Лесли Пирс - Чужая жизнь
— Послушай, лапочка, — презрительно процедил Дел, подходя ближе к клетке, — заткнись, или хуже будет.
Глядя на него, невозможно было сказать, знал он правду или нет, так как лицо Дела ничего не выражало. Но по его позе, словно у самца гориллы, Фифи поняла, что он хочет ее ударить. Дел сжал кулаки, и она обрадовалась, что их разделяет решетка.
— Хорошо, только не говорите потом, что я вас не предупреждала, — пожала плечами Фифи. — Я просто надеюсь, что вам хорошо заплатили, ведь вам придется покинуть страну, если вы нас убьете. Понимаете, здесь ведь немного иная ситуация, чем с Джоном Болтоном, — преступником, на которого всем наплевать. Вас будут преследовать все полицейские Англии, а все ваши друзья отвернутся от вас, как только узнают, что вы водитесь с педофилами.
Дел повернулся и схватил Мартина за руку.
— С меня хватит, мы уезжаем, — сказал он. — Чертова чокнутая сучка!
Когда они подошли к двери сарая, Мартин оглянулся через плечо. Фифи не могла разглядеть его лицо и определить, встревожен он или нет, но в любом случае уверенность Мартина пошатнулась.
Свет исчез, дверь с металлическим лязгом захлопнулась, и Фифи услышала звон цепи, на которую вешали замок. На несколько секунд фары машины осветили все трещины в стенах возле двери, а затем она услышала постепенно затихающий вдали рокот мотора.
Ее душа снова ушла в пятки, как только в сарае опять стало темно. Фифи села на землю и подползла к Иветте, вытянув руки, чтобы ее нащупать. По ее щекам непрерывным потоком струились слезы.
Дэн когда-то рассказывал ей о таких парнях, как Мартин и Дел. Он в шутку называл их «лондонскими подранками военного времени». Он говорил, что во время войны многих девяти- и десятилетних мальчишек не успели эвакуировать. Они росли без отцов, а их матери, как правило, о них не заботились. Эти дети редко ходили в школу, а вместо этого собирались в шайки и мародерствовали в городе. Шайка часто заменяла им семью. Они грабили разрушенные во время бомбежек магазины и дома или вламывались в них, пока хозяева прятались в бомбоубежищах. Единственное правило, которого они придерживались, — никогда не доносить на своих товарищей и поддерживать их несмотря ни на что.
Два года службы в армии только сильнее развили их дурные наклонности. После демобилизации большинство из них предпочитало стать преступниками, чем зарабатывать себе на жизнь честным трудом. Дэн заметил, что в пятидесятые годы Англия пережила взлет преступности. Те, кто оказался посмышленее, занимались махинациями с землей и недвижимостью. Другие открывали клубы и пабы или спекулировали дефицитными товарами. Но каждому из таких дельцов требовались десятки обычных «шестерок», чтобы держать конкурентов в страхе, собирать долги и выполнять грязную работу. Их боссы старались не пачкать рук.
Мартин и Дел несомненно были такими «шестерками», и поэтому Фифи не возлагала особых надежд на помощь Мартина. Когда дело доходит до принятия решения, такие, как он, обычно повинуются стадному инстинкту.
Когда глаза Фифи привыкли к темноте, она наконец рассмотрела Иветту, напоминавшую небольшой сверток, и подползла к ней.
— Иветта! — позвала Фифи и стала тормошить француженку, но единственным ответом оказался негромкий храп. Фифи подумала, что надо бы положить Иветту на матрас, чтобы они смогли укрыться одним одеялом. Кожа Иветты была совсем холодная, и к утру француженка может превратиться в ледышку.
Фифи нашла матрас, подтащила его поближе и перекатила Иветту на него. Затем легла рядом и укрыла себя и ее одеялом.
— Фифи! Неужели это ты?
Фифи приоткрыла глаза, услышав знакомый голос с французским акцентом.
— Да, это я, но я предпочла бы, чтобы это было не так, — сонно проговорила она.
Она увидела, что уже наступил рассвет. Сквозь узкие окошки под крышей сочился слабый серый свет.
— Но как мы здесь оказались? И почему мы вместе? — спросила Иветта. — Ты что, спасла меня от этих людей? А почему мы в клетке?
Фифи пробыла здесь всего около суток, но это время уже казалось ей вечностью, а акцент Иветты, которому Дэн так любил подражать, напомнил ей о муже и о доме.
— А может, мы еще немного поспим? — спросила Фифи. — А затем поговорим.
— Non,[23] мы должны поговорить сейчас же, — сказала Иветта. — Я ничего не понимаю.
— Тогда забирайся ко мне, холодно ведь, — произнесла Фифи.
Как только Иветта снова оказалась рядом с ней под одеялом, Фифи рассказала, как она попала сюда и как позже вечером сюда привезли Иветту.
— Какой сегодня день? — спросила Иветта.
— Среда, — ответила Фифи. — А теперь расскажи мне, как они схватили тебя.
— В понедельник вечером ко мне пришел мужчина, — начала свой рассказ Иветта, испуганно глядя на нее. — Я как раз шла в кухню, когда в дверь постучали. Если бы я в тот момент шила в комнате, то сначала выглянула бы в окно. Но я сразу открыла дверь. Мужчина сказал, что он полицейский и должен проводить меня в участок. Я ответила, что мне нужно собрать вещи и одеться. Я поверила ему, он и правда был похож на полицейского, только без униформы.
Она рассказала о том, как забеспокоилась, оказавшись на улице, так как машина не походила на полицейскую. Но мужчина крепко держал ее за руку и не дал убежать. Тогда она начала вырываться, но он схватил ее, втолкнул на заднее сиденье машины и увез.
— Мы ехали очень долго, — сказала Иветта. — Думаю, мы направлялись на юг, потому что не пересекали Темзу. Он привел меня в какой-то дом, очень маленький и грязный. Я плакала и кричала, и тогда он меня ударил.
— Как он выглядел? — спросила Фифи.
— Он был высокий, выше чем метр восемьдесят ростом, и темноволосый. Другой был пониже, и у него еще был такой смешной рот. — Иветта приподняла одну губу, так чтобы показались зубы. — Вот такой, — сказала она.
— Это не те, которые привезли тебя сюда, — задумчиво проговорила Фифи. — Ты слышала, о чем они говорили? Они сказали, зачем ты им понадобилась?
— Они думали, что я ходила в полицию, и хотели знать, что я там рассказала, — ответила Иветта. — Я твердила им, что не была в полиции, а только отвечала на вопросы следователя, когда нашли труп Анжелы. Но они мне не поверили. Они допрашивали меня всю ночь. Мне пришлось сидеть на жестком стуле. Я хотела спать, но они мне не позволили. Столько вопросов сразу…
— Каких вопросов?
— О том, что я видела. Я сказала им, что в тот день, когда Анжела умерла, меня не было дома. Они спрашивали, знала ли я Джона Болтона, говорила ли я с ним. Я сказала, что да, я говорила с ним, когда видела его на улице, но не об Анжеле. Я ни с кем о ней не говорила.
— Ты знаешь, что Джона нашли мертвым в реке?
Иветта резко втянула воздух и застыла рядом с Фифи.
— Нет! Этого не может быть!
— Он умер, — сказала Фифи. — Мне рассказали об этом в понедельник, когда я пришла домой с работы. Я испугалась, потому что мне показалось, что это как-то связано со смертью Анжелы. Ты была права, когда говорила, что мне не следовало идти в полицию и говорить им, что я узнала человека в красном «ягуаре» и видела его раньше с Джоном.
Иветта ничего не ответила, и до Фифи вдруг дошло, почему ее схватили.
— Это ты рассказала им, что я ходила в полицию?
— Qui,[24] — тихо прошептала Иветта. — Они пригрозили, что отрежут мне пальцы, если я не скажу. Без пальцев я не смогу шить. Я подумала, что у тебя есть Дэн и с ним ты будешь в безопасности.
Фифи не знала, как преступники выяснили, что кто-то с Дейл-стрит ходил в полицию, но они, видимо, решили, что это была Иветта, так как она жила ближе всех к Маклам.
Фифи не могла сердиться на Иветту за то, что та ее подставила. Она знала, что и сама заливалась бы соловьем, если бы кто-то пригрозил, что отрежет ей пальцы. Фифи чувствовала только глубокое, очень глубокое раскаяние, потому что из-за нее могла погибнуть и Иветта.
— Ты сердишься на меня, — виновато прошептала Иветта.
— Нет, не сержусь, — сказала Фифи, обнимая ее. — Это ты должна на меня сердиться. Ты столько раз предупреждала меня, чтобы я не лезла не в свое дело. Это все моя вина.
— Все будет в порядке, — произнесла Иветта, целуя ее в лоб и пытаясь успокоить. — Твой Дэн обязательно нас спасет.
Фифи пришлось признаться в том, что Дэн от нее ушел и что в любом случае она ничего не говорила ему о мужчине в «ягуаре».
— Нас могут хватиться только через несколько дней, — закончила рассказ Фифи. Она чуть не добавила, что к тому времени они могут быть уже мертвы, но вовремя замолчала.
— Мы не должны бояться, — сказала Фифи через несколько минут. — Я все еще надеюсь на Мартина. Может, у него проснется совесть.
* * *День тянулся очень медленно. Солнце, заглянув около одиннадцати утра в узкие окошки сарая, согрело их. Фифи и Иветта разделили на двоих пирог со свининой и съели его. Сладкое — большую булку с изюмом — решили оставить на вечер, на тот случай, если Мартин и Дел не появятся в скором времени. После завтрака женщины дремали на матрасе. Фифи несколько раз взбиралась по прутьям наверх, чтобы размяться. Пленницы мало разговаривали, и хотя Иветту, кажется, заинтересовал рассказ Фифи о ее детстве и друзьях в Бристоле, сама она почти все время молчала, вероятно думая о том, что их может ожидать в будущем.
