Анатолий Безуглов - Преступники
— Сейчас, сейчас, — поспешно ответил Чебан и тут же поправился: — Впрочем, нет. Раньше тоже...
— Когда именно?
— Понимаете, я звонил Баулину...
— Какого числа?
— Дайте вспомнить... — Николай Ионович потер лоб. — Это было четвертого... Нет, третьего июля.
— Точно третьего?
— Точно. У меня в гостях находился приятель из Тирасполя. Мы вышли вечером прогуляться по городу... Понимаете, никак не могу поставить телефон... Так вот, в тот день я и звонил в Березки, профессору домой, с междугородного переговорного пункта. Правда, было уже поздно...
«Все верно, — отметил про себя Чикуров. — Именно третьего июля, когда мы осматривали особняк Баулина, раздался звонок из Кишинева. Телефонистка запомнила: высокий, с усами...»
А Чебан продолжал:
— Меня удивило, что ответил не Баулин, а следователь. Я растерялся и положил трубку. Но у самого из головы не идет, почему у Евгения Тимуровича представители органов?..
— По какому поводу вы звонили Баулину?
Этот вопрос следователя явно вверг Чебана в замешательство.
— Понимаете, — после некоторого молчания ответил он, — Евгений Тимурович странно повел себя... Я прямо не знал, что и подумать. Может, обиделся на меня? Но я ведь от всей души... И потом, мы с женой не дураки, понимаем... Никому, естественно, ни слова...
Хозяин тяжело вздохнул, вытирая платком потное лицо.
— Николай Ионович, — сказал Чикуров, — я ничего не понимаю. Поясните, пожалуйста, о чем идет речь... О какой обиде Баулина вы говорите?
— Я и сам не понимаю, — развел руками Чебан. — Вдруг приходит одна посылка от Евгения Тимуровича, вторая, третья...
— Посылки с чем?
— С книгами. Видите ли, моя жена работает в районном обществе книголюбов, имеет возможность приобретать редкие издания... Я послал Баулину книги — из подписных изданий и несколько детективов. Так сказать, в знак благодарности... Не буду же я дарить ему французский коньяк! Я знал, что он ярый противник спиртного... И вот мы с женой до сих пор не можем разгадать, что хотел сказать этим Баулин, вернув книги?
«Слава богу, проясняется», — подумал Игорь Андреевич и спросил:
— Много книг вы презентовали профессору?
— Дайте вспомнить, — сказал хозяин. — Три сборника иностранных детективов, собрание сочинений Мопассана, «Порт-Артур», — загибал пальцы Чебан. — В общем, что-то около двадцати пяти штук.
— На какую сумму?
— Не считал. Все же не какой-то там хрусталь или серебряные ложки, а книги! Духовная пища!
— Картины тоже духовная пища, — закинул удочку следователь.
— При чем тут картины? — вскинул брови Чебан, от чего смешно встопорщились и усы. — Никаких картин я не посылал. Только книги!
— И они стоят денег, — заметил Чикуров, которому не давала покоя икона, изъятая Дагуровой у Анны Степановны Шатохиной в Ростове. — А насчет картин я так... К слову пришлось... Скажите, Николай Ионович, Баулин сам просил вас достать те издания?..
— Ни боже мой! — категорически заявил Чебан. — Даже не заикался! Инициатива полностью наша — моя и жены... Просто мы подумали, чем бы отблагодарить профессора? Такому, как он, по нашему мнению, книги — лучший подарок... Видать, не угодили, — вздохнул хозяин и покачал головой. — Это же надо, поехал в Сафроново, там упаковал в ящики...
— Как вы сказали? В Сафроново? — переспросил следователь.
— Посылки он слал не из Березок, а из райцентра, — объяснил Чебан. — Не поленился.... Наверное, чтобы скорее дошли...
«Странно, — подумал Чикуров, — ведь из Березок было бы проще».
— А писем он вам не писал?
— В том-то и дело! Хоть бы какую писульку, открыточку, почему возвращает... Вот я и решился к нему позвонить...
Чикуров вернулся к вопросу, как сумел Чебан так быстро получить место в клинике. По словам хозяина, Флеров был в очень хороших отношениях с Баулиным. Профессор, узнав, что Чебан находится в тяжелом состоянии, тут же госпитализировал его. О взятке даже и речи не было. С Орловой Чебан вообще не имел никаких дел и разговоров.
Игорь Андреевич стал писать протокол допроса. Хозяин вышел на кухню и вернулся с запотевшей бутылкой минеральной воды. Из холодильника. Это было очень кстати — духота в комнате стояла нестерпимая.
Когда со всеми формальностями было покончено, Чебан спросил:
— Так кто же стрелял в Баулина?
— А вам откуда известно об этом? — вопросом на вопрос ответил Чикуров.
