Джадсон Филипс - Убийство жарким летом
- Ты находишь информацию для своих статей во всех концах города, сказал Маршалл, откинувшись на сиденье машины и прикрыв глаза. - Когда я узнал, что именно ты бросился на помощь Симсу, я был в отчаянии от предстоящей встречи с тобой.
- Сегодня ты употребляешь ужасно много трагических слов, Джером, таких, как "в отчаянии".
- Такова ситуация. - Маршалл открыл глаза и посмотрел на Питера. - Что заставило тебя отправиться к миссис Симс?
- Порыв. То, что рассказал сын Фэллона, было просто ужасно. Я представил, какой шум может подняться, и посчитал, что жена этого человека должна иметь возможность подготовиться к приходу полиции и репортеров.
- Да уж. Тут ты проявил сочувствие.
- Я раньше уже не раз слышал о Симсе и читал много его публикаций: стихи, два романа, статьи в негритянских газетах и журналах. Он показался мне чувствительным и, пожалуй, даже нежным человеком. Не фанатиком. Такие мужчины обычно выбирают себе подобных женщин. Кроме того, я чувствовал себя в какой-то степени виноватым.
- Виноватым?
- Его убили белые, - сказал Питер.
- Ты знал о его жене?
- То, что она белая? Нет, не знал. И это показалось мне странным - ведь о нем довольно много писали.
Джером Маршалл уже много лет жил на Сентрал-парк-Уэст, недалеко от "Молино". Здесь выросли два его сына. Оба учились в городском колледже, но год назад один из них погиб в джунглях Вьетнама, другой стал инженером-электронщиком в одной крупной компании. Маршалл и его жена Бетти уже были дедушкой и бабушкой. Квартира стала теперь слишком велика для двоих, но она так долго была их домом, что они не захотели обменять ее.
Бетти Маршалл встретила их у дверей. Это была высокая темноволосая красивая женщина, которая в свои пятьдесят пять сохранила такую же восхитительную фигуру, как и в двадцать пять. Бетти - сердечный и дружелюбный человек - посвятила свою жизнь тому, чтобы по возможности облегчить жизнь своего мужа и детей. "Маршаллы - это анахронизм", - подумал Питер, увидев, как Бетти поцеловала мужа в щеку, взяла его шляпу и приветливо улыбнулась Стайлсу. Два добрых, спокойных человека, жизнь которых была переплетена с самыми ужасными преступлениями в городе.
- Вижу, тебе удалось встретиться с Питером, - сказала Бетти Маршалл. Кофе готов. Через пять минут могу подать тосты и яйца. Есть немного очень вкусного кекса.
- Для меня только кофе, дорогая, - сказал Маршалл. - А вот Питер, наверное, проголодался больше меня.
- Спасибо, мне тоже только кофе, - сказал Питер. - Черный.
- Ну удалось договориться с миссис Симс? - спросила Бетти.
- Кажется, да. - Маршалл улыбнулся. - Теперь вот надо, чтобы повезло и с Питером.
- А... с Питером! - сказала Бетти Маршалл.
- Вы говорите так, словно это - пустяковое дело, - сказал Питер обиженно.
- Не пустяковое, дорогой Питер, но просто ты разумный и чуткий человек.
- Подай кофе в мой кабинет, если можно, - сказал Маршалл.
- Конечно, дорогой. Тебе звонили раз сто. Я отвечала, как ты велел: вышел, а когда придешь - не знаю. Имен не записывала, за исключением одного: Хиззонер, мэр.
- Я позвоню ему после разговора с Питером; до тех пор меня нет.
Кабинет Маршалла находился в конце короткого коридора. Это была большая, скромно обставленная комната с окнами на парк. Большую часть свободного пространства стены заполняли книги по юриспруденции в переплетах из телячьей кожи. На П-образном письменном столе стояли три телефонных аппарата, магнитофон и небольшой портативный телевизор.
- Я не смотрю по телевизору передачу "Миссия невыполнима", - сказал Маршалл, устало улыбаясь, - хотя ты мог бы так подумать, пока мы не познакомились ближе. Я слушаю выступления политиков и возмутителей толпы, людей, которые с удовольствием спустили бы с меня шкуру.
Прокурор обосновался за столом и жестом пригласил Питера сесть в зеленое кожаное кресло.
Питер сел, вытянув ногу с протезом, чуть поморщившись от боли - ему пришлось довольно долго стоять. Почти сразу же появилась Бетти с подносом, на котором стояли кофейные чашки и электрический кофейник с ситечком. Вставив штепсель в розетку на полу около стола, она сказала:
- Приятного аппетита! - и вышла.
Питер отхлебнул кофе; он был горячим и вкусным.
- Чудесная женщина Бетти, - сказал он. - Ее хлопотам нет конца, но она, кажется, никогда не волнуется.
- Сегодня все мы немного волнуемся, - заметил Маршалл.
