Евгения Михайлова - Апостолы судьбы
Однажды, листая газету «Из рук в руки», наткнулась на объявление: «Продаю серьги с сапфиром. Срочно». Так Валя познакомилась с Катей. Она купила эти серьги гораздо дешевле, чем они стоили. И была совершенно очарована новой знакомой. Такой милой, доброй, образованной, интеллигентной и совершенно бесшабашной в смысле денег. Катя была филологом. Писала рецензии для издательств, критические статьи для журналов, иногда ей удавалось получить хорошо оплачиваемый заказ. С каждого гонорара она покупала себе украшение. Выбирала тщательно, придирчиво, какое-то время не могла налюбоваться на свое приобретение. Но как только кончались деньги, а до зарплаты мужа надо было прожить несколько дней, она, не раздумывая, несла в ломбард свою радость и, как правило, не выкупала. Кто-то сказал ей, что можно быстро продать через газету. Она написала объявление, познакомилась с Валей, они подружились. Теперь у Кати не было проблем с куплей-продажей. Увидев на ней новое украшение, Валя начинала строить на него планы и дожидаться удобного момента. Она, конечно, знала о суевериях, связанных с приобретением чужих камней, но была уверена в том, что здесь ей ничего не грозит. Катя такой открытый, прелестный человек, практически без изъяна… Только теперь Валя поняла, что отсутствие изъяна — это, возможно, и есть главная опасность. От подобных людей нужно избавляться, чтобы не стать грязью под их ногами. Валя — сильный человек. Она решилась. Но, господи, как же хочется, чтоб события последнего времени оказались страшным сном.
Валя заставила себя подойти к телефону, набрала номер. Ответил Игорь.
— Здравствуй, Игорь. Катюша дома? — голос Вали звучал приветливо и ровно.
— Нет. Ее нет, — он явно не хотел разговаривать.
— Она скоро придет? В смысле — далеко пошла?
— Я не знаю, когда она вернется. И не знаю, где она. Извини, Валя, но я сейчас беспокоюсь, навожу справки и не могу занимать телефон. Она позвонит тебе. — Игорь бросил трубку.
Валя стояла, оцепенев. Во рту пересохло, она почувствовала дурноту. Нужно выпить воды, только ноги отяжелели и не отрываются от пола. Спокойно. Еще ничего не случилось. Все может объясниться просто, и она, Валя, окажется ни при чем. Для того чтобы набрать еще один номер, ей понадобилась вся решимость.
— Мне Ирину Анатольевну, пожалуйста. Это Валентина Гришина. Да, я жду, спасибо… Ирина? Это я. Хотела спросить. То есть я сейчас узнала, что Ка… Что ее нет дома. Это как-то связано с нами? Или…
— Думаю, да. Еще раз прошу вас не обсуждать дела по телефону.
— Конечно. Я только хотела… Вы помните, я не хотела, чтобы что-то случилось… Непоправимое.
— Вот как? — Голос в трубке стал ледяным. — Насколько я помню, вы ко мне обратились не по поводу корзины роз для подруги. Пока ситуация под контролем.
— Я могу приехать… расплатиться?
— Да. Звоните секретарю.
Вот оно. «Деньги после результата». Валя прислонилась к стене, кровь отлила от сердца, от головы. Она знала, что лицо у нее сейчас пепельно-серое. У нее было такое кровообращение.
Глава 4
Ближе к вечеру неожиданно выползло почти весеннее солнце. Вот это, наверное, знак, — подумала Катя. Она ходила из двора во двор, читала таблички с адресами, но они ей ни о чем не говорили. Она не помнила своего адреса. Может, она уже прошла всю Москву, может, пришла в другой город, но не устала. Была даже неясная надежда на то, что ее где-то ждут. У белого павильона на холме стояла очередь с пустыми пластиковыми бутылками и бидонами. «Вода», — Катя с трудом сглотнула. Слюны почти не осталось в пересохшем рту. Она прочла надпись: «Святой источник» — и подбежала. Люди смотрели на нее равнодушно и угрюмо. Катя на мгновение задумалась: встать в конец очереди или попросить разрешения глотнуть из родника прямо сейчас, подставив ладони. Но тут взгляд ее упал на маленький столик. Все клали туда деньги. Катя молча повернулась и пошла прочь.
Она брела по каким-то улицам, иногда останавливалась у незнакомых подъездов, прислушиваясь к себе. Вдруг страшный спазм сжал горло, грудь, боль мгновенно распространилась по всему телу, и невозможно было понять — это сердечный приступ или разрывает душу тоска. Я одна! Я совсем одинока! И места на земле для меня просто не существует. Кате хотелось завыть, броситься на землю, умолять ее о смерти. Но проклятое воспитание… Оно не позволило ей даже застонать. Катя сжала зубы и подняла голову к солнцу. Помоги мне, господи, хотя бы исчезнуть!
