Анатолий Безуглов - Преступники
— Приезжайте. И назвал адрес.
— А код? — спросила Ольга Арчиловна.
— У нас вход свободный, — усмехнулись на том конце провода.
Артист жил неподалеку от станции метро «Новослободская», в старом солидном доме, с просторным вестибюлем и широченными лестничными площадками. Он встретил Дагурову в вельветовых брюках, мешком висевших на нем, и таком же пиджаке. Продолговатое лицо. Крупный нос, губы, внимательные, чуть ироничные глаза. Густые каштановые вьющиеся волосы, едва тронутые сединой, падали на плечи. Но самым примечательным у него были руки. Тонкие длинные пальцы, в которых, однако, чувствовалась сила. А вот возраст определить трудно — от сорока пяти до шестидесяти. Во всем облике артиста сквозила какая-то спокойная уверенность и доброжелательность.
Дуюнов провел ее в комнату, набитую куклами, фигурками из дерева, ритуальными масками, снимками кукольных спектаклей.
— Собираю по всему свету, — сказал Рюрик Петрович. — Куда судьба забрасывает на гастроли... Кофе или чай? — предложил он.
— Благодарю, не стоит беспокоиться, — вежливо отказалась Дагурова, которую в присутствии Дуюнова потянуло на светский тон.
Они сели на широкую тахту, покрытую пледом с длинным ворсом. Стульев в комнате не было: какие-то пуфики, низенькие табуреточки и огромное вольтеровское кресло.
— Готов отвечать на ваши вопросы, Ольга Арчиловна, — сказал Дуюнов. — Что вас интересует?
И Дагурова вспомнила, где слышала его голос. Да, точно, по телевизору, в передаче «Будильник», которую любит и не пропускает Антошка.
«Знал бы он, что я сейчас сижу рядом с его любимым волшебником!» — подумала Ольга Арчиловна.
— Регина Эдуардовна Баулина, ее отношения в семье... — начала следователь.
— И со мной, — добавил Рюрик Петрович. — Будем играть в открытую. Я все знаю. И о покушении на Евгения Тимуровича, и о том, что ваш коллега допрашивал Регину Эдуардовну... Подтверждаю, что в тот злосчастный день, третьего июля, она действительно находилась в Конакове.
— Желательно, чтобы это подтвердил еще кто-нибудь, — сказала следователь.
— Увы, — развел руками артист. — Мы наши отношения с Региной Эдуардовной не афишировали. Щадили чувства и самолюбие Норы... Так что поверьте на слово...
— Насколько я поняла, у супругов Баулиных довольно непростые отношения, — сказала Дагурова.
— Эта трагическая история еще больше все осложнила.
— В каком смысле?
— Буду откровенен... Мы с Региной решили наконец пожениться... Ирония в том, что решение созрело окончательно именно третьего июля, в Конакове. Уверяю вас, это был бы выход для всех — Регины, Евгения Тимуровича и меня. Даже для Норы... Горькая правда всегда лучше сладкой лжи... Но теперь, после всего случившегося, Регина сказала, что никогда не бросит мужа! Пусть останется калекой, парализованным — она должна быть рядом!.. Я понимаю Регину. И не смею даже отговаривать. Честно говоря, считал бы себя последним человеком, если бы воспользовался этим случаем... Значит, не судьба нам жить вместе... Поверьте, думаю лишь об одном — чтобы Евгений Тимурович остался жив. — Дуюнов печально усмехнулся. — Как это бывает у русских интеллигентов: появились мысли о какой-то вине, греховности, искуплении и так далее... Может, помните, у Блока:
Под шум и звон однообразный,
Под городскую суету
Я ухожу, душою праздный,
В метель, во мрак и пустоту.
Я обрываю нить сознанья
И забываю, что и как...
Кругом — снега, трамваи, зданья,
А впереди — огни и мрак...
Вот такое у меня сейчас состояние...
Рюрик Петрович замолчал.
— Значит, если бы не этот выстрел, то...
— Вы правильно поняли, — кивнул Дуюнов. — Регина рассталась бы с Баулиным... Это надо было сделать давно, еще шесть лет назад. Но и тогда вмешалась судьба. Глупый, нелепый случай! Прямо какой-то рок!
— А что тогда произошло? — осторожно спросила Дагурова.
— Регину и Евгения Тимуровича пригласила к себе на дачу Юнна Воронцова. Человек она известный, представлять, надеюсь, нет надобности...
— Конечно, — сказала Дагурова. — Ее знает вся страна. Кино, телевидение...
— Дача у Юнны в Новом Иерусалиме, это по Рижской дороге. В поселке — знаменитость на знаменитости... У Регины страсть — покрутить баранку! Это особенно проявляется у того, кто не имеет собственной машины... У Воронцовой, естественно, «Волга»... В общем, после шашлыков и сухого вина у Регины начался зуд — покататься по дачному поселку... Юнна — баба добрая, дала ключи от машины. Регина выехала на дорогу и тут же врезалась в новенький «мерседес», принадлежащий одному знаменитому музыканту, не буду называть фамилию... Мало того, что разворотила полкузова, еще покалечила человека...
