Дидье Дененкс - Детектив Франции 7
— Довольно странная тема для молодой женщины. Такими вопросами должен был бы заняться скорее какой-нибудь военный в отставке или в крайнем случае бывший полицейский. А Бернар занимался второй мировой войной?
— С чего вы взяли? Он писал диссертацию «Ребенок в средние века».
— Я подумал об этом потому, что ваш друг интересовался документами в архивах мэрии и префектуры, относящимися к сорок второму — сорок третьему годам, и я решил, что он остановился в Тулузе, чтобы найти материалы, которых не было в Париже.
Здесь я в первый раз смог как следует рассмотреть девушку. Эти несколько мгновений общения разрушили чувство отчужденности между нами. Клодин больше не была для меня просто «клиенткой». Сказать по чести, судебный следователь предупредил меня, что она собиралась уехать из Тулузы утром, и я постарался добиться срочной командировки в Париж… За свою короткую карьеру я дважды влюблялся в свидетелей или в жертв преступлений, которые расследовал. А некоторые утверждают, что полицейские бессердечны!
Я продолжал рассматривать Клодин.
— Почему вы так смотрите на меня, инспектор? Мне это неприятно… У меня такое впечатление, будто вы сомневаетесь в моей невиновности.
— Хотите, чтобы я был откровенен?
— Считаю это вашей обязанностью. Иначе можно прийти в отчаяние.
— Я страдаю профессиональной болезнью, довольно распространенной среди молодых следователей, когда они встречаются с такими хорошенькими свидетельницами.
Она вскочила из-за стола:
— Немедленно замолчите! Я везу вас в Париж вовсе не затем, чтобы слушать комплименты, а для того, чтобы помочь следствию.
Следующую фразу она произнесла в туннеле Сен-Клу, рядом с Парижем, после пятисот пятидесяти километров пути.
— Где вам надо выйти?
— На углу авеню Версаль, там есть стоянка такси.
На прощание она холодно кивнула мне, резко включила первую скорость и со скрежетом рванула от тротуара.
На следующее утро я отправился на остров Сите. Пришлось несколько раз показывать командировочное удостоверение, прежде чем я добрался до центральной картотеки на пятом этаже. Все здесь было серого цвета — пол, стены, потолки. Даже лица и волосы служащих приняли тот же унылый оттенок. Воздух огромного помещения, его широкие шторы, закрывавшие окна, и двустворчатые двери, ведущие на лестницу, пропитались запахом теплой пыли. Я протянул дежурному запрос. Ожидание длилось час. Наконец меня подозвали к окошку и протянули коричневую карточку.
«А) Алфавитная картотека: Бернар Тиро не значится.
Б) Картотека округа: Париж-2, улица Нотр-Дам де Бонн-Нувель, дом 5. Лица, за которыми была установлена слежка: 1. Альфред Друэ. 2. Жан Валлет. 3. Роже Тиро. 4. Франсуаза Тиссо».
Я заполнил второй вопросник на имя Роже Тиро. Служитель быстро вернулся и записал прямо при мне:
«Алфавитная картотека: Роже Тиро, преподаватель истории в лицее им. Ламартина; родился 17 июля 1929 года в Дранси, департамент Сены. Скончался 17 октября 1961 года во время мятежа ФЛН в Париже. Возможно, был связан с алжирским террористическим движением».
Запись актов гражданского состояния парижской мэрии подтвердила, что речь идет об отце Бернара Тиро.
Потом я отправился в разведслужбу. Дальбуа, с которым я учился на факультете в Страсбурге, теперь заведовал там отделом идентификации. Мне повезло: он сидел в кабинете и рассматривал пикантные фотографии в журнале для мужчин.
— Привет, Дальбуа. Вижу, разведслужба не скучает. К тому же начальство оплачивает подписку?
Он подскочил и отложил журнал в сторону.
— Вот неожиданность! Каден! А я думал, что ты в Тулузе. Ну и чем здесь промышляешь?
— Успокойся, ничего опасного. Расследую дело об убийстве одного молодого парижанина, которого отправили на тот свет в двух шагах от моего комиссариата. Таким образом, я получил возможность пожить неделю в Париже за государственный счет. А как идут твои дела?
— Так себе. В министерстве создан отдел, которому мы должны передать всех лиц, прямо или косвенно связанных с терроризмом. Вот уже два месяца я только этим и занимаюсь. Меня превратили в настоящего чиновника.