И тут боль прекратилась. Катя не слышала звуков, но мозг принял четкую команду: «Домой». Перед ней как будто появилась невидимая надпись с названием улицы и номером дома. Как туда попасть? О том, чтобы обратиться к прохожим с вопросом, почему-то не могло быть и речи. Катя медленно вошла во двор какой-то школы. Под деревом стояла группа ребят, громко звучала песня: «Пять минут ходьбы. Солнце спину лижет…» Александр Новиков. Катя очень любила эту песню. Она остановилась послушать и вдруг поняла — это и есть подсказка. Солнце покажет ей дорогу домой. Она повернулась так, чтобы солнце оказалось у нее за спиной, и уверенно пошла вперед. Когда солнечный луч начинал светить ей в лицо, она поворачивала.
* * *Анна Ивановна сделала генеральную уборку в Катиной квартире, приготовила полный обед, купила-таки Игорю бутылку водки и даже заставила его проглотить тарелку борща. Несколько раз звонила Дина, пару раз Сергей, один раз Валя, Катина подруга, но ни Кати, ни информации о ней не было. Игорь нервничал все сильнее. Анна Ивановна поняла, что ему хочется остаться одному. Она вернулась к Дине подавленная: «Если ничего плохого не случилось, то почему она не звонит? Я не понимаю».
— Если бы плохого не случилось, она бы не ушла из дома, — печально ответила Дина.
Анна Ивановна занялась уборкой, цветами. Дина позвонила знакомому ветеринару, чтобы зашел посмотреть Чарли. Вспомнила: надо было у Сергея спросить, не говорят ли ему о чем-нибудь цифры на ошейнике. Так трудно сейчас на чем-то сосредоточиться. Она поднялась к себе в спальню, полюбовалась прекрасной картиной: Топик спит на кровати, развалившись на трех подушках, Чарли вытянулся на пушистом ковре рядом с камином. У Дины еще сильнее заныло сердце. Она очень ясно представила себе Катю, детали ее внешности, поведения. Трудно вообразить человека, более привязанного к дому. Она в своей маленькой квартирке, как хорошенькая птичка в гнезде, постоянно что-то украшала, улучшала, создавала уют. Защищала себя, сына, мужа от холодного, жестокого мира. Была перестраховщицей и трусихой. Получается, не защитила?
Они познакомились в пору добровольного заточения Дины во дворе ее бывшего дома, у старой трубы теплоцентрали, в которой родила щенков бездомная собака. Обе ходили их кормить. Выяснили, что их объединяет страстная любовь к животным. Они жили в соседних домах, в квартирах бабушек, в тихих кооперативных пятиэтажках. Дине было двадцать шесть, Кате — тридцать четыре. Со временем знакомство переросло в настоящую дружбу. Когда жизнь Дины резко изменилась, Катя радовалась за нее, но очень переживала, что они теперь живут далеко друг от друга и, как закоренелые лентяйки, не смогут часто видеться. Дина хотела купить ей хорошую квартиру, машину. Катя наотрез отказалась от любой материальной помощи. Но тут вмешалась сама жизнь. Катин сын, Павлик, кончал школу, уверенности в том, что он поступит в институт, не было. Зато маячил призрак военкомата. И Дина взяла на себя обязательства по обучению Павлика в Гарвардском университете и поддержанию достойного уровня его жизни.
Будет ужасно, если Павлик позвонит родителям. Сейчас, когда Кати нет, а Игорь в таком состоянии, что не сможет толком ничего сочинить. Дина подумала о том, чтобы самой позвонить Павлику, — как будто без повода. Просто узнать, как дела, сказать, что дома все в порядке. Но тут же отбросила эту мысль. Врать близким людям она не умела. И потому позвонила в Америку своему поверенному в делах Филиппу Нуаре.
— Филипп, мне просто очень захотелось узнать, как там мой крестник. Ты присматриваешь за ним?
— Что за вопрос, Дина?! Павлик — очень талантливый мальчик. Его профессор видит для него большую перспективу. Он занимается спортом.
— Филипп, я думаю, пора приобрести ему в собственность хорошую квартиру. Так, чтобы он мог родителей вызвать и вообще…
— Я очень одобряю эту мысль.
— Сможешь заняться этим прямо сейчас?
— Конечно.
— Но обязательно привлеки его к поискам, выбору, пусть он сам решит, как ее оформить, обставить. Я хочу, чтобы он сразу почувствовал, что это его дом.
— Понял. Нахожу его, и мы начинаем действовать.
— Очень хорошо. Спасибо. Да, передай ему, пожалуйста, что дома все в порядке. Его мама делает одну серьезную работу, поэтому много времени проводит в редакции. Папа в командировке. Но как только они освободятся, позвонят ему. Целую его и тебя. Звони!
