Тесс Герритсен - Пропавшая девушка
Во всяком случае, хоть что-то он даст.
К настоящему моменту было известно совсем немного. Уровень содержания этанола в крови составлял 0,13 промилле. Норму, допустимую законом, Никос Бьяджи не превысил. Естественно, его организм был напичкан стероидами. Ничего удивительного; достаточно взглянуть на его выпирающие мышцы. Но анализы не отвечали на главный вопрос: какое вещество вызвало у Никоса кому?
Местные врачи сделали все, что делается в подобных случаях. Глюкоза, налоксон и тиамин не вывели парня из комы. Осталось одно: поддерживать жизнь. Стабилизировать давление, следить за искусственной вентиляцией легких и работой сердца. Все остальное зависело от пациента.
– Значит, никаких сведений? – спросила Кэт. – Неизвестно, чем он ширнулся и где добыл эту дрянь?
– Никаких. Для родителей это было как гром среди ясного неба. Они и понятия не имели, что их сын – наркоман. Наверное, потому он и кололся в машине. Не хотел, чтобы близкие знали.
– Сегодня к нам в морг привезли тела двух женщин. Газохроматографический анализ дал такой же двухфазный пик, что и у вашего пациента.
– Ужасно, – вздохнул Диц. – Городские улицы захватывает очередной «чудо-наркотик».
– Когда будет готов ваш полный отчет по токсикологическим анализам?
– Не знаю. Прошли всего сутки. Если наркотик действительно новый, на его идентификацию понадобятся недели. Синтетические наркотики множатся, как вирусы гриппа. Мы едва успеваем распознать последний «писк», а уже появляется что-то новое.
– Значит, вы согласны, что мы имеем дело с чем-то новым?
– Вполне. Какой только дряни я не перевидал за эти годы. Фенциклидин, тропический лед, фруктовые колечки. Но сейчас мы столкнулись с чем-то пострашнее. Почему те две женщины мертвы, а этот парень жив? Из-за его роста и массы тела. Мышечной массы. Чтобы его убить, требуется доза побольше.
«Убить его может даже то, что он себе вколол», – подумала Кэт, глядя на коматозного пациента.
– Если дело дойдет до СМИ, я могу упомянуть вас как источник информации? – спросила она.
– В каком смысле?
– Нужно предупредить потенциальных потребителей. Рассказать, чем им грозит знакомство с этим «чудо-наркотиком».
Диц ответил не сразу. Он смотрел на Никоса Бьяджи.
– Не знаю, – наконец сказал он.
– То есть как не знаете? Вы только что высказали свое мнение. Я хочу его процитировать в подтверждение своего.
– Не знаю, – повторил Диц, сжав стойку капельницы. – Зачем вам мое мнение? Нужно обращаться к властям.
– Ваше мнение послужило бы мне поддержкой.
– Это ведь… журналисты. У меня хватает мозгов не связываться с ними.
– Я не прошу вас давать им интервью. Вы позволите процитировать ваши слова и назвать ваше имя?
– В общем-то, можно… – вздохнул он. – Но лучше бы вы этого не делали.
Доктор Диц резко выпрямился и посмотрел на часы:
– Простите, мне пора идти. Я сообщу вам о результатах.
Кэт проводила его взглядом. Казалось, Диц торопился поскорее убраться прочь. Он едва сдерживался, чтобы не побежать. Чего он так боится? И почему не хочет говорить с газетчиками?
Она уже выходила из отделения, когда вдруг увидела чету Бьяджи. Они шли навестить сына. Кто они, Кэт поняла по горестному выражению их лиц. Миссис Бьяджи была темноволосой и темноглазой. Ее лицо будто потемнело от страданий. Мистер Бьяджи был заметно старше жены. Коренастый, лысый. Он еще не оправился от шока и двигался механически. Родители подошли к койке сына. Некоторое время они стояли молча, затем миссис Бьяджи принялась гладить сыну волосы и что-то напевать по-итальянски. Возможно, колыбельную. Впрочем, пела она недолго. Ее голос дрогнул. Уронив голову Никосу на грудь, она заплакала.
Мистер Бьяджи не произнес ни слова.
Кэт поспешила уйти.
Расстроенная увиденным, она пропустила нужный поворот и вместо лифтов попала в незнакомый корпус. Раньше его не было. О том же свидетельствовали белые стены и сверкающий линолеум. Вскоре ей на глаза попалась стеклянная витрина, рассказывающая об открытии этого корпуса. Большая фотография, на которой улыбающиеся врачи и руководство клиники перерезали ленточку. Снимки с торжественного обеда. Бронзовая табличка, на которой было выгравировано: «КОРПУС ИМЕНИ ДЖОРДЖИНЫ КУОНТРЕЛЛ». Газетная статья с крупным заголовком: «ПРЕЗИДЕНТ ЖЕРТВУЕТ МИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ ОТДЕЛЕНИЮ РЕАБИЛИТАЦИИ НАРКОЗАВИСИМЫХ». С газетной страницы на нее смотрело серьезное и торжественное лицо Адама Куонтрелла, запечатленного рядом с табличкой.
