Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени
- Боюсь, что да. Я как раз собирался сегодня приехать к вам и рассказать. Именно теперь, когда газете «Эк-Эмма» приелась история Бетти Кейн, за дело взялась газета «Уочман».
- Великолепно, - сказала Марион. - «Уочман» выхватывает факел из ослабевших рук «Эк-Эммы». Просто очаровательно!
- Очевидно, у вас есть осведомители в редакции «Уочман», мистер Блэр? - спросила старая дама.
- Нет, это мне сказал Невил. Редакция собирается напечатать письмо его будущего тестя епископа Ларборо.
- Ого, - хмыкнула миссис Шарп, - Тоби Бирн!
- Вы его знаете?
- Он учился с моим племянником, сыном брата, у которого был конный завод. Итак, Тоби Бирн. Значит, он не изменился.
- Судя по вашим словам, он вам не нравится?
- Я его едва знаю. Однажды он приехал на каникулы вместе с моим племянником, но с тех пор его больше не приглашали.
- Да ну?
- Он узнал, что мальчики при конюшне должны вставать на заре, и пришел в ужас. Заявил, что это рабовладельческий строй, и отправился уговаривать ребят бороться за свои права. Если они объединятся, сказал им Тоби, то ни одна лошадь не выйдет из конюшни раньше девяти часов. Мальчишки, конечно, подняли его на смех и еще годы спустя вспоминали его советы…
- Видно, он не изменился, - заметил Роберт. - Чем меньше он знает о существе дела, тем больше суетится. Невил предупредил меня, что говорить с ним бесполезно, и все же я позвонил ему вчера вечером и со всей возможной тактичностью объяснил, что дело это весьма сомнительно и что своим письмом он повредит двум женщинам, возможно, ни в чем не виновным. Куда там! Мне напомнили, что «Уочман» существует именно для свободного выражения мнений, и намекнули, что я пытаюсь этому свободному выражению помешать. Поэтому я спросил, как он относится к линчеванию, ибо, мне кажется, что именно это его идея… Спросил, конечно, после того как понял, что говорить с ним бесполезно.
Он принял чашку кофе из рук Марион.
- Он, кажется, богат, Тоби Бирн? - поинтересовалась миссис Шарп.
- В этом повинна компания «Коуан Крэнбери соус».
- Да, да, жена. Я и забыла. Вам сахару, мистер Блэр?
- Между прочим, вот два ключа к вашим воротам. Один, если не возражаете, я оставлю себе. Второй, по-моему, будет правильно отдать полиции, пусть время от времени делают обход. Могу также сообщить вам, что теперь в вашем распоряжении имеется частный сыщик. Некий Алек Рамсден.
- Никто не узнал фотографию, опубликованную в «Эк-Эмме», и не написал об этом в Скотленд-Ярд? - спросила Марион. - Я так на это надеюсь!
- Пока еще нет. Но будем надеяться. С помощью Бога и Алека Рамсдена мы победим.
Она внимательно взглянула на него.
- Вы в самом деле в это верите? Верите в конечную победу добра?
- Верю.
- Почему?
- Сам не знаю. Потому, быть может, что иной выход для меня был бы просто невыносим.
- Моя вера в Бога была бы крепче, не дай Бог Тоби Бирну стать епископом, - добавила миссис Шарп. - Кстати, когда появится письмо Тоби?
- В пятницу, утром.
- Жду с нетерпением! - сказала миссис Шарп.
Глава пятнадцатая
Однако во вторую половину дня пятницы Роберт уже не был так уверен в конечном успехе.
И покачнуло эту веру вовсе не письмо епископа, появившееся утром на страницах «Уочмана».
Дело в том, что его милость несколько переборщил. Епископ писал, что «Уочман» всегда боролась против насилия, никогда не являлась его защитником, однако бывают случаи, когда насилие свидетельствует о глубоком социальном беспокойстве и негодовании. Как, например, в недавнем деле Наллабед. (Дело это заключалось в том, что два вора, явившись в дом с целью украсть опаловый браслет и не обнаружив его, в знак протеста убили семь человек, мирно почивавших в своих постелях.)…Бывают минуты, когда люди сознают свою беспомощность в борьбе со злом, и в такие минуты наиболее страстные натуры не могут удержаться от личного протеста, что, в сущности, и неудивительно. (Роберт подумал, что вряд ли Билл и Стэнли сообразят, что под «страстными натурами» подразумеваются самые обыкновенные хулиганы, а под «личным протестом» - разбитые стекла первого этажа дома Фрэнчайз.) Свою эпистолу святой отец заключал такой сентенцией: согласно английским традициям должна торжествовать справедливость, и торжество ее должно быть зримо каждому, арена для этого - открытый суд.
