Иван Сербин - Дикие псы
– Слава, ответь мне, – мягко повторила Мила, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он не хотел отвечать. В подсознании вызрело ощущение: стоит ему ответить – пропадет. Влезет сам, по-дружески провалившись в чужую беду, как в трясину. Не выдержал, посмотрел. Милка была чертовски хороша. Глаза ее горели странным темным огнем. В них обозначилась невероятная глубина, бездна, в которую и рухнул Славик.
– Если Рашид согласится, тогда и говорить не о чем будет.
– Слава, – потребовала Мила.
– Ладно, ладно, – он вздохнул тяжело, подумал, проговорил медленно: – В общем, надо пойти к Костику.
– К Костику? Ты имеешь в виду Борисова Костика? Мила изумленно откинулась на спинку стула, глядя на Славу, как на восьмое чудо света. Тот кивнул:
– Борисова. Костик Борисов – странный, невзрачный парень – никогда не попадал в поле Милиного «жизненного интереса». Строго говоря, на курсе его вообще никто не воспринимал всерьез. А потому и не интересовались им особенно. Чем живет-дышит – одному только Богу и ведомо. Незамеченный, одинокий, человек-тень, Костик всегда был где-то рядом. На первом курсе он пытался пристать к их компании, но не вписался, побыл недолго да и сгинул тихонько в сторону, чтобы не мешать.
– С чего это ты о нем вспомнил? – спросила Мила.
– С чего? – Слава взъерошил волосы на затылке. – Ты давно его видела?
– Борисова? Не помню. Месяц, наверное. Или больше?
– Вот видишь, ты даже не помнишь. Больше. Гораздо больше. Костик уже месяца три как на лекциях не появляется.
– Надо же, – удивилась девушка. – А я и не заметила.
– Вот, – усмехнулся Славик. – Не заметила. И никто не заметил.
– Ну и что? – с вызовом спросила Мила.
– А то, что Костик теперь крутой.
– В смысле?
– В том самом. Ходит наш тихоня в шикарном костюме, катается на машине.
– На иномарке? Девушка недоверчиво засмеялась. Она никак не могла понять, шутит Славик или говорит всерьез.
– Нет, – покачал головой тот. – На «пятерке». Но ты вообще представляешь себе Костика за рулем?
– С трудом.
– Вот именно. Между прочим, «пятерочка» была новенькой. Только с конвейера.
– Допустим, – согласилась Мила. – Допустим, Борисов ходит в костюме и ездит на новой машине. Но нам-то что это дает, я не понимаю?
– Объясню. Мы с ним перебросились парой фраз. – Славик снова вперился в фигуры на доске, просто ради того, чтобы отвести глаза. – У Костика теперь свое дело. Я не понял, чем конкретно он занимается, но факт остается фактом. У Костика дело. А дело – это деньги. Новая машина. Хороший костюм. Все стоит денег. Так вот, сдается мне, что у Костика можно будет этих денег занять. Кило-полтора.
– Слава, посмотри на меня, – сказала Мила. Славик поднял на нее взгляд. – Ты шутишь?
– Я абсолютно серьезен, – ответил тот. Мила потеребила локон.
– Тебе кажется, у него можно будет занять денег? «Пятерка», костюм – это все хорошо, конечно, но… Славик понял, о чем она думает. Как воспримет подобную просьбу Костик. То был никому не нужен, а как припекло – здрасьте вам. Вот они мы. Спасайте нас. Опять же, десять тысяч долларов – сумма приличная, а костюм и машина – не показатель. И даже если у Кости есть такие деньги, неизвестно, сможет ли он быстро «выдернуть» их из дела.
– Я же говорю, сперва надо узнать, что скажет Рашид, – произнес Славик. – Может быть, деньги и не понадобятся. В этот момент дверь открылась. В комнату вошел Дима. За ним спокойно шагал Артем. По ссутулившимся Димкиным плечам, по безвольно повисшим рукам, по мертвенной бледности, заливавшей лицо, не сложно было догадаться, чем закончился разговор с Рашидом.
– Не согласился? – спросила Мила, глядя почему-то на Артема. Тот покачал головой. Выглядел он невозмутимо. Впрочем, как и всегда. Димка же отрешенно прошел через комнату, сел на кровать, положив руки на колени и сгорбив спину, повернулся к темному прямоугольнику окна, в котором мертвенно-бледный круг луны сливался с отражением дешевого стеклянного абажура.
– Рашид дал неделю, – спокойно сказал Артем.
– Дима, – Мила поднялась, прошла к кровати и присела рядом с Димкой. – Успокойся.
– Да ладно, – вяло отмахнулся Дима и вдруг вскинулся, зло, отчаянно. – Пять с половиной штук за эту развалюху! Пять с половиной. Да он со всем своим г…м столько не стоит!
– Хозяин – барин, – по-прежнему спокойно заметил Артем.
– Пятнадцать штук, – снова сник Дима. – Пятнадцать штук гринов. Где я возьму такие бабки?
