Дия Гарина - Битте-дритте, фрау-мадам
— Николай Чинаров, вожатый.
— Кто? — не поверила я, проносившая красный галстук положенные шесть лет. Очень уж не вязался образ вожатого с полотняными штанами и густой бородой крестьянина Николая.
— Вожатый-вожатый, — очень серьезно подтвердил Панфилов. — Сейчас сами все увидите.
Немного выбитая из колеи, я двинулась следом за Панфиловым и Николаем, не забыв тщательно закрыть машину. Саша шла за мной, и от ее неодобрительных поглядываний нестерпимо чесалась моя чувствительная спина.
Когда густые кусты, уступив место невысокой траве, открыли передо мной шершавые бока двух натуральных русских изб, я уже не знала, что и думать. А когда разглядела за избами длинный двухэтажный дом с белыми колоннами и огромными вазами, живописно обрамляющими парадный вход, вообще засомневалась в реальности происходящего. Тем более что навстречу нам из одной избы высыпала ватажка крестьянских тинэйджеров обоего полу. Мальчишки — в таких же, как у Николая рубахах и штанах, а девочки — в разноцветных сарафанах и с красными лентами в туго заплетенных косах.
Что делала помещичья усадьба здесь, в начале двадцать первого века, оставалось только гадать. Но гадала я не долго. Сжалившийся надо мною Панфилов снизошел наконец до объяснений:
— Вообще-то это — музей. Музей одной отдельно взятой помещичьей усадьбы. Виктор Зацепин, историк и фанат, с моей помощью осуществил свою давнюю мечту. Здесь действительно когда-то была усадьба. Остались кое-какие материалы, фотографии. Правда, дом и избы пришлось строить заново, но зато утварь и мебель самые настоящие. Собирали по всему району. Ну да вы сами потом посмотрите.
— А… — я растеряно указала на шушукающихся подростков.
— А это наши пионеры, — рассмеялся Николай, любуясь моим ошарашенным видом. — Леха тут на лето этнографический лагерь организовал. Бесплатный. Чтобы подрастающее поколение к наследию предков приобщалось.
Эти слова вызвали кривую усмешку на симпатичном Сашином лице. Она даже отвернулась, чтобы не смотреть на Николая, весело мне подмигивающего. Похоже, ее раздражало здесь все, включая вполне современно одетого человека, вышедшего из «помещичьего» дома.
— А это наш идейный вдохновитель, уездный предводитель команчей — Виктор Игоревич Зацепин. Барин, короче, — объявил Николай и шутовски поклонился подошедшему мужчине.
Виктор Игоревич и впрямь выглядел барином. Поскольку был упакован в элегантный темно-серый костюм, имел бородку «а ля Чехов» и донельзя напоминающие пенсне круглые очки. Аккуратно зачесанные темные волосы основательно мелировала благородная седина, и с первого взгляда становилось ясно, что «барин» уверенно приближается к пятидесятилетнему рубежу. Но фигура подтянутая, я бы даже сказала «с выправкой», хотя была уверена, что этот человек не имел никакого отношения к армии.
— Здравствуйте, — он четким движением склонил голову, разве что каблуками не щелкнул.
— Добрый день. — Я немного замялась, не зная, как отвечать на столь изысканное приветствие, и чувствуя себя очень неуютно под оценивающим прищуром Зацепина. — Ника Евсеева. Телохранитель.
Густые брови Зацепина изогнулись удивленным домиком, и Алексей вынужден был в нескольких словах обрисовать ситуацию. Достаточно тихо, чтобы навострившие уши подростки при всем желании не смогли ничего разобрать. Зацепин озабочено покачал головой.
— Ты полагаешь, что серьезной опасности нет?
— Почти уверен. Но береженого Бог бережет. У тебя найдется отдельная комната для Ники Валерьевны?
— Конечно, я…
— А где обитает мой подопечный? — вмешалась я.
— Там, — Алексей указал на левую избу. — Там у нас все мальчишки обитают. А в другой избе — девочки.
— Не пойдет, — я решительно замотала головой. — Нам нужна отдельная комната на двоих. Иначе я не ручаюсь за безопасность вашего сына.
Панфилов не ожидал от меня такой отповеди. Игра, начатая им в кафе, ради сохранения собственного лица оборачивалась чем-то серьезным и даже пугающим. Наверное, он уже двадцать раз пожалел о своем решении, но и я не привыкла выполнять свою работу спустя рукава. Нанял телохранителя — будь любезен создать условия.
Зато вожатый Николай посмотрел на меня с уважением и предложил:
— Можно мою комнату занять. А я к пацанам переберусь.
— Не надо, — отмахнулся Зацепин. — Освободим чулан. Он как раз подойдет.
Хмурый Алексей молча кивнул и спросил:
— А где сам виновник переполоха? Надо его с Никой познакомить.