- Интересно, неужели он впрямь надеется принести пользу полиции, побуждая ее начать дело, явно обреченное на провал? - спросил Роберт Невила, который читал письмо, наклонившись над плечом Роберта.
- Пользу это принесет нам, - сказал Невил, - о чем мой несостоявшийся тесть, видимо, не подумал. Если магистрат не начинает дела, то само собой возникают подозрения, что малютка со следами «глубоких ран» не заслуживает особого доверия. Ты уже дошел до «глубоких ран»?
- Нет.
- Это в самом койне. «Бедное израненное тело» сей юной и невинной девушки, пишет его милость, прямой и грозный упрек закону, который поначалу не мог защитить ее, а теперь не может отомстить за нее.
- Воображаю, как веселятся сегодня утром сотрудники Скотленд-Ярда! - заметил Роберт.
- Веселиться они начнут после полудня, - уточнил Невил. - Скотленд-Ярд вряд ли выписывает эту газетенку, и там ее не увидят, пока кто-нибудь им не пошлет.
Но случилось так, что Грант прочитал эту статью утром в поезде. Купил газету в киоске вместе с тремя другими газетами, купил случайно, ибо перед ним был выбор: либо газеты, либо журналы с цветными обложками, на которых были изображены красотки в бикини.
Уходя из конторы, Роберт захватил с собой экземпляр «Уочман» и экземпляр «Эк-Эммы», которая явно потеряла всякий интерес к делу о похищении Бетти Кейн. Стояла прекрасная погода. Трава во дворе дома Фрэнчайз была изумрудно-зеленой, солнце, освещавшее грязно-белый фасад дома, явно облагородило его, а отраженный свет, падавший в окна гостиной от розовой кирпичной стены, наполнил эту обычно унылую комнату каким-то особенно милым теплом и уютом. И они сидели там втроем в самом приятном расположении духа: «Эк-Эмма» перестала публично раздевать обитательниц - Фрэнчайза; письмо епископа в конце концов оказалось довольно безвредным; Алек Рамсден работает в Ларборо и, конечно, рано или поздно разыщет нужные им факты; пришло лето с его светлыми, короткими ночами; Стэнли оказался «чудесным малым»; вчера они снова побывали в Милфорде во исполнение своего плана «стать частью местного пейзажа» и ничего дурного не произошло, если не считать хмурых взглядов и нескольких громких замечаний по их адресу. В общем, они считали, что все могло быть куда хуже…
- Что из этого воспоследует? - спросила миссис Шарп, постукивая худым указательным пальцем по письму епископа, опубликованному газетой «Уочман».
- Полагаю, ничего особенного. Даже сотрудники этой газеты не слишком серьезно относятся к епископу.
- Да, чтобы не забыть, - продолжала миссис Шарп. - По-моему, вам пора знать, каково наше финансовое положение. А для этого свяжитесь, пожалуйста, с адвокатской фирмой в Лондоне, которая вела дела старого мистера Кроуля. Я им напишу, чтобы они предоставили вам все данные. Вам надо знать, чем именно мы располагаем и сколько сможем истратить на защиту нашего доброго имени… А мы-то думали истратить эти деньги иначе…
- Слава Богу, что они у нас есть! - подхватила Марион. - Ты только подумай, каково было бы совсем уж бедному человеку, очутившемуся в нашем положении.
Роберт записал адрес адвокатской фирмы и отправился домой обедать с тетей Лин, впервые после появления статьи в «Эк-Эмме» ощущая себя в самом добром расположении духа.
Даже тетя Лин, казалось, забыла о существовании дома Фрэнчайз и стала вновь самой собой - доброй и заботливой тетей Лин, все помыслы которой были заняты покупкой подарков ко дню рождения близнецов сестры Роберта - Леттис, живущей в Канаде. На обед были поданы любимые блюда Роберта - ветчина, вареный картофель и торт со сливками. И тем труднее было Роберту осознать, что сегодня та самая пятница, которой он так боялся, зная, что «Уочман» именно в этот день начнет кампанию против них.
Все в том же добром настроении он вернулся в свою контору и в этом же настроении поднял телефонную трубку, чтобы ответить на звонок инспектора Хэллама.
- Мистер Блэр, - сказал Хэллам. - Я в отеле «Роза и Корона». Боюсь, огорчу вас. Инспектор Грант здесь.
- В отеле?
- Да. И у него ордер.
Но в такой день, как нынче, Роберт не был в состоянии осмыслить всю важность этого события.
- Ордер на обыск? - глупо спросил он.
- Нет. Ордер на арест.
- Не может быть!
- Боюсь, что именно так. Понимаю, что для вас это удар. Да я и сам этого не ожидал.
- Вы имеете в виду, что Гранту удалось отыскать свидетеля?
- Даже двух.
- Не верю!