Дальбуа встал, вытянувшись во весь свой немалый рост. Было видно, что он не занимается спортом. Летняя рубашка туго обтягивала жирный живот, а желтый цвет лица говорил о том, что этот человек плохо переносит крепкие напитки. Прошло пять лет, как мы виделись в последний раз, и за это время он заметно облысел. Со студенческих времен Дельбуа отличался страстью к элегантной одежде, однако его зарплаты, по-видимому, было явно недостаточно, чтобы покупать костюмы от Кардена.
— Ты заглянул к нам, чтобы вспомнить добрые старые времена?
— Не только. Я пришел еще и для того, чтобы ты просветил меня в одной истории, которая произошла в октябре шестьдесят первого года.
— Какое отношение она имеет к твоему расследованию?
Я решил быть с ним откровенным: Дальбуа не зря поставили во главе отдела разведывательной службы. При малейшем сомнении он откажет в любом содействии.
— Отец парня, убитого в Тулузе, как я узнал из картотеки, погиб во время волнений алжирцев семнадцатого октября шестьдесят первого года. И возможно, я напал на верный след. Ты слышал о «переносчиках чемоданов»? О лицах европейского происхождения, которые собирали деньги для ФЛН и переправляли их в Швейцарию?…
Он кивнул:
— Да, конечно, «Сеть Жансона»[8] и прочее… В «доме» еще работают два или три старика, которые знают это дело с начала и до конца. Но все завершилось в июле шестьдесят второго, в момент провозглашения независимости Алжира. Дела были закрыты и отправлены в архив. Французы, осужденные за помощь ФЛН, должны быть амнистированы. Кроме неприятностей, ты здесь ничего не найдешь.
Старание Дальбуа предупредить меня свидетельствовало о том, что тема была слишком опасной: друг юности превратился в стража «дома».
— Предположим, что репутация отца Тиро была подмоченной помощью ФЛН и он был ликвидирован в октябре шестьдесят первого года секретной службой, которая занималась чисткой политического пейзажа. В то время не очень-то любили французов, оказавшихся на другой стороне.
— Каден, ты слишком далеко зашел. Отдаешь себе отчет в том, что говоришь?
— Безусловно. Вначале состоялось несколько процессов, но они привели к обратным результатам: в глазах общественности обвиняемые выглядели жертвами. И пожалуйста, не говори мне, что ты не в курсе дела. Ведь ты работаешь в разведке. Ликвидацией ОАС[9], к примеру, занялся бывший префект департамента Сена — Сен-Дени, который во время войны руководил ударными отрядами де Голля. Наконец, участие секретных служб в убийстве Роже Тиро — только гипотеза. Не исключено, что ФЛН взялся наказать виновных в пропаже своих денег. Я бы даже сказал, что такое объяснение кажется мне более логичным, так как оно увязывается и со смертью сына Тиро. Представь себе, что, сунув нос в отцовские дела, Бернар нашел часть казны алжирцев…
— Ты высмеял меня за то, что я просматривал журнал с девочками. Зато сам ты, вижу, любишь сочинять приключенческие повести, действие которых происходит в подвале тулузской мэрии.
— Может быть, и в Тулузе. А может, и где-нибудь еще, где находится едва ли не больше всего лиц, репатриированных из Алжира и все еще живущих прошлым. Стоит проверить. Прошу тебя об одном: дай мне дело Роже Тиро.
Дальбуа снял трубку и набрал внутренний номер:
— Посмотрю, что можно сделать. Алло, Жербе? Это Дальбуа из идентификации. Мне нужно посмотреть дела «переносчиков чемоданов». Не исключено, что некоторые из них переквалифицировались в террористов. У тебя должно быть под рукой заключение. Достань мне также дело Роже Тиро, европейца, скончавшегося во время манифестации алжирцев в октябре шестьдесят первого года, он помогал ФЛН.
Дельбуа положил трубку, довольный собой. Мне показалось, что он был счастлив продемонстрировать маленькому инспектору из провинции свою власть.
— Через четверть часа все получишь. Кстати, ты женат?
— Нет. Не успею привыкнуть к одному месту, как переводят в другое. Посмотрю, как пойдет в Тулузе… А ты?
Он похлопал себя по животу:
— Разве не заметно? Надеюсь, у тебя найдется время, чтобы познакомиться с Жизель, она превосходная хозяйка.
В кабинет вошел коллега Дальбуа, Жербе. Он положил на стол объемистую папку с документами:
— Держи… Это все, что у нас есть о подпольной помощи партизанам.
Жербе бросил на меня быстрый взгляд, и Дальбуа разрешил его сомнения:
— Это мой друг, инспектор Каден. Он расследует какую-то темную историю об убийстве в Тулузе и воспользовался проездом через Париж, чтобы повидаться со старыми друзьями. Ты можешь продолжать, здесь все свои.