Он достал из среднего ящика стола папку, затем вынул очки из нагрудного кармана твидового пиджака. Открыв папку, несколько секунд просматривал бумаги, потом протянул одну из них Питеру.
- Фотокопия, - сказал он.
Это была копия письма, адресованного Мартину Северенсу, уполномоченному по транспорту, муниципалитет, Нью-Йорк.
Письмо начиналось с довольно резких слов:
"Послушай, Северенс,
хочешь показать, что ты - большая "шишка"? Пожалуйста. Если к полудню двадцать третьего августа мы не получим десять миллионов долларов немечеными купюрами, которые не могут быть прослежены, то в пять часов вечера, в самый час пик, мы взорвем здание Центрального вокзала, и оно исчезнет с карты города. Не гарантируем, что не разнесем вдребезги и Пан-Америкэн-Билдинг.
Торговаться не будем. Это наши условия.
"Власть - черным".
Нахмурив брови, Питер рассматривал фотокопию.
- Детские игрушки. Писал какой-то чокнутый, - сказал он.
Маршалл кивнул, словно хотел сказать, что он и сам это же говорил себе:
- Не все так просто. Позволь рассказать тебе историю этого письма. Примерно три недели назад Северенсу позвонили домой, на Бикман-Плейс. Ты знаешь Марти Северенса?
- Он специальный уполномоченный мэра, не так ли? - спросил Питер.
- Учился вместе с мэром в Принстоне, - сказал Маршалл. - Старейший университет Англии, оттуда выходит интеллектуальная элита. Северенс - очень способный, культурный и сильный человек. По образованию - финансист. Его так легко не запугаешь. Проделал отличную работу, приводя в порядок городской транспорт.
- Итак, ему позвонили по телефону...
- Я познакомлю тебя с этим звонком - у меня есть короткая запись. Маршалл подошел к магнитофону и нажал на клавишу. Бобины с пленкой начали вращаться, и спокойный голос Северенса отчетливо произнес:
"Звонок поступил в одиннадцать сорок пять тридцать первого июля. Я засек время - этот тип говорил примерно двадцать секунд. Я заподозрил, что здесь что-то не так. "Северенс?" - спросил он. Я ответил: "Да". - "Стоит славное прохладное лето, не правда ли?" Без сомнения, это говорил негр. Я согласился, что лето славное. "Время подходит, Северенс. Становится жарко". - "Вы предупреждаете меня о беспорядках?" Мой собеседник засмеялся: "Беспорядки устарели, Мартин. Мы будем действовать более открыто и четко обозначим нашу позицию". - "И как же?" - спросил я. "Сейчас много говорят о программах помощи бедным, о строительстве в районах трущоб, о гражданских правах и прочую чушь, - продолжал он. - Мы решили, что единственный приемлемый для нас путь - это получить деньги в собственные руки и тратить их на наш собственный народ. Пусть бюрократы выкручиваются как хотят. Мы хотим, чтобы деньги оказались в наших собственных потных ручках". - "Я согласен, что вы можете управлять ими лучше, чем некоторые наши государственные органы", - сказал я. "Рад, что вы согласны с нами. Итак, нам нужно десять миллионов баксов, и вы тот парень, который принесет их нам, мистер Мартин". - "Вы, наверное, шутите?" - "Не шутим, папаша, вовсе даже не шутим. А теперь послушай, что я тебе скажу. Десять миллионов баксов нам в руки в полдень двадцать третьего августа. Десять миллионов баксов непомеченными банкнотами - или..." - "Или - что?" - "Или в пять часов того же дня мы взорвем здание Центрального вокзала со всеми людьми, которые будут в нем. Некоторая другая недвижимость тоже может рухнуть, к примеру Пан-Америкэн-Билдинг. - "Вы сошли с ума!" - "Я не шучу, мистер Мартин". "Почему вы решили сказать об этом мне?" - "Потому что ты крутишься около мэра больше других, а он может выложить денежки". - "Да он посмеется надо мной, когда я расскажу о вашем звонке. Это же безумие". - "Я пришлю тебе бумагу". - "А как я смогу сообщить вам ответ?" Он засмеялся: "Я сам найду тебя, мистер Марти. Значит, до полудня двадцать третьего августа, иначе будет поздно. Тогда в пять часов - бабах! - и вокзала нет, и поезда больше не будут ходить ни в город, ни из города, и будет двадцать или тридцать тысяч убитых пассажиров пригородных поездов и прохожих. А потом мы снова свяжемся с тобой и скажем, что делать дальше". Он говорил как безумец. Я испугался и сказал: "Хорошо, позвоните мне завтра в это же время, я вам сообщу, что сказал мэр". Мой собеседник снова засмеялся: "Как же! Я позвоню тебе в это же время, а твой телефон будет прослушиваться, и двадцать пять копов сразу засекут, откуда я звоню. Ну уж нет! Я знаю, где ты находишься и днем и ночью, мистер Марти. Я созвонюсь с тобой тогда, когда это будет безопасно для меня. Спокойной ночи, мистер Марти, сэр сукин сын".
