Сергей Валяев - Миллионер
Словом, она, умная и коварная, сделала всех. Вернее, могла сделать всех. Не учла одного — менхантера. «Охотник на людей» работал хорошо, и теперь его боевые коллеги завершат эту работу. И я буду свидетелем акции под названием «Аутист».
Находясь в джипе, мы с Александром наблюдали за парадным входом аэропорта. Я нервничал: не упустим ли плутов за пределы нашей любимой родины? Господин Стахов посмеивался: все под контролем, товарищ.
— Никого не видно, из наших-то? — недоумевал я.
— Ага. Будут стоять с табличками: «Мы — из ФСБ». — И предупредил, чтобы я сидел, как памятник. — Твоих подвигов нам больше не надо.
— А жаль, — вредничал я.
Потом увидел: спортивное «пежо». Оно было ало, мило и мощно. Эх «пежо-пежо», почему ты не мое!
Припарковав машину на стоянке, девушка Мая не спеша переместилась к дверям аэропорта. Выглядела великолепно: черный хлопчатобумажный костюм от Армани, рдяные перчатки из нильского крокодила и такие же туфли. Была похожа на принцессу из сказки. Оставалось лишь ждать, чтобы узнать, какая это сказка: страшная или добрая?
— Красивая девочка, — заметил г-н Стахов.
— Она, — напомнил, — замужем.
— Я знаю, — молвил «охотник». — Но супруга не любит. Ох, не любит.
— Откуда знаешь… знаете?
— Я все знаю.
— А кому сейчас легко, — не хотел говорить на эту тему.
— Ты ей симпатичен, — ухмыльнулся менхантер. — Как рабоче-крестьянский миллионер.
— Был миллионер, да весь вышел, — ответил. — Ничего мне не надо. Отдайте Илюшу, и я буду счастлив.
— Пожалуйста, — указывает на эстакаду, ведущую к аэропорту.
И я вижу длинный «Линкольн» цвета цветущей японской вишни. Он катит так кичливо, что сразу понятно — едут хозяева жизни. А вся остальная дворовой срань — на колени.
Потом вижу: водитель-халдей подобострастно открывает дверцу лимузина и… г-н Михаил Брувер. Он во фраке, он форсист, он весел и беспечен. Его избитое лицо в румянах, и оттого Миша похож на циркового буффона.
Он подает руку и перед миром предстает… Лира Владимировна Брувер. Она маленькая, сухонькая, изящная. На змеиной головке — шляпка, как знак траура по безвременно ушедшему супругу.
После неё появляется молодой человек атлетического сложения. Он суров, сдержан и знает свои трудовые обязательства. Тянет за собой… Илью. Аутист вял, как овощ, но приодет во фрак, как граф.
Его появление производит впечатление на нас с Маей. Я дергаюсь и рвусь бежать выручать друга детства. К счастью, мне этого не дают делать. А Мая смотрит на аутиста, как на Йехуа, то бишь Снежного человека. И я прекрасно понимаю её чувства: хотела клепать с его помощью дурковые бабки, а любимая бабулька увозит чудо-юдо с собой в райскую Швейцарию.
Шок у внучки продолжается всего несколько секунд, потом я вижу… кобру. Так мне кажется: милая и красивая девушка вдруг меняется, и теперь это свирепое, напористое и гибкое существо, готовое нанести смертельный удар.
— Кобра, — невольно говорю я.
— М-да, — понимает меня Александр. — Две кобры.
И мы продолжаем наблюдать за семейным раздраем. Мая выговариваеет нечто злое любимой бабушке. Та, суровея, выслушивает любимую внучку, потом неожиданно наносит той пощечину ловко гнущейся ручкой в черной лайковой перчатке. Старая кобра оказывается более опытнее молодой.
Но этот взмах, словно послужил сигналом для заверешения акции «Аутист». У лимузина возникли серьезные люди в штатском, настолько серьезные, что любое сопротивление было бессмысленным. Через несколько мгновений все было закончено. Я только успел заметить перекошенное от бессильной вселенской злобы старческое личико мастерицы интриги.
Да-да, Лира Владимировна Брувер, по прозвищу «Кобра», оказалась именно той главной движущейся силой в нашей истории с миллионом долларов. Кто бы мог подумать, что эта милая малозаметная старушка явится мозговым центром всех криминальных акций, направленных против меня и моих друзей.
Ее супруг Исаак Исаакович Брувер был лишь жалким исполнителем её воли. Когда он устал и запаниковал, то его просто зацинковали. Уничтожили по приказу любимой супруги.
Когда Мая проявила самостоятельность и выручила меня из лап ментовской хунты, любимая её бабуля так осерчала, что совершила главную ошибку решила подорвать господина Крутоверцера, основного, как посчитала, конкурента. Как говорится, получите тротиловый привет от «Мосдорстроя»!
Да, на старуху бывает проруха. Контора взяла в производство дело о попытке покушения на государственное лицо при исполнении им служебных обязанностей.
Высокопоставленная дама Е., жена мужа своего и подружка нашей Лиры Владимировны, предупредила её о том, что служба безопасности заинтересовалась товаркой.
Госпожа Брувер поняла, что пахнет жареным. И надо торопиться убыть из страны несбывшихся надежд. Идея о том, что аутист может стать гарантией её безбедного существования в швейцарских Альпах, настолько овладело старушкой, что она не пожалела любимого племянника, бросив того в подвал санатория, где его и выручил доверчивый лопушок Славчик Мукомольников.
— Может, она больная, — спросил у Александра, когда мы мачались к аэропорту. — Клиника?
— Власть и деньги развращают, мой дорогой человек. Знаешь, сколько у неё на счете в банке Цюриха?
— Сколько?
— Тридцать миллионов.
— Еть`твою мать!
— На тихую и добрую старость бы хватило.
— И зачем ей аутист?
— Делать миллионы и миллионы, — ответил «охотник на людей». — Грубо говоря, ты прав — клиника. Их, — дернул головой вверх, — всех сейчас клинит. Живут, суки, одним днем.
— А почему она всех держала? И братков, и ментов бывших, и нуреков.
— Ну, ни всех, скажем, — проговорил г-н Стахов. — Твой Васёк, например, вышел на тропу войны… А почему держала? Характер, как у змеи, и подружки… в высших эшелонах власти. А это самая лучшая крыша.
— Что же они, бляди, со страной делают?
— Ничего, — ответил «охотник». — Выдюжим.
А что остается делать? Остается жить на милой сторонке, да дюжить, е……………! П…………..! Х…………….!..!..!
Между тем акция «Аутист» перешла в завершающую стадию. Все участники были помещены в служебное помещение. Каждый вел, как считал нужным. Форсистый Миша Брувер поник головой и старался делать вид, что он оказался жертвой обстоятельств. Жаль, что у меня не было возможности двинуть его по лживому уху.
Лира Владимировна от всего открещивалась и требовала, чтобы ей позволили сделать конфиденциальный звонок. Она надеялась таки убыть ближайшим самолетом в цукорный Цюрих. Я поглядывал на неё и понимал, что такие не сдаются. Их надо уничтожать. С коброй нельзя договориться о мирном существовании, смерть — их призвание.
Мая была прекрасна в гневе, но сдерживала себя, играя желваками. И было непонятно, что её больше всего бесило: бабушка, которая поступила столь эгоистично, или вся эта неприятная ситуация, могущая бросить тень на репутацию господина Крутоверцера.
А Илюша, накачанный лекарствами, спал, как младенец, и был далек от маеты этого безумного-безумного мира.
Что касается меня, то чувствовал себя победителем, но во рту — горечь поражения. Смешанные такие чувства, как сыр рокфор. Вкусный, а пахнет не стиранными носками.
Когда обстановка более менее успокоилась и сочинялись протоколы, менхантер подвел меня к человеку с выразительным лицом чекистского генерала. Оно было энергично, морщинисто и мужиковато.
— Это Слава Мукомольников, — представляет «охотник» меня.
— А, миллионер? — усмехается человек. — А я генерал Старков. А что с мордуленцией?
Я закатываю от возмущение глаза: ну, сколько же можно?
— Его рашпилем пытали, — шутит менхантер.
— Рихтовали, — генерал глядит на меня испытывающе. — Приятно чувствовать себя миллионером?
— Так не дали почувствовать.
— Не твое это дело, Слава, — заявляет простодушно. — Нормальный же русский парень, а не как эти… чикагские мальчики, — морщится.
— Кажется, вы не любите «мальчиков», — позволяю себе заметить.
— А кто их любит, сучей? Но речь не о них. Время их тоже прийдет, говорит с напором. — Что нам с тобой делать?
— А что делать с русским парнем? — развожу руками. — Отпустить в чисто русское поле.
— Во, сукин сын, — удовлетворенно качает головой.
— А я предупреждал, — хмыкакт Александр. — Самородок.
— Ох, эти самородки, — вздыхает господин Старков. — Давай договоримся по душам.
— Давайте.
— Берешь своего самородка, — указывает взглядом на спящего аутиста. И с глаз долой. Чтобы мы про вас больше не слышали. Никаких азартных игр на бирже. Если согласен, иди!
— А если не согласен?
— В кутузку, — то ли шутит, то ли нет.
— Согласен он, согласен, — Александр оттесняет от генерала. — Все, закрыли тему.
