Джадсон Филипс - Убийство жарким летом
- Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет... Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. - Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?
- Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?
Рэмси сделал над собой усилие. Тень его знаменитой улыбки тронула губы.
- Конечно же нет. К сожалению, есть неотложные дела, которые нам с Джеромом необходимо обсудить. Не могли бы вы быть так любезны и оставить нас наедине?
- Он знает все, Джим, - сказал Маршалл.
- Ты ему сказал?
- Да.
- Боже мой! Джером!
- Мне пришлось. Я ему верю.
- На свете нет такой причины...
- Питер нашел Ричарда Симса мертвым на улице, - перебил его Маршалл. Он вызвал полицию. Он мог выступить в прессе, если бы я не объяснил ему, почему этого не следует делать.
- И что теперь? - Рэмси смотрел Питеру прямо в глаза.
- Я хотел бы и дальше быть в курсе событий, господин мэр, - ответил Питер.
Рэмси медленно кивнул. Тут он вспомнил о человеке, который пришел.
- Вы знакомы с Марти Северенсом, мистер Стайлс?
- Нет. Никогда не встречались, - сказал Питер.
- Здравствуйте!
- Привет! - ответил Северенс.
У мэра были светлые волосы с рыжеватым отливом, Северенс же, наоборот, оказался черноволосым, но оба они, кажется, одевались у одного и того же портного, были членами одних и тех же клубов и, возможно, играли в гольф на одних и тех же площадках.
- Я пытался найти тебя, Джером, чтобы узнать, как тебе удалось поговорить с миссис Симс, - сказал Рэмси.
- Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.
- Вы знакомы с семьей Симс? - спросил Рэмси.
- Нет.
- Тогда что...
- Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.
- Не понимаю.
- Ее мужа убили четверо белых.
- О, ради всего святого! - сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. - Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.
- Вы не любите негров, господин Северенс? - спросил Питер.
- Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? - спросил Северенс. - Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.
- Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, - сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: - Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?
- Я не собираюсь платить шантажисту! - сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.
- Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, - сказал Питер, и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.
- Я не гонюсь за голосами!
- Надеюсь, - сказал Питер. - Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под "Коммодором". Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, - только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.
- И вы считаете...
- Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, - сказал Питер.
Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.
- Вы понимаете, к чему это приведет, мистер Стайлс? На следующей неделе шантажисты позвонят нам и скажут, что нужны еще десять миллионов долларов, иначе они взорвут Линкольн-центр. А еще через неделю они назовут другое место, к примеру здание ООН, и конца не будет их требованиям, но деньги, за которые придется выкупать город, не бесконечны.
- Без конца еще никто и никому не платил, - сказал Северенс, заскрежетав зубами.
- Вероятно, вы получите ответ через два дня, если не придете к этому времени ни с чем другим, кроме смелых речей.
- Хорошо. Рассмотрим альтернативу: мы вызываем национальную гвардию, может быть, даже несколько подразделений регулярной армии. Одновременно с этим призываем к бдительности общественность. Людей с Центрального вокзала эвакуируют, а сам вокзал окружат войсками. Прибытие и отправление поездов будет отменено. Войска окружат Гарлем, чтобы не допустить взрывов ни в нем, ни за его пределами. А теперь скажите мне, Стайлс, если бы вы были моим врагом - позвольте мне на некоторое время называть этих людей врагами, не вступая в дискуссию о белых и черных, - так вот, если бы вы были врагом, что бы вы предприняли?
- Ничего, - ответил Питер. - Я бы сидел себе тихо, смотрел и посмеивался.
- Совершенно верно, - сказал Рэмси. - А вы представляете, сколько будет стоить городу привлечение национальной гвардии и армии? А остановка работы всех служб, связанных с Центральным вокзалом?
- Сотни миллионов долларов, - ответил Питер.
- В час! - сказал Рэмси.