— Вчера пришло письмо от Флерова. — Хозяин грустно улыбнулся. — Так кто же? И за что?
Игорь Андреевич развел руками.
В Кишиневе он провел полтора суток. Навел справки о Чебане. Николая Ионовича характеризовали положительно. Так что его показаниям можно было верить.
Успел побывать Игорь Андреевич и на рынке, где глаза разбегались от обилия и красоты плодов щедрой молдавской земли. Правда, изобилие это не очень-то сказывалось на ценах. Конечно, не такие, как в Москве, но все же...
Вылетел обратно Чикуров поздно вечером. В самолете ему всегда хорошо думалось. Вот и теперь, сидя у круглого окошечка, за которым холодело густо-синее бездонное небо, он подводил итоги тому, что удалось установить.
Игорь Андреевич все больше склонялся к версии, выдвинутой Дагуровой, что покушение на профессора могло быть связано с получением взяток от больных. И одним из главных действующих лиц в этой драме являлась Орлова. Два факта вымогательства денег за предоставление места в клинике можно считать доказанными — в случаях с Бульбой и Шатохиным.
Кто же был основным — профессор или главная медсестра? Может быть, сам главврач оставался в тени, а Орлова посредничала, получая определенную долю? Вариант вполне возможный. Но не исключено, что Баулин не знал о махинациях Орловой, и, когда Рогожина открыла ему глаза на неблаговидные действия главной медсестры, профессор действительно пригрозил, что уволит ее из клиники? И... Может, Орлова стреляла в Баулина, боясь, что он разоблачит ее?
Мальчики-рыбаки показали, что раненого профессора тащил по земле человек в светлом костюме. И уехал на красных «Жигулях». Азу Даниловну не раз видели в белом брючном костюме, «Жигули» же у нее были тоже красного цвета. И алиби у Орловой нет...
«Да, — подумал Чикуров, — она реальный претендент».
Правда, возникало несколько вопросов. Откуда у главной медсестры были полномочия распоряжаться местами в клинике?
Ну что ж, порой любовница имеет больше власти над ответственным товарищем, чем вышестоящие инстанции. С подобными случаями Чикуров сталкивался в своей практике не раз.
Теперь о том, почему Баулин возвратил подношения Шатохиной и Чебану... Если профессор действовал заодно с Орловой, то, выходит, он кого-то или чего-то испугался. Ну а если в вымогательстве взяток он не участвовал, то скорее всего решил покрыть грех Азы Даниловны. Или же испугался — а вдруг вскроется...
Ему вспомнилось, как вел себя Баулин последние месяцы. Переживал, рефлексировал, был подавлен и нервозен. Явно не в ладах с совестью.
Поезд пришел в столицу с опозданием — до конца рабочего дня оставалось сорок минут. Прямо с Вокзала Ольга Арчиловна позвонила Вербикову. Его секретарь сказала, что начальник следственной части прокуратуры республики уехал по делам и сегодня уже не будет. Дагурова постеснялась завести разговор о гостинице — ведь заранее не предупредила, и, таким образом, вопрос с жильем оставался открытым.
Порывшись в памяти, Ольга Арчиловна вспомнила неожиданную встречу в Москве (и где? в самом центре!), когда она только что приехала на стажировку, со школьной подругой Викой. Та радостно сообщила, что выскочила замуж за москвича, теперь живет в каком-то новом районе под названием Дегунино, и заставила Ольгу Арчиловну записать свой домашний телефон.
Дагурова не без колебаний набрала ее номер: одно дело просто повидаться, а другое — напрашиваться на ночлег.
Опасения оказались напрасными. Вика аж замурлыкала от счастья, что Ольга Арчиловна остановится у них, потребовала, чтобы тут же ехала, назвав адрес и код.
— Что это за код? — удивилась Дагурова.
— Теперь в Москве во многих домах ставятся в подъездах специальные устройства, — объяснила подруга. — Наберешь четыре-семь-один, и дверь откроется... В общем, жми ко мне.
— Спасибо, дорогуша, — растроганно произнесла Ольга Арчиловна. — Но я приеду позже. Есть дела...
— Только не очень задерживайся, прошу тебя! Так хочется посидеть, поговорить, вспомнить...
Конечно, можно было отложить дела на завтра, но Ольга Арчиловна не хотела терять время. Ни одного дня, ни одного часа.
Она решила начать с Дуюнова, друга жены Баулина. Адреса кукольного артиста у следователя не было, и она позвонила в театр. Там сказали, что Рюрик Петрович сегодня в спектакле не занят, и сообщили его домашний телефон.
Ответил мужской голос. Баритон, с приятными и почему-то очень знакомыми модуляциями. Узнав, что его беспокоит следователь по делу Баулина, Дуюнов без всяких сказал:
