Елена Арсеньева - Клеймо красоты
– Угомонитесь, девушка, – вздохнул доктор. – Я вообще удивляюсь, что ваш муж открыл глаза, что способен смотреть, а вы хотите, чтобы он вам сразу в любви признался.
– Петя, Петенька, – продолжала причитать Маришка. – Это я, ты видишь? Теперь все будет в порядке, ты скоро поправишься. Мы с Павлом тебя в больницу привезли… Паша! – Она обернулась от кровати, замахала рукой. – Паша, иди сюда. Пропустите его, товарищи.
– Да это не больница, а дом свиданий какой-то, – сердито сказал усталый доктор и даже сделал попытку заступить Павлу дорогу, однако Валентина Ивановна дернула его за рукав и укоризненно проворчала:
– Ну чего ты, Саня, чего? Они ж друзья, они вчера чуть не сгорели вместе в тех Осьмаках, ну чего ты злобствуешь? Только на минуточку пропусти – и все.
– Ну, если на минуточку…
Измученный доктор Саня вздохнул и посторонился.
Павел протиснулся в палату.
– Паша, иди сюда! – Маришка ощупью поймала его за край халата, подтащила к себе. – Петенька, посмотри. Вот я, вот Паша. Узнаешь?
Павел наклонился вперед, ловя мутный, ускользающий взгляд Петра.
– Ты помнишь, что вчера было? – спросил напряженно. – Ты помнишь, кто в тебя стрелял?
– Эй, эй, вы что себе позволяете? – сердито выкрикнул доктор Саня. – Тоже мне, следствие ведут знатоки! А ну-ка, прекратите это!
– Петя, ты видишь? – лепетала Маришка. – Это Паша. Павел! Он вчера тебе перевязку делал, он тебя сюда привез, знал бы ты, как старался ехать. Чтоб тебя не трясло! Если бы не он… Петя, посмотри. Вот Павел, он…
– Ты помнишь, кто в тебя стрелял? – настойчиво перебил Павел.
Петр смотрел напряженно, явно силясь что-то вспомнить. Но вот зрачки его скользнули в сторону, к Маришке. Устало вздохнув, он снова опустил веки.
– Не видел он ничего, – с сожалением сказал кто-то за спиной Павла. – Или не помнит.
– Вообще-то это случилось ночью, – сказал Павел, оборачиваясь. – Не исключено, и в самом деле не успел разглядеть…
– Петь, Петя! – снова заголосила Маришка. – Ой, посмотрите, что с ним?
– Так, все вышли! – скомандовал доктор Саня. – Быстро освободили палату! И вас, девушка, попрошу.
– Да вы что? – возмутилась Маришка. – Я ведь его жена! Я должна с ним…
Слезы ручьем хлынули по ее лицу.
– Утрись! – сердито сказал доктор. – Ладно, оставайся. Но имей в виду: пикнешь, всхлипнешь – сразу вылетишь отсюда, ясно? Давайте ему капельницу и укольчик сделайте – пусть поспит.
В коридоре Павел поймал сердитого доктора за рукав:
– А он долго спать будет?
– Постараюсь, чтоб не меньше суток, – буркнул тот. – Сейчас все неважно. Кроме его жизни, а она… Вы лучше идите, нечего тут сидеть и караулить его вздох. Хватит с нас его жены.
– Ага, – растерянно сказал Павел. – Значит, я могу уехать?
– Не только можете, но и должны.
Доктор кивнул на прощание и ушел.
Павел спустился вниз, открыл джип и какое-то время сидел, рассеянно глядя вперед. Сутки, сутки! То есть какое-то время у него есть, и если по-умному им распорядиться…
Он включил зажигание.
* * *Она чувствовала одновременно облегчение и растерянность. Слава богу, что не придется ползти на коленках, как «хромой барин» Алексея Толстого, сколько-то там верст. Никифор Иваныч явно сделал этот крысиный лаз только для того, чтобы незаметно ускользать из дому и из деревни, потому что Ирина очутилась за околицей. Вокруг простиралось выгоревшее пространство, еще вчера бывшее зеленой луговиной. Кое-где торчали черные остовы полусгоревших деревьев. Жуткий пейзаж! Дорога на Арень и домишки деревни кажутся чем-то потусторонним и нереальным среди этой выжженной пустыни.
Ирина кое-как выцарапалась наружу и присела на обугленную коряжину, не заботясь о том, что перепачкает платье в саже. Оно и без того совершенно утратило прежний вид: похоже, будто в нем вели интенсивные землеройные работы. Ноги ныли, кожу на коленях саднило. Подумаешь, проползла каких-то двести метров, а еле жива. Как же чувствовал себя старенький дед, проделав такое путешествие? Но, во всяком случае, в отличие от Ирины он знал, что делать дальше.