- Конечно, заплатить выкуп обойдется намного дешевле и с точки зрения денег, да и человеческих жизней. Однако за деньгами последуют и другие требования: власти, контроля.
Рэмси затянулся сигаретой.
- Благодарю вас за понимание сути проблемы, Стайлс. Я выслушиваю разные мнения: с одной стороны - Марти, советующего завтра ввести войска и уничтожить негров; а с другой - людей, глубоко убежденных в том, что в сущности своей человек добр и великодушен. Мы должны объединиться с мыслящими негритянскими лидерами - такими, как Ричард Симс, мир праху его! Мне говорили, что они могут призвать к разуму и здравому смыслу горячие головы. Да, но речь идет об ответственных неграх, а таких - капля в море. Так вот, мистер Стайлс, как бы вы поступили, окажись вы на месте мэра?
Питер чувствовал, что все трое с нетерпением ждут его ответа, потому что уже отчаялись найти его.
- Думаю, - сказал Питер, - что, если все предпринятые меры не дадут результатов, следует заплатить десять миллионов.
- И получить новые требования? - спросил Северенс.
- Таким образом вы покупаете время, - ответил Питер.
- Время у нас было - целых три недели, - сказал мэр усталым голосом. И мы ничего не смогли сделать.
- Но перелом в ситуации может наступить через час или, может быть, завтра, - сказал Джером Маршалл, но его голос звучал неубедительно.
- Второе, что я бы сделал, - продолжал Питер, - предал бы гласности предъявленные требования.
- И спровоцировал панику? - спросил Рэмси.
- Я не говорю о доброте и великодушии человека, господин мэр, но глубоко верю в то, что люди не так уж трусливы. Я не предлагаю вам захватить все телевизионные каналы и нажать кнопку паники. Я имею в виду намного больший риск, чем тот, на который вы, похоже, готовы пойти: слухи ведь все равно начнут распространяться. Ваша программа засекречивания отсекает от вас жизненно важный источник информации.
- Какой?
- Действующую прессу, - сказал Питер. - Бог его знает, почему ее пока еще не так много в этом городе, и все же есть квалифицированные репортеры, очеркисты и обозреватели, знающие этот город лучше вас, господин мэр, лучше, чем полицейский свой участок, лучше, чем высокопрофессиональные специалисты Джерри Маршалла. Они знают буквально весь город, а не какие-то специфические районы и мгновенно услышат фальшивую ноту в звучании струны. Рискнуть стоит, даже несмотря на то, что в бочонке может оказаться гнилое яблоко, если уместна эта метафора. Я имею в виду риск распространения журналистами секретных сведений. Один из ста может оказаться предателем, но остальные девяносто девять его публично осудят. Если бы я был мэром, то пошел бы на этот риск и приложил бы эти опытные уши к земле. Времени уже остается чертовски мало, но все же такой шаг может сработать.
- И что же они смогут сделать? - после долгого молчания спросил Северенс.
- Давайте внимательно рассмотрим ситуацию, - сказал Питер. - Не исключено, что существует целая группа заговорщиков: шестеро, дюжина, две дюжины. Если их будет больше, произойдет утечка информации, и, поверьте мне, есть миллионы негров, которые поймут, что им грозит. Таким образом, заговорщики - лишь небольшая часть негров, и держаться они будут все вместе, потому что возможность разоблачения подходит к ним все ближе. Они должны тщательно отрепетировать все те действия, которые каждый из них должен совершить в пятницу. Кому-то где-то станет известно, что проводятся секретные совещания, - либо хозяйке пансиона, либо владельцу бара или продавцу газет. Кому они об этом могут рассказать? Конечно же не копу, не городскому начальнику, не человеку из ФБР и не солдату. Они могут поделиться только с тем, кого давно знают и с кем когда-то дружили. И тогда где-то кто-то может сыграть фальшивую ноту, а опытное ухо услышит ее, если будет слушать.
