонов журналистов, преподававших на курсах в ее институте нелегкое искусство жечь газетным глаголом сердца людей.
— Особенно тех, кто работает или работал в «Молодежке».
— Сейчас посмотрю в записной книжке, не кладите, пожалуйста, трубку.
— Вас, Ксения, я готов ждать всю жизнь.
— Смотрите, я могу поверить… Так, открываю на букву «А». Вот, Вадим Саулович Андреев.
— Сам Андреев? — спокойным тоном уточнил Михальский, хотя на самом деле он крайне изумился. Андреев был очень известным журналистом еще с советских времен.
— Сам Андреев, — подтвердила Ксения. — Вот рабочий, мобильный, домашний…
— Большое спасибо, Ксения. А кто он сейчас?
— Заместитель главного редактора в «Репортере». В девяносто четвертом году работал в «Столичной молодежи». Думаю, знает про убийство Белугина все. Или почти все.
Когда-то его лицо было известно всей стране. Те, кто постарше, и сейчас узнавали Андреева. С тех пор он мало изменился: невысокий, с черными кучерявыми волосами, похожий на мулата. Таким он больше тридцати лет назад переступил порог редакции. Таким он передавал репортажи из Анголы, Португалии, Никарагуа, Афганистана — отовсюду, где шла война. Такой, только чуть пополневший, он курировал ведущие отделы одной из самых респектабельных и уважаемых в пределах Садового кольца газеты — «Репортер».
Он всегда работал в центральных газетах. Но часто его приглашали и на телевидение. Его книги миллионными тиражами расходились по всему Советскому Союзу…
Все рухнуло в один миг: осенью 1991-го. Тогда президент России пообещал журналистам на брифинге, что ляжет на рельсы, если цены в России повысятся. Все тщательно записали. И лишь Вадим Саулович с усмешкой спросил:
— Вы действительно ляжете? Не обманете, Борис Николаевич?
Первого президента России взбесила не только ирония известного журналиста, но и взгляд. В нем было недоверие, скептицизм и капелька презрения. И это в то время, когда вся Россия была без ума от своего президента.
Хоть и почитал Борис Николаевич свободу слова превыше всего, но Андреева возненавидел. С «легкой» руки президента журналиста так задвинули, что головы было не поднять. Газеты и телевидение резко закрыли свои двери перед мэтром. Его перестали издавать. А старые друзья отворачивались при встрече.
Не отвернулся только один — Александр Павлов. Он не позабыл телефон старого товарища, как некоторые. Позвонил и предложил работу. В благодарность Андреев создал в «Молодежке» такой отдел новостей, какого еще не было ни в одной газете Советского Союза. Стиль работы он изучил на Западе. Для советской журналистики главной была не информация, а правильная позиция автора. Навыки Андреева до поры до времени оставались невостребованными. И лишь в «Столичной молодежи» он показал, как надо работать. На его отдел новостей стали равняться и другие издания.
— Вам звонит Гольцов из Интерпола, — сообщила Андрееву секретарь.
— Соедините.
С Михальским они решили, что встречаться с журналистом лучше коллеге, хоть и бывшему военному, но журналисту. Поэтому на связь с Андреевым и вышел Гольцов.
— Здравствуйте, с вами говорит старший оперуполномоченный по особо важным делам национального бюро Интерпола майор Георгий Гольцов.
— Очень приятно, — ответил Андреев. — Какое государство объявило меня в международный розыск?
— Пока никакое. Я подготовил статью для вашей газеты. Хотел показать. И обсудить возможное сотрудничество.
— Хорошо, приезжайте.
Андреев постоянно курил сигары. От этого в его кабинете стоял стойкий сладковатый аромат.
— Неплохо, очень неплохо, — произнес он, бегло пробежав глазами статью Гольцова. — Только надо кое-что поправить.
— Ваша рука — владыка.
Дверь кабинета распахнулась. На пороге появилась молоденькая блондинка с двумя косичками, торчащими на голове, как маленькие рожки.
— Вадим Саулович, почему вы сняли мое изнасилование? — расстроенно спросила она.
— Возьми «Молодежку», — Андреев зажатой в руке сигарой показал на журнальный столик, стоявший перед большим экраном домашнего кинотеатра. Поверх пачки газет лежал свежий номер «Столичной молодежи».
— Смотри подвал первой полосы, — сказал он.
Девушка схватила газету, ее глаза забегали от заголовка к заголовку. Нашли нужный, остановились.
— Нашла? Читай.
— «Зверское изнасилование в Жулебине. Пять пьяных подонков затащили в подвал двух школьниц…»
— Достаточно, — оборвал ее редактор. — «Молодежка» отвякалась. А вот где ты была вчера, мне не понятно.
— Вадим Саулович, — плаксивым голосом произнесла корреспондентка, — я не могла дозвониться до начальника райотдела милиции. Он как раз был на этом деле. Зато сегодня у меня есть все подробности и фамилии.
— Дорога ложка к обеду.
— Вадим Саулович, а суд над Белугиным давать? Сегодня будут слушать экспертов.
— Кому сейчас интересен этот Белугин? Там есть какой-нибудь информационный повод: осудили, выпустили, арестовали кого-то еще?
— Нет.
— Тогда забудь. Ищи еще что-нибудь…
— А вы знали Белугина лично? — спросил Гольцов, когда девушка вышла.
— Да, — хмуро ответил Андреев.
— За что его могли взорвать?
— А вы разве не знаете? — Редактор с хитрецой посмотрел на Георгия.
— Мне интересно ваше личное мнение.
— Видите ли, Георгий… Это дело темное и очень опасное. Вы даже не представляете, насколько оно темно и опасно.
Внезапно телефоны на столе редактора разорвались трелями, словно пулеметными очередями.
Андреев включил громкую связь.
— Вадим, это дежурный редактор беспокоит. — В динамике зазвучал взволнованный голос. — В Ираке война начинается. Что будем делать?
— Еще не начинается. Я слежу за ситуацией.
— А если начнется?
— Ставим на международную полосу с «паровозом» на первую. Вместо беспорядков в Аргентине.
— Аргентину вообще убираем?
— Нет. Отправляем на международную полосу в один объем с заварухой в Афганистане.
— Не влезет!
— Сократи и ногами запихай.
Гольцов отметил, что редактор успевал одновременно разговаривать по телефону, следить за лентами информационных агентств на мониторе компьютера и краем глаза коситься в телевизор, где шли новости…
— Так почему вы интересуетесь убийством Белугина? — Андреев посмотрел на Гольцова.
— По поручению Генерального секретариата мы готовим справку-доклад о расследовании самых громких преступлений в России. В том числе — убийства Белугина. Рутина. Но приходится ею заниматься.
В кабинет постучали.
— Здесь нам не дадут поговорить, — произнес редактор. — Если вы действительно хотите узнать про дело Белугина, пойдемте выпьем по чашечке кофе.
