Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени
- А я не собираюсь!
Мисс Беннет обомлела:
- Что? Что?
- Уж лучше я женюсь на всем благотворительном обществе разом!
- Невил!
- Уж лучше я женюсь на радиоприемнике! (Тут Роберту вспомнились слова Кевина, уверявшего, что Розмари не способна родить ничего, кроме граммофонной пластинки.) Уж лучше я женюсь на крокодиле! (Так как Розмари была очень хорошенькой, Роберт подумал, что слово «крокодил» сорвалось с языка Невила лишь потому, что ему вспомнилось слово «слезы».) Уж лучше я женюсь на «Эк-Эмме»!
- Но, Невил, милый, почему же, почему?
- А потому, что она глупенькая, тетя Лин, почти такая же глупенькая, как газета «Уочман».
Роберт героическим усилием воли воздержался от того, чтобы напомнить Невилу, что газета «Уочман» в течение шести лет была для юного поэта чуть ли не библией.
- А-а, перестань, мой милый. Вы просто повздорили, женихи и невесты часто ссорятся. И это даже к лучшему. Те, кто не ссорятся до свадьбы, умирают от скуки после брака. Так что не принимай это близко к сердцу. Позвони ей перед тем, как пойдешь домой.
- Наши разногласия слишком серьезны, - холодно возразил Невил. - И вряд ли я вообще когда-нибудь ей позвоню.
Послышались три надтреснутых удара гонга, и тетя Лин уже успела забыть о только что разыгравшейся драме под воздействием более земных забот.
- Гонг! Возьми в столовую свой стакан с виски, мой милый. Кристина, как известно, подает суп сразу после того, как она вбила в него яйцо. А она и без того в дурном настроении, потому что пришлось ждать рыбу. Хотя, в сущности, я не понимаю: почему? Рыбу-то надо было лишь поджарить, а это минутное дело. И не Кристине пришлось вытирать стол красного дерева, я сама его вытерла.
Глава четырнадцатая
Роберт попросил подать ему завтрак без четверти восемь, чтобы он мог пораньше явиться в контору. И это снова огорчило тетю Лин: вот вам еще одно доказательство того, что дело о похищении Бетти Кейн совсем выбило Роберта из колеи. Если бы он спешил к утреннему поезду или ехал на похороны клиента, все было бы понятно. Но завтракать ни свет ни заря и являться в контору вместе с курьерами - это, право же, негоже для главы фирмы!
У еще запертых дверей конторы Роберта поджидал какой-то длинный седой человек, такой худой, что, казалось, он состоял лишь из одних костей.
- Доброе утро, - сказал Роберт. - Вы хотите меня видеть?
- Нет, - ответил незнакомец, - это вы хотите меня видеть.
- Я?
- Так, во всяком случае, было сказано в вашей телеграмме. Ведь вы мистер Блэр?
- Но каким образом вы очутились здесь так быстро?
- Тут недалеко, - лаконично отозвался незнакомец.
- Входите!
Уже в кабинете, отпирая свой стол, Роберт спросил:
- А вы завтракали?
- Да. Съел яичницу с ветчиной в кафе «Уайт харт».
- Я ужасно рад, что вы смогли приехать сами.
- Я как раз закончил одно дело. А Кевину Макдэрмоту я многим обязан.
Что верно, то верно. Кевин, несмотря на его напускной цинизм и огромную занятость, всегда находил время помочь тем, кто его помощи заслуживал. Чем и отличался от епископа Ларборо, который предпочитал вступаться за тех, кто вообще никакой помощи не заслуживал.
- Для начала, по-моему, вам следует прочитать вот это! - И Роберт протянул Рамсдену заявление, сделанное Бетти Кейн для полиции. - А затем я расскажу вам все остальное.
Рамсден взял машинописные листки и погрузился в чтение, а Роберт тем временем занялся делами. Вскоре его отвлек голос:
- Итак, мистер Блэр?…
Роберт рассказал ему все, что произошло, и в заключение сообщил, что ему удалось установить факт существования Икса.
- Узнать, кто такой этот Икс, - вот ваша задача, мистер Рамсден. Официант Альберт знает, как он выглядит, а это список тех, кто жил тогда в гостинице «Мидланд». Нам, разумеется, повезло бы, если бы он жил в гостинице… Между прочим, скажите Альберту, что вас послал я.
- Прекрасно. Я сейчас же отправлюсь в Ларборо. Завтра у меня будет фотография этой девочки, а пока дайте-ка мне номер «Эк-Эммы».
- Пожалуйста. Но как вы достанете настоящую фотографию?
- Это уж мое дело.
- Быть может, кондуктор одного из двухэтажных автобусов случайно запомнил девочку, - добавил Роберт, когда Рамсден направился к двери. - Это автобусы, обслуживающие Ларборо и его окрестности. Их парк на Виктория-стрит.
К половине девятого явился весь штат, и одним из первых Невил, что весьма удивило Роберта. Обычно Невил являлся последним и последним садился за работу. Снимал пальто в своем маленьком кабинете, затем расхаживал туда и сюда по конторе, здоровался со служащими, заглядывал в приемную, предназначенную для ожидающих клиентов, там здоровался с мисс Тафф и наконец усаживался в кабинете Роберта, где читал газеты и комментировал их вслух, возмущаясь плачевным состоянием дел в Англии. Но сегодня Невил пришел вовремя, засел в своей комнате, затворил дверь и, судя по громкому стуку выдвигаемых ящиков, сразу же приступил к работе.
Рабочий день Роберта по-настоящему начался лишь после того, как в его кабинете побывала мисс Тафф со своим блокнотом и в ослепительно белом воротничке. Роберт трудился до половины одиннадцатого, когда почувствовал, что голоден, так как завтракал непривычно рано. Надо пойти выпить кофе и съесть сандвич в кафе «Анн Болейн», но в этот час там полно дам. («Как я рада видеть вас, милочка! Нам так вас не хватало на вечере у Ронни! А вы слышали…?») Нет, даже лучший кофе в мире не заманит туда Роберта. Итак, он отправится в «Розу и Корону», затем купит продукты для обитательниц Фрэнчайза, а позже осторожно сообщит им неприятные новости насчет газеты «Уочман». По телефону, конечно. Но ведь у них сейчас телефона нет.
Час второго завтрака еще не наступил, и в кафе отеля было пусто, если не считать Бена Карлея, который сидел у окна и читал очередной номер «Эк-Эммы». Роберт никогда особенно не симпатизировал Карлею, да и сам вряд ли так уж ему нравился, но их связывала общая профессия, а это в таком маленьком городке, как Милфорд, предполагало дружеские отношения. Поэтому Роберт сел за столик Карлея, с благодарностью вспомнив, что Бен в свое время предупредил его о том, как ополчится окрестное население на обитательниц Фрэнчайза.
Опустив газету, Карлей взглянул на Роберта своими неестественно живыми черными глазами.
- По-видимому, замирает, - сказал он. - Сегодня лишь одно письмо по поводу дела Бетти Кейн.
- В «Эк-Эмме»-то замирает. Зато включается «Уочман».
- «Уочман»? Ей-то зачем гнаться за «Эк-Эммой»?
- Это уж не в первый раз, - сказал Роберт.
- Пожалуй, - согласился Карлей. - Если вдуматься, это две стороны одной монеты. Да ладно, не тревожьтесь зря. Тираж «Уочман» всего тысяч двадцать, если не меньше. - Карлей помолчал. - А, в общем, конечно, обидно. Именно тогда, когда «Эк-Эмма» готова отступиться. Еще два дня, и они забыли бы обо всем этом. Не помню, чтобы они возились с каким-нибудь делом больше, чем в трех номерах. Но, разумеется, для них это дар небес! Не каждый день похищают и избивают девочек. Дело о похищении Бетти Кейн, вероятно, здорово подняло их тираж… Между прочим, известно ли вам, что толстая блондинка, знаете, та, что работает в магазине спортивных принадлежностей около «Анн Болейн», жила в том же самом лондонском пансионе, что и Шарп?
- Вот как?
- И она с наслаждением рассказывает о том, как Марион Шарп в приступе ярости однажды избила собаку до полусмерти. Покупатели обожают этот рассказ. Клиенты кафе «Анн Болейн» - тоже. Блондинка именно туда ходит пить кофе. - Криво усмехнувшись, Карлей посмотрел на сердито вспыхнувшее лицо Роберта. - Нечего вам и говорить, что у блондинки имеется собачонка, чрезвычайно избалованная и до того разжиревшая, что еле ходит…
Бывали минуты, когда Роберту хотелось обнять Бена Карлея, несмотря на его полосатые костюмы и многое другое, что его коробило.
- Ну, да ладно, все рассосется, перемелется, пройдет, - улыбнулся Карлей, и в этих словах прекрасно выразилась гибкая философия человека, умеющего укрыться и переждать грозу, не высунув головы.
- Не вижу, какая радость в том, что все перемелется. Моим клиенткам это не поможет!
- А что вы собираетесь делать?
- Бороться, конечно!
- Бороться с чем? Если вы намерены добиться обвинения в клевете, то зря.
- Нет. Я о другом: я собираюсь узнать, где на самом деле была эта девочка в течение трех недель.
Карлей усмехнулся:
- Только-то!
- Знаю, что это нелегко и, возможно, им придется истратить все, что у них есть, но иного пути я не вижу.
- Они могут уехать отсюда. Продадут дом и поселятся где-нибудь в другом месте. Через год никто, за исключением Милфорда и его окрестностей, не вспомнит об этой истории.
- Они этого никогда не сделают. Во всяком случае, я им этого не посоветую. Если к вашему хвосту привязана жестянка, то трудновато делать вид, что ее нет. А кроме того, не хочется думать, что девчонка выйдет сухой из воды. Это уже вопрос принципа.