Кэт долго стояла перед витриной, рассматривая фотографии и читая статьи. Наркологическое отделение? Более чем странная затея для человека, сколотившего состояние на производстве сильнодействующих лекарств. Вскоре Кэт увидела и их. В витрине было устроено что-то вроде мини-выставки таких лекарств и рассказывалось, чем опасно их использование не по назначению. Целая мозаика из разноцветных капсул. Под ними на картонном прямоугольнике значилось: «ПРЕДСТАВЛЕНО С ЛЮБЕЗНОГО РАЗРЕШЕНИЯ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ КОРПОРАЦИИ „СИГНУС“».
В мозгу Кэт что-то щелкнуло. Мертвые наркоманки. Новый наркотик, появившийся на улицах города. Фармацевтическая корпорация «Сигнус».
И книжечка картонных спичек с домашним телефоном Адама Куонтрелла.
Достав мобильник, Кэт позвонила Сайксу.
Сержант собирался домой и не был особо настроен растягивать свой рабочий день.
– Вот что я тебе скажу, Новак. Наркоманы с их передозировками занимают далеко не верхнюю строчку в списке моих интересов.
– Лу, речь сейчас не о твоем списке. Давай порассуждаем вместе. Зачем наркоманке понадобился домашний номер Куонтрелла? И почему Куонтреллу не терпелось взглянуть на труп Джейн Доу? Он что-то скрывает.
– Ты ошибаешься.
– А мне думается, скрывает.
– Кэт, хватит фантазировать. Эти женщины были наркоманками. Они ходили по краю и в какой-то момент упали. Это не убийство и не самоубийство. Это глупость. По законам социального дарвинизма выживают наиболее сообразительные.
– Так думаешь ты. Возможно, Куонтрелл тоже так думает. А у меня в ячейках холодильной камеры по-прежнему лежат два женских трупа.
– Оставь в покое Куонтрелла. Человек вложил деньги в лечение наркоманов, а не в торговлю наркотиками.
– Лу, в городе появился новый наркотик. Я говорила с одним из здешних врачей. Он сказал, что с подобной отравой сталкивается впервые. Чтобы создать новый синтетический наркотик, нужен специалист-биохимик. Нужна лаборатория. Нужно производство. У «Сигнуса» все это есть.
– «Сигнус» – легальная фармацевтическая компания.
– А вдруг у них есть нелегальный филиальчик?
– Господи, Новак! Я не собираюсь портить отношения с Куонтреллом.
– Тебе и нельзя с ним портить отношения. Слышала, ты оказываешь ему какие-то услуги. Частным образом.
Возникла пауза.
– Оказываю. И что?
– Как эти услуги связаны с Южным Лексингтоном?
– Тебе нужны подробности? – потерял терпение Сайкс. – Вот и спрашивай у самого Куонтрелла!
Он отключился.
Кэт смотрела на умолкнувший телефон. Напрасно она попыталась пойти напролом и надавить на Лу.
«Мой длинный язык, – подумала она. – Когда-нибудь я с ним вляпаюсь».
Она побрела к лифтам и в коридоре снова увидела чету Бьяджи. Они шли, опираясь друг на друга, словно горе лишило их сил.
Кэт думала об их сыне Никосе. О Джейн Доу и Зинии Варгас. Какое место им отводил почитаемый Сайксом социальный дарвинизм? Самое нижнее. Грязь на дороге. Протоплазма. Но ей, Кэт Новак, плевать на социальный дарвинизм. Что-то убило этих людей. Неведомое что-то, пустившее свои зловещие корни в районе «муниципалки».
Там, где когда-то жила она.
Путь на скоростное шоссе лежал через Южный Лексингтон. За последние несколько лет здесь ничего не изменилось. Семь высотных зданий муниципального жилья по-прежнему смотрелись тюремными башнями. И баскетбольный щит на игровой площадке все так же был скошен. На углу Франклин-стрит и Саут-Лексингтон-авеню все так же толклись подростки. Другими стали лица. Не люди, а лица. Во взглядах появились непривычная жесткость, непривычная настороженность. Жители Южного Лексингтона смотрели, как она едет по их территории.
Кэт быстро нашла этому объяснение. Она была для них чужой. Той, за кем надо следить, от кого надо обороняться и кому ни в коем случае нельзя доверять.
«Им невдомек, что я – одна из них. Во всяком случае, была».
Вскоре Кэт выехала на шоссе. Южный Лексингтон остался позади.
Движение в северном направлении все еще было плотным. Наступило время вечернего исхода в пригороды. «Белые воротнички» спешили в Бельмид, Пэррис, Кларендон и Сарри-Хайтс. Все, кто мог себе позволить бежать из города, бежали. Даже Кэт, родившаяся и выросшая в Альбионе, теперь называла себя жительницей пригорода. Не далее как в прошлом году она купила дом в Бельмиде. С финансовой точки зрения ее переезд был вполне логичен. Кэт достигла жизненной точки, когда нужно принимать серьезное решение. Любое. Хотя бы на уровне покупки четырехкомнатного дома с участком. Бельмид представлял собой некий компромисс. Он находился достаточно близко к Альбиону и воспринимался как дальняя окраина. И в то же время Бельмид обладал всеми преимуществами пригорода. В первую очередь безопасностью.
