Виктория Готти - Кто-то следит за мной
— Мне кажется, наши встречи на публике — не лучшая из идей, мистер Браун.
Браун глубоко затянулся «Кохибой», выпустил струю ароматного дыма, одним глотком ополовинил высокий стакан с пивом.
— Что это еще за «мистер Браун»? К чему такие формальности?
— Наши отношения стали сугубо формальными после того, как вы передали мне материалы, компрометирующие Димитрия Константиноса, в обмен на иммунитет от судебного преследования. И я считаю, что в бизнесе нет места дружбе.
— Да перестань, Кевин, расслабься. Ты не можешь проиграть этот процесс.
Кевин машинально огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Ну что ты так дергаешься, парень. Таких, как ты, у меня пруд пруди. Все у меня под колпаком. Я уже далеко не тот уличный бандит, за которого ты меня держишь.
Откровения Брауна вовсе не шокировали окружного прокурора. Коррупция есть везде: на улицах, в залах суда, даже в Белом доме. Его так и подмывало сказать: «Давай обойдемся без исторических экскурсов. Мне все известно о твоих грязных деньгах и делишках. Я знаю, что все слухи, которые ходят о тебе, — правда, и придет день, когда я засажу тебя, кусок дерьма, за решетку. После того, как выиграю этот процесс, а потом стану губернатором. Вот тогда ты сможешь разве что подтереться своим иммунитетом». Но он промолчал. Просто сидел и слушал. Сейчас Браун ему гораздо нужнее, чем он Брауну. Этот человек был для него основным источником информации. Браун и его мартышка-дочь. Вдвоем отец и дочь держали в своих руках ключ от шкатулки с секретами, которые давали возможность свалить Константиноса, потом Ивена и, наконец, Джеймса. В данный момент Миллеры еще способны были прижать Кевина: двенадцать лет тому назад он помог Джеймсу вывести из-под удара его невестку. И компромат на Миллеров ему требовался хотя бы для того, чтобы те не рыпались.
Кевин Аллен знал, что равновесие очень неустойчиво: еще чуть-чуть, и он окажется наверху, сможет диктовать условия, победит Ивена на первичных партийных выборах и, возможно, заставит Миллеров поддержать его кандидатуру. А пока лучше помалкивать и своих планов не раскрывать. Поквитаться с Брауном и его приятелями Он еще успеет.
Никки-Жилет принес три высоких стакана с пивом. Ожил стоящий у стены древний музыкальный автомат: Синатра пел «Мой путь». Компанию ему составил Фрэнк Пеллегрино, один из владельцев ресторана.
А потом подошел к их столику, к радости Брауна, сел с ним рядом, и они запели.
«Словно плевать они хотели на этот мир», — подумал Кевин и улыбнулся.
Глава 50
Наутро ремонт «Лорел» уже шел полным ходом. Садовники приводили в порядок лужайки, деревья, кусты, в доме суетились маляры, электрики, клейщики обоев. Димитрий, став хозяином поместья, претворял в жизнь намеченный план. Первая неделя перерыва в судебных заседаниях подходила к концу. Этим утром в разделе «Метро» «Нью-Йорк таймс» поместила его фотографию с заголовком: «Робин Гуд? Неплательщик налогов? Вымогатель? Или маньяк-убийца? Где истина?» Димитрий не стал читать заметку и даже не позвонил Ивену, чтобы узнать новости по поводу таинственного свидетеля Кевина Аллена. Эти проблемы касались кого-то другого. Он же купил «Лорел» и теперь не мог думать ни о чем другом. Скоро здесь все будет как прежде.
Он уже оплатил свое новое приобретение и теперь с помощью юристов завершал оформление сделки. Продавцы во всем шли ему навстречу: других желающих приобрести поместье не просматривалось.
Строители брали не только умением, но и числом. Ближе к полудню особняк уже поблескивал новыми окнами, на полу лежали новые ковры, стены сменили обои. Во второй половине дня начали прибывать трейлеры с мебелью, заказанной известным оформителем интерьеров.
* * *Сюзан Филдс десять лет проработала директором «Клуба покупателей» в универмаге «Сакс» на Пятой авеню. В списках клуба значились десятки светских львиц. Многие из них частенько находились вдали от Нью-Йорка, когда в магазин поступали новые модели, и потому заказывали их доставку туда, где они в тот момент находились. В «Клубе» одевались актрисы из Лос-Анджелеса, отдающие предпочтение одному из модельеров, в «Клуб» обращались дебютантки, не знающие, как одеться на первый в их жизни бал и что носить после этого торжественного события. Среди клиентов «Клуба» числились и мужчины — чиновники самых высоких рангов, в том числе и банкиры, которые в определенных обстоятельствах предпочитали костюмы не надевать. Но сегодня Сюзан, высокая женщина с коротко стриженными темными волосами, ярко-синими глазами и фигурой, которой завидовали многие покупательницы, ни минуты не могла уделить своему «Клубу».
Накануне вечером позвонил Димитрий Константинос и попросил ее подобрать гардероб для «подруги». Указания она получила точные: черные вечерние платья от Унгаро, Армани и Валентино; деловые костюмы от Ива Сен-Лорана, Оскара де ла Ренты и Ричарда Тайлера; платья для коктейлей от Виктора Косты, Веры Ванг и Версаче. Еще шесть выходных и десять обычных платьев, пять уличных костюмов плюс аксессуары ко всем платьям и костюмам.
В обувном салоне на четвертом этаже Сюзан отобрала две пары вечерних туфелек от Маноло Блахника, три — от Феррагамо, две пары сапожек от Энн Клайн, четыре пары туфель от Гуччи.
— Отнесите все это в салон Би, — проинструктировала Сюзан молодую продавщицу. — Скажите Глории, что обувь надо немедленно упаковать и подготовить к отправке.
В меховом салоне Сюзан остановила свой выбор на двух соболиных шубах, коричневой от Ревильона и черной от Луи-Ферода. Другая продавщица получила от нее то же распоряжение:
— Отнесите шубы в салон Би. Пусть их немедленно упакуют и приготовят к отправке.
Свое путешествие по универмагу Сюзан закончила на восьмом этаже, в отделе нижнего белья. Оттуда в салон Би отправились три черных ночных рубашки от Валентино, каждая со своим халатом, две женские сорочки от Ла Перлы со спальными курточками, шесть шелковых пижам и три пары бархатных шлепанцев от Натори.
Когда Сюзан появилась в салоне Би, все отобранные ею вещи уже лежали коробках, обернутых золотистой фольгой и перевязанных белой лентой.
«Неплохой результат для двухчасовой работы», — не без гордости отметила Сюзан. Она сняла телефонную трубку, набрала номер, оставленный ей Димитрием Константиносом.
— Все готово, сэр, — доложила она.
— Записывайте адрес, — ответил он.
* * *Мик Джонс задумчиво похлопал Ромео по шее, а потом повел черного арабского жеребца к трейлеру. Мик по праву считался лучшим конезаводчиком Лонг-Айленда. Многие владельцы породистых лошадей, каждая из которых стоила целое состояние, доверяли своих любимцев только ему. Марти, молодая, но опытная помощница Мика, следом вела строптивую гнедую кобылу Джульетту. У трейлеров Джульетта заупрямилась, отказываясь идти дальше.
— Пошли, Джульетта, — буркнула Марти, дергая за уздечку. — Тебя продали за такую фантастическую цену, что я и поделать ничего не могла.
Мик повернулся, виновато взглянул на Марти. Она очень привязалась к Джульетте, последние шесть месяцев каждый день скакала на ней. И он понимал, сколь тяжело прощание. Среди нескольких десятков лошадей его конюшни Ромео и Джульетта были самыми дорогими.
Джульетта фыркала, отказываясь ступить на пандус и подняться в трейлер. Марти выудила из кармана кусочек сахара и, держа его перед лошадью, уломала строптивицу. Потом скормила ей сахар и, утирая слезы, посмотрела на Мика.
— Почему он выбрал именно Джульетту?
Мик тяжело вздохнул.
— Желания мистера Константиноса — закон. Что он хочет, то и получает. А у тебя будут другие любимицы, Марти.
Когда трейлеры отъехали, Мик мысленно вернулся к утреннему разговору с Димитрием Константиносом. Откровенно говоря, он не хотел расставаться с этими лошадьми, но Димитрий твердо стоял на своем: черный арабский жеребец и гнедая английская кобыла чистых кровей. Все прочие предложения Мика отметались с ходу. Оставалось только гадать почему.
* * *После того как в конце восьмидесятых Феруччи закрыл свой магазин, аналогичного бутика для девочек-подростков так и не появилось. Однако они не остались без внимания. Кристина Муллен пошла даже дальше: в ее магазине продавались не только одежда и обувь, но и многие другие товары, призванные удовлетворить вкусы юных отпрысков из богатых семей. Вот и мистер Константинос заказал здесь одежду и спальню для одиннадцатилетней девочки вместе с новейшим музыкальным центром, цифровым телевизором с огромным экраном и компьютером последней модели. На доставку и установку Муллен получила сорок восемь часов и теперь очень спешила, опасаясь не уложиться в отпущенный срок.
