Нина Васина - Падчерица Синей Бороды
Трое мужчин, по крайней мере, на моих глазах перебежали дорогу, а еще кто-то ломился в глубь зарослей под хищный лай пса.
Спустя полминуты неподалеку завелся мотор машины, спустя еще несколько минут, чуть подальше, — другой.
— Милорд! — зову я, ужасно гордая собой. — К ноге!
Тишина.
— Милорд! — я начинаю пугаться. Шуршание в кустах, но пса не видно.
Когда мы вернулись домой, от моей куртки остались одни лохмотья, а пес хромал на две ноги — получалось, что с каждым шагом он заваливался на правую сторону. Мне пришлось лезть за ним в кусты, потому что Милорд зацепился поводком. Потом он тащил меня за куртку зубами, потому что я застряла в колючих ветках и придумала ему новую команду “спасай!”. Мы оба были еле живые от усталости и страха, но я ему сразу все простила, как только на мое тихое предложение — “лапы помоешь?” — он тут же залез передними в таз с водой.
— Вы где-то шатались час и десять минут, — укоризненно заметила Аделаида. — Я уже хотела доложить хозяину, что ты пропала.
— Мы заблудились, — осторожно промокаю полотенцем раненую подушечку передней конечности собаки.
— Можешь идти спать. У хозяина посетители, они пришли по делу, я сама подам им напитки и легкий ужин.
— Подогретое пиво Милорду! — кричит Коржак из кабинета.
Аделаида идет в кухню за пивом, Милорд, цокая когтями по паркету, идет в кабинет к хозяину, я, сидя на полу, снимаю ботинки и рассматриваю то, что осталось от куртки.
Бьет Бельлинда восемь раз. Пахнет кофе и чем-то ужасно вкусным. Это пахнет миндальное печенье в духовке.
— Я умею готовить только миндальное печенье и салат, — объявляет хозяйка, как только я вхожу в кухню. — Оливье.
Она в вечернем платье, на шее — колье, в ушах длиннющие серьги. Ну-ка, посмотрим, что у нее на щиколотке?
Сквозь чулок просвечивает узкая марлевая повязка.
Она достает печенье, выгружает его на блюдо и уносит в кабинет.
Вздохнув, я соскребаю вилкой припекшиеся остатки с противня и смотрю в окно.
Никогда не чувствовала себя такой бездомной. Пойти заштопать носок, что ли?
Завтра приезжают гости. У меня совсем мало времени, чтобы незамеченной попасть в кабинет Коржака и порыться в его компьютере.
“Только попробуй там сотри что-нибудь, я тебя убью, честное слово!” — пригрозила на прощание Пенелопа.
Ровно в семь утра меня разбудила Аделаида и сказала, что, если сегодня не придет прачка, стирать придется нам с нею. Вернее, я буду стирать, а она советовать, как правильно это делать.
Мы обходим — комнату за комнатой — второй этаж, переходя на шепот у дверей спален Лены и Коржака. Потом я вытираю пыль в гостиной, потом сажусь перед тазом с овощами, сегодня добавилась цветная капуста, мне нравится ее разрезать — получается много-много крошечных баобабов.
Красный шарф я запрятала под свой матрац, смешно, конечно, но больше некуда.
Хорошо, что нужно чистить овощи, мне с ними удобнее всего думать.
Вчера поздно вечером, когда Лену принесли в кровать, я дождалась тишины и пробралась в ее спальню. Сняла один чулок, размотала повязку. На ноге абсолютно ничего не было! Ни намека на татуировку, ни царапинки, ни оспинки — ничего! Мне пришлось подтащить ногу к самому ночнику, так что голова Лены и туловище сползли на пол, но и при свете лампы я не обнаружила ни единого пятнышка под повязкой.
Намотать бинт на щиколотку у меня хватило сил, а вот натягивать на ногу чулок не хотелось. Я натянула его на руку, а потом еще засунула ее безвольную ладонь в туфлю на каблуке.
Обыскивать комнату не решилась, только осмотрела содержимое тумбочки у кровати. Обнаружила иностранный паспорт Лены и заложенную в него квитанцию на парковку.
— Прибыли прачка и повар! — доложила Аделаида. — Оба узкоглазые.
— Корейцы? — напряглась я.
— Да какая разница? Совсем сбрендила моя хозяйка, вот что страшно!
Это были вьетнамцы. Прачка — молодой худой вьетнамец, повар — пожилой толстый вьетнамец.
— Капуста — это холосо! — тут же похвалил повар вырезанные мною из кочана баобабы.
Когда Бельлинда пробила одиннадцать раз, начали прибывать гости.
— Дядя Ваня! — громогласно представился мне первый гость. — Чехова читала? — и захохотал как припадочный.
Я повесила на плечики его пальто с меховым воротником.
— Дядя Петя! — вкрадчиво доложил второй гость и поинтересовался:
— А наш главный санитар, дядя Ваня, уже прибыл?