А в самом деле: куда податься и что предпринять? Неужели ее путешествие закончено и не остается ничего другого, как вернуться? Можно, конечно, пройти через лес к скиту. Виталя наверняка вернулся туда, он ее не прогонит и даже, очень может быть, позволит спуститься в подземелье и пошарить там, если она даст слово не обращать внимания на бандитский арсенал. Тоже вариант! Не сидеть же, в самом деле, в обществе бабы Ксени, ожидая, пока вернется совершенно ненужный ей Павел!
Вдруг Ирина вздрогнула и тревожно вскинула голову. Почудилось ей или в самом деле…
Точно! Упомяни о черте, а он уж тут!
Со стороны Арени, приближаясь к Вышним Осьмакам, на полной скорости летел джип, заляпанный по самую крышу. «Дворники» интенсивно боролись с грязью на ветровом стекле.
Павел! Летит как на крыльях! Сейчас промчится через деревню, притормозит около дома бабы Ксени, узнает, что Ирины нет, и отправится искать ее. И найдет – с его-то упорством и уверенностью в себе!
Нет… смотрите-ка, автомобиль резко свернул с дороги, стал под прикрытием необитаемого сельсовета. Павел выскочил из джипа, оглянулся – и задами побежал к дедовой избе. Ирина смотрела, не зная, то ли вздыхать с облегчением, то ли удивляться.
Павел выглядел как-то странно. Вид у него был… как бы это поточнее сказать, безумный, что ли. Вдобавок на его спине вырос небольшой горб… Ирине потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что это рюкзак. Загадочно. Уезжал-то он налегке – что, выходит, прибарахлился в дороге? Может, продуктов купил для бабы Ольги, как и собирался позавчера? Надо полагать, с Петром все в порядке, если Павел смог заняться покупками! Спасибо и на том.
Время шло, а Павел все не показывался на дедовом крыльце. Да что он там ищет в доме или что нашел, коль так задержался? И вдруг ее осенило. Да ведь посреди сеней валяются сдвинутые доски, прикрывавшие лаз! Павел увидел их, увидел черный провал – и не смог совладать с любопытством. Наверняка он тоже полез в подполье, и если Ирина просидит на своей коряге еще несколько минут, прямо перед ее носом высунется из земли чумазый и мокрый Павел.
Ирина подхватилась и ринулась в сторону, где громоздились обугленные стволы нескольких березок либо осинок, причудливо переплетенных друг с другом. Она едва успела присесть на корточки под их прикрытием и высунуться, как увидела Павла, который споро выбирался из-под земли. Однако ему потребовалось гораздо меньше времени, чем Ирине, чтобы преодолеть подземный коридор, а если учитывать, что он полз в темноте, то и вообще рекордно короткий срок.
Нет… с чего это она взяла, что Павел полз в темноте? В руках у него что-то, похожее на короткую и толстую дубинку. Ирина напрягла глаза. Да ведь это фонарь, электрический фонарь! Наверняка очень мощный.
Интересно, заметил Павел в его свете, что кто-то пробирался подземным ходом незадолго до него? Интересно, обнаружил ли в дедовой избе брошенное платье, в котором до этого ходила Ирина? И какие выводы сделал из всего этого?
Ответ можно было получить очень просто – стоило только вылезти из своего укрытия и окликнуть Павла, но Ирине почему-то ни за что не хотелось это делать. Более того, она совсем скрючилась, стараясь сделаться как можно более незаметной, а когда решилась наконец приподнять голову, увидела, что Павел споро удаляется от деревни.
Куда это он чешет? Почему бросил машину? Если бежит в скит – а это наиболее правдоподобный ответ, потому что у Павла давно чешутся руки расправиться с Виталей, – почему решился идти пешком через обугленный лес, рискуя ноги переломать, вместо того чтобы сесть снова в джип и со всеми удобствами… Нет, это-то как раз понятно. Виталя наверняка не плещется в сауне, как беззаботный тюлень, а сторожит все подступы к скиту. И Павел очень просто может нарваться на пулю, если будет переть на рожон. Значит, он решил пойти незаметно.
Ирина какое-то время еще вглядывалась в серую завесу, в которой постепенно таяла высокая темная фигура, а потом вдруг вскочила и ринулась вперед, подбирая повыше платье, чтобы было удобнее перескакивать через беспорядочно наваленные стволы. Зараза! Ну почему эта неведомая женщина не могла сберечь на долгую память какие-нибудь кеды или полуботинки, на худой конец? А ведь баба Ксеня, помнится, говорила, что Серафима, к которой подселился Никифор Иваныч, была кем-то вроде монашки. Откуда у такой особы столь легкомысленные туфельки, пусть на маленьких, но все же на каблучках? Ох, видно, судьба Ирине рано или поздно переломать ноги в здешних местах!
Впереди замаячила серая вода Безымянки. Павел, не замедляя бега, ворвался в воду и через минуту был уже на другом берегу. Ирина, в очередной раз плюнув на стыд, задрала платье повыше, сбросила туфельки и тоже вошла в реку, осторожно нащупывая дно босой ногой. Что делать, размышляла она, если ухнет в какой-нибудь предательский бочаг? Молча погибать? И куда ей спрятаться, если Павел вдруг оглянется?
