Наталья Солнцева - Все совпадения неслучайны
Валерия накинула на плечи теплую шаль и спустилась на первый этаж. Дверь на веранду оказалась открыта, в большие окна смотрел белый от снега сад. На небе в красноватой дымке вставало солнце.
Никита вошел, неся огромную охапку дров. Валерию обдало холодным воздухом и запахом стружки.
– Ты уже проснулась? Иди в гостиную, сейчас я растоплю печь и камин.
– Я хочу в Москву, домой. Если бы ты знал, как мне надоели завывания метели по ночам! Как мне наскучила эта белая равнина за садом, этот черный лес…
– Что с тобой? Плохо спала?
Никита старался не обращать внимания на ее плаксиво-капризный тон, раздраженные нотки в голосе. Он был уверен, что в Москву им пока возвращаться нельзя. Но Валерия, похоже, не хочет больше ждать. Ее что-то угнетает. Она становится нервной и недовольной, по ночам бродит по комнате или подолгу сидит у затухающей печи, о чем-то думает…
Никита изменил свой образ жизни и теперь старался работать по ночам, когда Валерии удавалось уснуть, а днем проводил время с ней, не давая окончательно впасть в тяжелую хандру. У нее опять начался кашель и на глазах все чаще без всякой причины появлялись слезы.
Он положил дрова в камин, разжег огонь. Валерия уселась в мягкое кресло. Она куталась в шаль и плед и все равно мерзла.
– Посиди тут, – сказал Никита, целуя ее висок, на котором билась голубая жилка. – А я пойду приготовлю нам поесть.
На кухне он немного успокоился, выбирая между ветчиной и свежим мясом. Пожалуй, лучше приготовить мясо с сыром и томатом, как любит жена.
По дому распространился запах специй и кофе. Никита положил в тостер кусочки белого хлеба и задумался. Ему не нравилось состояние Валерии – вялость, сменяющаяся вспышками негодования по любому поводу, отсутствие аппетита, скука. Только в постели, во время любовных ласк, ему еще удавалось пробудить ее к жизни.
За завтраком позвонил из Москвы Сиур, но ничего существенного не сообщил.
Горский улетел во Францию, но от него пока никаких вестей. Вадим куда-то пропал… Все остановилось, замерло, словно в преддверии какого-то значительного, важного события, которое должно было разрешить их судьбы.
Валерия вяло ковыряла вилкой мясо, но все-таки ела. Никита был рад и этому. Вчера она ни кусочка не проглотила, как он ни уговаривал. Сухое вино кружило голову.
– Тебе еще налить?
Она кивнула. Негромко потрескивали дрова. От камина шел жар, но Валерия не отодвигалась. Никита снял свитер. В дымоходе гудело, снова поднимался ветер.
– К вечеру будет метель, – сказала Валерия. – Опять метель! Какая тоска… Никита!
– Да?
– Принеси мне зеркало из спальни, не хочется подниматься наверх.
Он легко поднялся на второй этаж. Приятно было ощущать силу молодого здорового тела; десятилетия неподвижности казались дурным сном. Инвалидное кресло стояло в углу коридора, у его рабочего кабинета, как дань прошлому. Отчасти Никита был благодарен своей болезни – если бы не вынужденный домашний плен, он не нашел бы столько времени для внутреннего созерцания и познания себя.
Никита открыл дверь в спальню, взял с туалетного столика любимое зеркало Валерии и быстро спустился в гостиную.
– Спасибо.
Жена принялась разглядывать себя – тени под глазами, бледные щеки, губы без помады. Она обладала той особой женской красотой, которой все нипочем: никакие страдания, болезни, отсутствие макияжа и прически – ничто не могло ее испортить.
– Я отнесу посуду в кухню, – сказал Никита, собирая тарелки. – Хочешь еще кофе?
Валерия отказалась, увлеченная своим лицом в зеркале. Румянец исчез, но черты оставались необыкновенно привлекательными. Ей показалось, что из темной глубины зеркала за ее отражением появилось нечто жуткое…
Никита принялся мыть посуду, когда услышал ее крик. Влетев в комнату, он увидел вытекающую из рамки ртутную массу зеркала и оцепеневшую от ужаса Валерию, белую, как снег за окнами.
– Ты поставила его слишком близко к огню, – сказал он, обнимая ее за плечи.
Валерия не поверила. Она просто его не слышала. Ей казалось, что из пустой рамки на нее смотрит другая женщина, очень похожая на нее, – смотрит долго, неотрывно и страшно – в глубине ее зрачков зарождается гибель Валерии. Губы женщины едва заметно кривятся в зловещей улыбке, а на лбу качается и нестерпимо сверкает золотая подвеска, на которой выбит Знак Рока…
– Валерия!
Голос Никиты вывел ее из столбняка, и она снова закричала, не в силах оторваться от страшного видения.