— Музыканта?
— Нет, его знакомого. — Дуюнов нервно хрустнул пальцами. — Представляете, за какие-то пару минут сомнительного удовольствия повесить себе на шею двадцать одну тысячу рублей!
— Так много? — не поверила следователь.
— А что вы хотите, «мерседес» — это вам не «Запорожец». На Кавказе дают пятьдесят тысяч... Так ведь, помимо ремонта «мерседеса», пришлось чинить «Волгу» Воронцовой и выплачивать компенсацию пострадавшему. За лечение и так далее. Слава богу, упросили не обращаться в милицию. Замяли. Баулин в течение недели достал эти деньги. У кого только не занял! Бегал по Москве, как говорится, высунувши язык. Даже у своего покровителя, члена-корреспондента...
— Троянова? — уточнила Дагурова.
— У него... А ведь у Регины с Баулиным уже был полный разрыв. И тут, видите ли, обстоятельства — спас от суда... Морально не имела права бросить благодетеля... Я говорил ей: никакие тысячи не склеют вашу жизнь... Предложил эти злосчастные двадцать одну тысячу... Не думайте, я не Ротшильд, но продал бы катер, садовый участок, избавился бы от еженедельной каторги — ездить за восемьдесят километров полоть клубнику... И что она мне заявила? Не хочу вешать на тебя обузу! — Дуюнов усмехнулся и покачал головой. — Странная штука женская логика... Нелюбимому человеку, хоть и мужу по паспорту, вешать обузу можно, а любимому человеку нельзя!.. Я вспылил, нагрубил... Мы некоторое время не встречались. Не выдержала она. Пришла сюда, ко мне... Ты прав, говорит мне, прав: сердцу не прикажешь... Да еще полоса запойная началась у Баулина. Нелады по работе, с диссертацией. Ушел из больницы...
— Странно, — заметила Ольга Арчиловна, — как же он долги отдавал? Ведь двадцать одна тысяча!
— И не говорите! Положение у Баулина было жуткое! У кого-то возьмет, перезаймет... А ведь каждому в ножки кланяйся, на коленях проси... Москва, как говорится, слезам не верит... По-моему, он готов был бежать хоть на край света. И Березки для него — словно манна небесная! Стал профессором, хотя докторскую диссертацию ВАК не утвердил. Работая там, он и смог разделаться с долгами. Прекратил пить... Я настаивал на разводе, но Регина колебалась: у меня только любовь, а у Баулина деньги... А потом он и вовсе стал кум королю! Разодел Регину и Нору, купил жене машину... У родителей Регины была развалюха за городом, что-то вроде дачи. Так его тесть там такой дворец отгрохал на деньги зятя — любо-дорого! — Дуюнов помолчал и с каким-то неожиданным ожесточением произнес: — Но, простите за банальность, не в деньгах счастье! Не склеилось у них с Региной. Нору, конечно, жалко, любит отца, очень ранимая, нервная. Это и понятно: многое понимает, переживает за обоих родителей... Регина даже скрывала от нее, что Евгений Тимурович при смерти. И надо же было — вчера Нора узнала... Вообще, как она выдержала эту сцену!.. Бред какой-то!..
— Что вы имеете в виду? — спросила Дагурова.
— Разве милиция еще не сообщила вам?
— Нет, я не в курсе...
— Возможно, возможно... — Дуюнов смотрел на следователя с недоверием. — Понимаете, прибегает вчера в театр Нора, а на ней лица нет... Просит свою мать срочно пойти домой. А как уйти, когда спектакль? Я тоже был занят в нем... Короче, как только дали занавес, мы втроем выскочили на улицу, схватили такси... Бедную девочку буквально колотит. Рассказывает в чем дело, а мы ничего не можем понять... Какая-то женщина ворвалась в квартиру и стала уверять, что она жена Евгения Тимуровича... В общем, в квартире мы увидели эту странную особу. На вид симпатичная, но в каком-то невообразимом наряде, в руках держит фотопортрет Баулина, снятый со стены... Регина остолбенела. Еле выдавила из себя: что, мол, вам надо? А та в ответ: а вам что? Регина говорит: я хозяйка здесь и, показывая на фото Баулина, жена этого человека... Женщина этак притопнула ножкой: нет, я его жена! Мы с Женечкой любим друг друга!.. Регина так и присела. Спрашивает: давно? Да, мол, давно... Я чувствую, происходит какая-то нелепица. Вмешался и попросил эту женщину покинуть квартиру... Та все целует портрет, напевает, кривляется. Уйти отказалась наотрез... Хорошо, что Нора догадалась сбегать к соседу, майору, в МУРе служит... Привела его. Майор спрашивает эту даму: из Березок? Та кивает. Жанна Велемировна Кленова? Дама строит глазки, соглашается...