– Не пятнадцать, а одиннадцать с половиной, – поправил Артем. – Заплатишь долгоповским червонец – они вернут «шестеру». Плюс поторы тысячи. Всего одиннадцать с половиной.
– Да наср…ь мне! – заорал Дима. – Пятнадцать или одиннадцать. У меня даже штуки нет. Даже пятисот нет. Какая мне, в жопу, разница?..
– Слава предложил еще один вариант… – начала было Мила, но так и не договорила. Димка резко повернулся к ней. Настолько резко, что казенная умирающая кровать истошно взвыла пружинами.
– Да? Еще один? Хватит с меня первого.
– Не ори, – жестко одернул его Слава. – Кто виноват в том, что у тебя проблемы? Димка не ответил, вздохнул и снова отвернулся к окну.
– Подожди, Дима, – увещевающе проговорила Мила. – Ты же еще не слышал, что мы предлагаем… Она попыталась прижаться к Димке плечом, но тот отшатнулся, буркнув что-то вроде: «Да отстань…»
– Что ты его уговариваешь, – возмутился вдруг Славик. – Не хочет, чтобы ему помогали, – не надо. Пусть сам выпутывается.
– Ша, пацаны, – наблюдая за развитием перебранки, Артем мрачнел больше и больше. – Кончайте. И так… Славик поглядел на здоровяка. Артем в любом споре, независимо от степени правоты, принимал сторону Димки. Ну если уж тот был очевидно не прав, пытался свести спор на нет.
– Это… Не хватало нам еще перегрызться, – пробормотал здоровяк миролюбиво. – Мы же одна компания. Давайте спокойно. Что у тебя за идея? – обратился он к Славику. – Давай, высказывай.
– Надо занять денег.
– Занять? Одиннадцать штук? – Димка презрительно фыркнул.
– Погоди, Димыч, – поднял руку Артем. – У кого?
– У Костика Борисова.
– У кого? – язвительно переспросил Дима. На губах его застыла презрительная усмешка. – У Борисова? А может, еще в детский сад сходим? К Милкиной сеструхе? – он двинул острым подбородком в сторону Милы. – У нее денег и то больше.
– Разговаривайте с ним сами, – стиснул зубы Славик. – Заманал он меня.
– Успокойся, Димыч, – повторил рассудительно Артем. – Для тебя же стараемся.
– Да уж расстарались, вижу, – Дима фыркнул еще раз. – Костик Борисов! Охренеть. Тоже мне, подпольный миллионер! Корейко, блин!
– Знаешь что, Дима, – спокойно сказал Славка, поднимаясь. – Шел бы ты в ж…у. Раз тебе это все по фигу, то мне – тем более. Разбирайся со своей головной болью сам. – Он решительно сунул руки в карманы. Пошел к двери, раздумал на середине комнаты, вернулся к столу. – Чем ты недоволен? А, Дима? Нравится жалеть себя, бедного? Сиди, жалей, пока эти бандюки тебе мозги не вышибут. Пуп земли выискался. Строит тут из себя… английского лорда на паперти. Ему же помочь хочешь, так еще уговаривать приходится.
– А я тебя просил мне помогать? – Дима от ярости стал белым. Губы его дрожали. Пальцы он сжал в кулаки. – Я тебя просил? Помощник заср…й. Иди, помогай кому-нибудь другому. Мать Тереза. Артем встал между ними, лицом к Димке.
– Ты не прав, – негромко сказал он, и это был первый раз за три года, когда Артем принял «чужую» сторону. Дима секунду смотрел на него, затем осклабился:
– И ты туда же, дружбан. Прав, не прав. Несете хрень разную… Слава демонстративно-неторопливо достал из кармана сигареты, закурил, сказал абсолютно спокойно, без намека на злость:
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, старина, но деньги, а тем более такие деньги, с неба не падают. – Он усмехнулся и направился к двери. – Пойду пройдусь, пока ты очухаешься. С прежним невозмутимым видом Слава вышел в коридор. На мгновение, пока дверь была открыта, в комнату ворвался шквал звуков. Вплыл чистый и громкий саксофон, томно выводящий Гершвина. Разговоры, смех, «пение» духовых, плеск воды, шаги. Богатство общаги, принадлежащее теперь совсем другой, беззаботной жизни. Затем дверь закрылась, отсекая кокон крохотной комнатенки от остального мира. Дима вздохнул и поджал губы. В их маленькой компании он всегда был заводилой, лидером. И, будучи лидером, не мог не замечать, что Славик тоже привык верховодить. Ему плохо давались «вторые роли». Сейчас акции Димы стремительно падали, а Славика, соответственно, столь же стремительно росли. Так уж вышло. Он перехватил инициативу, действовал, когда у Димы опустились руки.
– Ладно, – выпалил Дима закрывшейся двери. – Мне от тебя помощи и не надо. Мне вообще помощи не надо. Сам разберусь.
– Хорош, – хмуро оборвал его Артем. – Славка дело предложил. Надо бабки шкулять. Другого выхода нет.