– Что с тобой?
– Там, там… – Она показывала рукой на зеркало, вернее, на позолоченную рамку, оставшуюся от него. – Там… та женщина и… Знак… – Ей едва удалось выдавить это, как сильный приступ кашля потряс все ее тело.
Никита ничего не видел, кроме расплавленного от жара стекла. На каминной доске стояли сухие веточки можжевельника. Словно в бреду, он увидел, как они занялись ярким, сверкающим пламенем…
Глава 4
Горские обрадовались приезду сына. Они могли не видеться месяцами, ничего не знать друг о друге. Отчаявшись увидеть Сергея, родители сами звонили ему, но чаще всего им приходилось общаться с автоответчиком.
В этот раз им удалось встретиться. Отец приболел, и мать осталась дома, чтобы присматривать за ним. В кои-то веки она смогла поговорить с сыном.
– Боже мой, Серж! – говорила мама, сдерживая слезы. – Мы почти забыли, как ты выглядишь. Расскажи, как живешь. У тебя уже есть девушка? Ты никого не нашел себе там, в Харькове? Как Москва?
– В Москве мороз, – отвечал он. – По ночам наметает сугробы по колено. Деревья все белые, под ногами скрипит снег…
Он понимал: мама искренне хочет, чтобы он наконец «устроил свою жизнь», остепенился. Она втайне надеялась, что сын женится на русской. Француженки были хороши для развлечений, но для семьи…
– Я был женат, мама, – признался Сергей, вспомнив вдруг, что он даже не пригласил родителей на свою свадьбу.
Уехав из Парижа на выставку Корнилина, он словно провалился в глубокий омут, и весь остальной мир перестал существовать. Неодолимое наваждение окутало его плотной пеленой, лишив возможности не только правильно действовать, но и здраво мыслить. Теперь он чувствовал, как медленно поднимается из мутной глубины на поверхность, до которой все еще не близко.
– Что?
У матери пересохло в горле. Она не ослышалась? Серж сказал что-то о женитьбе? Был женат?..
– Я был женат, мама, – повторил Горский.
– Был? – переспросила она. – Ты что, развелся? Так быстро?
– Нет…
– Серж, я ничего не понимаю! Говори толком!
– Моя жена… Она умерла…
Мадам Горская схватилась за сердце.
– Ты шутишь? – спросила она на всякий случай, осознавая, что на этот раз сын говорит правду. – Отчего? Что случилось? О, Серж! Как же так…
Посвящать родителей в подробности он не собирался, но они не могут оставаться в полном неведении.
Мать была напугана услышанным, растеряна и совершенно забыла сообщить сыну о выставке работ Артура Корнилина в галерее месье Дюшана, о статье в журнале «Искусство», которая наделала столько шума… Она села и опустила руки на колени.
– Где отец? – спросил Горский.
– Уснул у себя в комнате. Принял таблетку и снотворное… У него давление подскочило. Я закрыла дверь, чтобы мы его не разбудили. Поговорим сначала вдвоем.
Сергей покорно кивнул. Над столом висел оранжевый абажур, в гостиной пахло корицей и ландышевыми каплями.
– Сделать тебе чай?
– Лучше принеси коньяк, мама…
Она молча вышла и вернулась с бутылкой коньяка и двумя бокалами.
Как и предполагал Горский, беседа длилась почти до утра, пока за окнами не проступил хмурый рассвет. Всю ночь, шурша по стеклам, шел мокрый снег.
– Ужасная погода… – вздохнула мама.
История, рассказанная сыном, показалась ей страшной нелепостью. Нужно время, чтобы принять ее, смириться и решить, как жить дальше. Собственно, смерть ее невестки Алены, которую она в глаза не видела, произвела на нее впечатление постольку, поскольку это касалось Сергея. Жалко девочку, но… ничего исправить нельзя.
– Ты правильно сделал, что приехал, – сказала она. – Поработаешь, отвлечешься… Тираж твоего журнала растет, и прибыли тоже. Ты уже был в редакции?
– Не успел еще…
– Ты помнишь Нину, жену художника Корнилина? – вдруг спросила мама. – Это благодаря ей ты заработал кучу денег!
– Нина Корнилина здесь? – опешил Сергей.
– Да, и она написала потрясающую статью об Артуре! Привезла с собой его дневники… Разве тебе не выслали на дом экземпляры журнала?
Сергей вспомнил разноцветную стопку журналов на столике в своей квартире, до которой у него так и не дошли руки.
– Подожди-ка, мам… Я ничего не могу понять. Какая статья, какие дневники? Артур погиб, Нина пропала… Она уехала из Харькова, не оставив адреса.
– Нину пригласил во Францию месье Дюшан, насколько мне известно. Мы виделись на выставке, – ответила она, с тревогой глядя на сына. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?