Я повесила его кожаную куртку.
Третьей пожаловала женщина. Отставив в сторону руку с сигаретой в мундштуке, она оглядела меня снизу вверх, хмыкнула и объявила низким густым голосом:
— Харизма! Для близких людей, разумеется. Где они, эти близкие люди, почему не бегут лобызаться? Норковая потертая шуба.
Потом шофер Сергей Владимирович привез на своей “Волге” с вокзала дядю Вову из Воронежа:
— У нас метет, как в аду, а у вас тут затишок, елками пахнет!
Куртка с каракулевым воротником.
И тетю Валю из Перми:
— Котеночек, до чего же ты серьезная! Осторожно, пальто длинное, не наступи!
Драповое пальто до пят с воротником из дохлой чернобурки с засушенной мордой.
Последним явился дядя Костя из Твери — сухонький старичок — и спросил, еще не успев раздеться:
— Камин затопили? У Женьки отличный камин, отличный, а у меня дымит!
Дубленка шерстью наружу.
Лаптев с женой и Коржак стояли на изготовку в гостиной, каждому вновь прибывшему насильно всучивали рюмку с водкой, после чего происходило взаимное громкое целование.
— А где Лена? — опомнились гости, когда кое-как расселись.
“Просим! Просим! Лена! Лена!”
Я затыкаю уши пальцами, детским шумным праздником накатывает детсадовское “Сне-гу-роч-ка!”.
Появляется Лена в облегающем платье, с лихорадочным румянцем на щеках и застывшей парафиновой улыбкой.
Я иду за ней, закатываю столик на колесиках, устанавливаю его возле розетки, подключаю миксер.
— Вы с ней поосторожней! — сплетничает Коржак. — Мы тут на обед посмели рыбу запить красным виноградным “Шато-Марло”, так она ужасно рассердилась! Я правильно сказал? “Шато-Марло”?
Вся компания долго и тщательно рассматривает меня в рискованном прикиде слегка испорченной школьницы.
— Однако, — корчит удивленную гримасу Харизма. — Мне кажется, сложностей не миновать. Как ты думаешь, Петя?
— Сложности, они на то и существуют, чтобы их преодолевать!
— Ты у нас самый главный, все-таки замминистра, тебе и командовать! — вступает в обсуждение дядя Ваня.
— У нас тут Леночка главная, милая наша хозяйка, пусть она командует.
— Алиса, мне что-нибудь легкое, на твое усмотрение. Ты сама знаешь, — неопределенно машет рукой Лена.
Бросаю в миксер кусочки льда, наливаю коньяк и холодный крепкий чай.
— А мне, пожалуйста, сделай “Оперу”, — просит Харизма, простая заведующая женской консультацией.
— Для “Оперы” рановато, — уверенно замечаю я. — Могу предложить перед ужином фруктовую “Мокрую кошку”.
Смешиваю ананасовый сок с водкой, добавляю кусочки клубники.
Дяде Косте из Твери я делаю “Джаз” — фанту с шампанским, дяде Пете, как самому высокопоставленному чиновнику (заместитель министра все-таки!) — “Кремлевскую звезду” — крепкий кофе со льдом и ромом.
— А почему “Кремлевская звезда” коричневая? — заинтересовался он, и я многозначительно отвечаю:
— Не будем сегодня говорить о политике.
Все хохочут.
Дядя Вова — хирург из Воронежа долго наблюдал за моими махинациями с напитками, потом решился и попросил “Кровавую Мери”. Я налила в бокал томатный сок, протянула ему десертный нож и открытую бутылку водки.
— Лейте водку осторожно по лезвию ножа, чтобы она не смешивалась с соком, а плавала вверху.
— А вы почему?.. — удивился он.
— Мне следователь запретил брать в руки нож, пока я под следствием.
Только для чистки овощей, представляете?
Через час наступило всеобщее взаимопонимание, и я разрешила себе расслабиться. Намочила края пузатого бокала на длинной ножке, промокнула в сахар. Налила остывший сладкий чай с лимоном, добавила миндальный ликер, кружок соленого огурца, розовую креветку и кусочек шоколада.
— Как это называется? — покачиваясь, рядом оказалась тетя Валя из Перми — муниципальная служащая, как она представилась мне, и “распределительница медицинской техники”, как ее обозвал дядя Костя.
— Этот коктейль называется “Три утопленника”.
— А в чем тут смак? — тетя Валя сосредоточенно (насколько ей позволяют четыре “Веселые гейши”) рассматривает плавающий в желтоватой жидкости огурец.
— Пьешь и сразу же закусываешь, — отвечаю я, выпиваю и с показательным хрустом закусываю огурцом, креветкой и шоколадом.
— Предлагаю новое название! — уяснил игру дядя Ваня из санитарной комиссии. — “Чистый разум”! Только минералка и две капли йода!
