Ирина Львова - Наследница поневоле
— Сейчас тебе кажется, что жизнь кончена, но, когда за решетку угодишь, взвоешь, что упустил возможность скостить себе пару-другую годков. А в твоем случае и пятерочку можно выиграть… — Тарасенков говорил, как бы мечтая вслух, однако на Стеклова речь оперативника, похоже, впечатления не произвела. — Ну что еще? — с раздражением воскликнул капитан, сердито глядя на старшину, вошедшего в комнату, где велся допрос. — Что там?
— Звонят, Сергей Сергеевич, — ответил милиционер. — Карасев говорит — что-то очень срочное.
«Все срочное у меня уже здесь», — мог бы ответить капитан, но проклятый внутренний голос наглым образом давил на совесть.
— Что еще?!
— Там какой-то Стрельцов или… Стрельков звонит… — промямлил старшина. — Чего сказать-то?
— Пусть подождет, — облизывая губы, бросил сердито Тарасенков. — Я сейчас… — Старшина ушел, а оперативник вновь обратился к задержанному: — Ты слышал, у меня дела? Так вот… — Капитан запнулся, раздумывая, как бы обратить себе во благо неожиданную помеху. — Так вот… — повторил он и продолжал уже решительнее: — У меня на тебя больше ни терпения, ни времени нет. Сейчас сюда придут два парня, одного жена бросила, он страдает, просто на стенку лезть готов. А второй… У него на днях брата с Кавказа привезли, в гробу, как ты можешь догадаться. А он у него один был, больше никакой родни. Их, конечно, потом с работы выгонят за бесчеловечное обращение с арестованным, но я уверен, что суд учтет их состояние…
Он замолчал, увидев, как вздрогнул Стеклов.
«Проняло! Проняло сукина сына!» — мысленно воскликнул Тарасенков, стараясь ничем не выдать своего волнения, и продолжил атаку:
— Да, черт тебя дери, да! Такие, как ты, очень любят жизнь. Другого ты можешь ее лишить. Особенно слабого, а вот сам… Не хочешь оказаться в руках невменяемых стражей порядка. Гаденыш! Что ж ты думал, когда убивать шел?!
— Я… Я… — заерзал Стеклов, засматривая в глаза капитану. — Я сознаюсь… Я правда убил… Правда… Я… Но почему? Почему она поступала со мной так?! Ведь я любил ее, а она… издевалась!
— Бери бумагу. — Тарасенков протянул задержанному листок. — Пиши.
Капитан готов был кусать губы, наблюдая за тем, как Стеклов выводит на листе неуклюжие закорючки. Когда он закончил, оперативник вдруг спросил:
— А почему ты хромал в ту ночь, Стеклов?
— Я? Да я ногу подвернул, там темно было… — промямлил Николай, впервые подумав, что это злобный капитан и правда многое знает.
— Увести, — с отвращением бросил Тарасенков.
Когда дверь за старшиной и арестованным закрылась, капитан, блаженно улыбаясь, откинулся в кресле.
«О черт! — подскочил он спустя секунду. — Меня же ждут! Телефон. Стрельцов? Стрельцов — брат Батуриной! Батурина нашлась?! — Теперь руки у капитана были развязаны и он мог поспешить на выручку к Лизе. — Вперед и с песней!»
Глава 118
Лиза шла очень осторожно. Пока она блуждала по третьему этажу, ей никто не встретился. Зато возле еще одного монументального камина она обнаружила массивные щипцы, которыми немедленно вооружилась.
На втором этаже она едва не столкнулась с каким-то незнакомым парнем, который с деловым видом спешил к лестнице, ведущей наверх. Успев юркнуть за здоровенную кадку с пальмой, Лиза затаила дыхание. Парень не заметил ее, прошел мимо, и она, по-кошачьи прыгнув, обрушила на его голову щипцы.
Он не успел не только сообразить, кто на него напал, но даже охнуть. Девушка пробила ему голову. Однако он, хотя и залился кровью, все-таки дышал. Убивать кого бы то ни было в ее планы не входило. Она огляделась по сторонам — следовало связать бандита, но чем? Решительно тряхнув головой, она подошла к окну, занавешенному тяжелыми шторами, и оторвала шнур с кистями, которым они были украшены.
Вторую жертву Лиза, разбушевавшаяся, как Фантомас, определила на отдых под канапе с гнутыми ножками, не пожалев на кляп собственного носового платка. Если она собиралась и дальше бесчинствовать в стане врагов, ей определенно следовало подумать о веревках для «обездвиживания» оглушенных.
Очень осторожно она заглянула в холл первого этажа. Нет, здесь ей рассчитывать было не на что. Четверо парней сидели в креслах и лениво перебрасывались словами.
— Ну, где он там? Кирсанов рвет и мечет, — недовольно сказал один — в нем Лиза немедленно узнала старого знакомого — Жирного.
— За смертью посылать, — проворчал второй.
— Слышь, Серега, поднимись, что ли, ты? Поторопи? Кирсанов велел Губу к шефу послать, ведь сожрет, сука, без масла! — пробурчал третий.
— Да куда он денется? Ща приканает, — отмахнулся четвертый — Серега, которому явно не хотелось никуда идти.
— Сходи, Серега! — велел Жирный, и парень наконец встал.
Лиза попятилась и нырнула за угол. Если он пойдет мимо… А вдруг остальные услышат? Она заколебалась.
Но он может увидеть, что птички покинули клетку, и сообщить другим! Щипцы взлетели и будто сами собой обрушились на голову парня, Лиза даже не успела решить, как поступить. Она прислушалась. Казалось, никто из приятелей ее третьей жертвы ничего не услышал. Она оттащила парня в сторону, к окну, и запихала за штору. Конечно, это была не лучшая маскировка, но с лестницы послышались голоса, и Лиза не нашла ничего лучше, как юркнуть в ближайшую дверь, по счастью оказавшуюся открытой.
Здесь не было роскоши, которая так раздражала девушку в отведенных ей апартаментах. Это помещение, обставленное в строгом офисном стиле, ей даже понравилось. А еще больше ей понравилось то, что на столе возле компьютера лежал ее собственный «дробовик» и еще два каких-то пистолета. Кроме того, там валялся паспорт подданного иностранного государства. Лиза открыла документ и, увидев фотографию Ла Гутина, прочитала: «Жак-Антуан Марслен Бише».
Возле двери раздались шаги. Девушка подскочила на месте и едва успела спрятаться за стоявшим в стороне диваном, где сжалась в комочек, почти не надеясь, что ее не заметят за высокой боковиной.
В кабинет вошли двое.
— Чертовы кретины! — кипел от злости человек, которого Лиза прежде никогда не видела.
— Но, Аркадий Афанасьевич… Ведь все сделано, — попытался оправдаться Кирсанов.
Лиза догадалась, что незнакомец — тот самый шеф, который собирается отнять ее наследство. Как обидно, что она не успела схватить ни один из пистолетов! Впрочем, она умела обращаться только с «дробовиком», а им никого не напугаешь.
— Что натворили! Что натворили! — возмущался взбешенный Изборский. — Что делать с иностранцами? А? Это все твой Глебов! Да еще этот мент привязался! Еле сбросил его с хвоста!
— Никто ничего не докажет, — успокаивал шефа Кирсанов. — Дачу эту никто не найдет. Да даже если найдут — сейчас велю всех передушить и концы в воду. Вот только ваш сейф… Зачем вы храните компромат? Если они сюда заявятся…
— Если они сюда заявятся, нам всем крышка. А насчет компромата… Ведь ты беспокоишься о тех бумажечках, в которых черным по белому написано, что Николай Михайлович Козлов перенес пластическую операцию и стал именоваться Кирсановым Дмитрием Антоновичем? Или о тех, где перечисляется, сколько человек ты отправил в рай, чтобы завладеть их квартирами?
— По твоему приказу! — прошипел Кирсанов.
— Ну, это еще доказать надо! Да ладно, не будем ссориться. Если кто-то чужой попытается открыть сейф, все бумаги немедленно сгорят. Только я знаю, как правильно им пользоваться. Я и тот, кто первым лег под бетонные плиты гаража.
Лиза покрылась холодным потом. Да, эти господа не шутили. Слава Богу, Сашенька на свободе!
— Ну, Дмитрий, где Губа? Где Батурина и щенок, ее братец? Твоего Глебова я видеть не хочу. Урод безмозглый, — нетерпеливо и раздраженно сказал Изборский.
— Да послал я за ними. Сейчас будут, — нервно ответил Кирсанов.
— А чего надо этим засранцам на мотоциклах? Рокеры… или как их там? Чего они от нас хотят?
Помощник пожал плечами.
— Ищут какого-то типа, который спер у них мотоцикл, — произнес он неуверенно, понимая, что пересказывает очевидную дичь. — Говорят, что он пошел сюда.
Изборский забрызгал слюной:
— Разогнать!
Кирсанов замялся, не зная, что ответить, — не стрелять же в дураков на мотоциклах, — но тут в дверь кабинета постучали.
— Ну? Да входи же! — крикнул Дмитрий Антонович.
У появившегося на пороге Жирного прыгали губы.
— Они сбежали! И девка и мальчишка! Губа в отрубях, они ему башку разбили, связали и сбежали!
— Что?!! — зарычал Изборский.
Как раз в это момент с улицы раздалась длинная пулеметная очередь, потом еще одна и еще. Затем все смолкло.
— Глебов? — Шеф вопросительно посмотрел на Кирсанова. — Больше некому! Как ему удалось добраться до арсенала?
На лице помощника на секунду появилось беспомощное выражение. Однако в следующее мгновение он взял себя в руки.