— На кухне картошку чистит, — улыбнулся Николай.
— Опять проштрафился? — Алексей насупился еще больше. — Что на этот раз?
— Все нормально, Леха, — успокоил Чинаров. — Сегодня он дежурный.
— Ну, тогда мы точно голодными останемся, — улыбнулся Зацепин. — Паша может на какую-нибудь фигуристую картофелину заглядеться и про все забыть. Он у тебя мечтатель.
— Мечтатель, — подтвердил Алексей без всякого выражения, а я почувствовала, как стоявшая за спиной Саша съежилась, будто в ожидании удара.
Видимо, и Николай ощутил возникшую неловкость и спешно засобирался:
— Ну, я пойду чулан освобождать.
— А я, — стряхнул оцепенение Панфилов, — покажу Нике Валерьевне окрестности.
— Только не задерживайся, — тихим голосом попросила мужа Саша.
Он молча кивнул и повлек меня по утоптанной тропинке в обход «помещичьего» дома. В воздухе отчетливо повеяло влагой, и сквозь березовые стволы проглянула отраженная синева июльского неба, слегка исковерканная рябью. Озеро. Оно оказалось действительно большим. Надо будет выпытать у Панфилова, как называется. Но пытать почему-то стали меня.
— Что вы со мной сделали там в кафе? — Алексей стоял немного выше и поэтому мог буравить меня взглядом, не задирая головы.
— Ничего, — смутилась я, поскольку сама себе не могла внятно разъяснить происшедшее. — Просто хотела вас попугать. Очень уж вы меня достали своими подколами. Я сама чуть со стула не упала, когда вы деньги выложили.
— Не понимаю… — Алексей рассеянно провел рукой по глазам.
— Я тоже не понимала. Пока не догадалась, что у вас гипогликемическая кома. Один из признаков ее приближения — спутанность сознания. Человек ведет себя как пьяный и не отдает отчета своим действиям. Ваш поступок я могу объяснить только так.
— Ну, допустим. — Панфилов прикурил и глубоко затянулся. — А теперь дайте мне сюда ваш паспорт и документ, удостоверяющий, что вы действительно телохранитель.
Что ж, лучше поздно, чем никогда. Немного порывшись в сумочке, я вытащила паспорт вместе с вложенной лицензией и протянула своему нанимателю. Он внимательно просмотрел документы и вернул мне со словами:
— Деньги можете оставить. Все-таки я вам жизнью обязан, а она дорогого стоит. Что же касается вашей «работы»… Сегодня пятница. До понедельника вы будете приглядывать за Пашкой. А потом — адью.
— Но почему?
— Потому, что когда я говорил жене, что нанял вас, судя по всему, находился в неадекватном состоянии. Моему сыну не нужен телохранитель. Я уверен. Но раз уж так вышло, доиграем эту комедию до конца.
— Вы уверенны, что телохранитель не нужен? — нахмурилась я. — Вы же умный человек и понимаете, что не случайно чуть не отдали богу душу.
— Откуда вы знаете, умный я или нет? — усмехнулся Панфилов и уже серьезно добавил: — Вы правы, это не случайность. Именно поэтому в понедельник в ваших услугах уже не будет необходимости. Я дам Иловскому то, что он хочет. Жизнь, сами понимаете, дороже. Моя и моих близких.
— Клиент всегда прав. Только предупреждаю: я не привыкла халтурить. До понедельника я отвечаю за безопасность вашего сына. Поэтому прошу внушить ему, что он должен слушаться меня беспрекословно. Не знаю, под каким соусом вы это подадите.
— Договорились. А теперь мне нужно возвращаться в город. Николай все вам покажет и ответит на все вопросы. С Пашкой я переговорю. Будет шелковый.
И опять мальчишеское имя резануло по сердцу. Хорошо, что я буду слышать его всего три дня.
— Вечером я вернусь, — сообщил Алексей. — У нас много дел. Бал на носу.
— Какой бал?
— Самый обыкновенный. Думаете, мы детей только крестьянских робах ходить заставляем? Нет. Утром дрова колоть, огород копать, белье стирать. А вечером танцы, английский, французский, этикет. В общем у нас все гармонично.
— И почему бедные дети от вас не сбегут. — Сарказм в моем голосе бил через край. — Как вы вообще их уговорили вырядиться в это тряпье?
— Без особого труда. — В карих глазах Панфилова закружили хоровод озорные чертики. — Им нравится такой маскарад. К тому же их сюда никто силком не тащил. Все сугубо добровольно. Мы даже лагерь как таковой не организовывали — слишком много бумажной волокиты и проблем: всякие там СЭС, департаменты образования и т. д. и т. п. Просто у Виктора Зацепина нашлись друзья, которым понравилась идея такого национально-патриотического воспитания. Вот они своих детей к нам и определили. Все на честном слове.
