Виктория Платова - Инспектор и бабочка
– И что это за горячие точки?
– Ближний Восток, Юго-Восточная Азия, Африка.
– Африка, вот как?
Микель послюнил палец и перевернул несколько листков в своем блокноте:
– Военные конфликты в Судане, Сомали и Конго. Этнические чистки и сепаратистское движение в Мьянме. В конце девяностых засветился в бывшей Югославии. Ну, и по мелочи наберется два десятка стран, где он в разное время побывал.
– А ты уверен, что журналист Ян Возняк и стрингер Ян Возняк – одно и то же лицо?
– Стопроцентной уверенности быть не может… Зато у меня есть фотография этого стрингера. Можно показать ее одному типу, который следит за яхтой в отсутствие хозяина, некоему Серхио Домингесу. Уж он-то точно видел Возняка и сможет его опознать.
Серхио, это имя упоминала Дарлинг. Человек, который хорошо знает свое дело и наверняка умеет держать язык за зубами.
– Не уверен, что получится, но попытаться стоит, – сказал Субисаррета.
– Мне самому поговорить с этим Серхио или им займетесь вы?
– Для начала давай займемся «фордом».
…Им не пришлось тратить усилия, чтобы открыть багажник «Thunderbird’а»: ключи оказались в замке зажигания. Виктор (или кто-то другой, пригнавший «форд» на причал) даже не позаботился о том, чтобы забрать их. Багажник был пуст и девственно чист, как будто сюда и вовсе никогда не заглядывали. Субисаррета не нашел ни домкрата, ни аптечки, ни набора инструментов, ни запасного колеса. При этом инспектора не покидало странное чувство непрописанности багажника: он был просто обозначен и все, ведь машины без багажника не существует. Вот и приходится мириться с совершенно бесполезной частью «Thunderbird’а». Очевидно, Микель испытывал сходные чувства, потому и заметил:
– Странно. По виду колымаге лет пятьдесят, того и гляди развалится, а багажник как будто вчера с конвейера.
Чтобы проверить свою догадку, он достал носовой платок (откуда у Микеля кружевной носовой платок? Не иначе – подарок девицы с горы Ургуль) и провел им по внутренностям. На платке не появилось ни одного пятнышка, с тем же успехом можно было возить им… по чистому листу бумаги, прежде чем нанести на нее первые штрихи.
– Ничего не понимаю. Его мыли, что ли?
– Так чисто отмыть автомобильный багажник невозможно.
– Багажник утверждает обратное, – осклабился Микель. – Похоже, им вообще никогда не пользовались… Вы можете поверить в это, шеф?
– Нам остается только одно: верить своим глазам.
– Есть еще один вариант. В машине перевозили трупы, а потом произвели капитальную чистку всего и вся. А ненужные предметы выбросили и постелили новый коврик.
Коврик в багажнике и впрямь выглядел новым, железное днище под ним поблескивало, но Микель все равно возобновил манипуляции с платком. Результат оказался ровно таким, как и минуту назад.
Покончив с багажником, они переместились в сторону салона, где их поджидала первая неожиданность: кожаные сиденья оказались влажными, и не просто влажными. Кое-где еще не успели просохнуть капли, как будто кабриолет попал под короткий, но сильный ливень.
– В Пасахесе шел дождь? – спросил Субисаррета у помощника.
– Вроде бы нет, но я могу уточнить.
Микель отправился к полицейским и скучающему Эуфемио, коротко переговорил с ним и вернулся с обнадеживающими вестями:
– Дождя не было. Думаю, что это роса. Так сказать, водный конденсат.
– Вряд ли, – задумчиво произнес Субисаррета. – Не тот характер осадков. Потрогай сиденья. Такое ощущение, что машина вымокла совсем недавно и довольно основательно. Как долго здесь находятся парни?
– Пару часов точно.
– И никто из них не поливал «форд» из брандспойта?
– Шутите, шеф?
– Шучу.
Впрочем, Субисаррете было вовсе не до шуток. Дожди в Сан-Себастьяне вовсе не редкость, учитывая близость к океану. Иногда с неба сыплется малопонятная морось, чтобы тут же уступить место солнцу, но это лето – какое-то особенное: дождя не было последние две, а то и три недели. А нудный затяжной ливень, который Икер видел вчера из окна квартиры Виктора Варади, можно не принимать в расчет: ничего общего с действительностью он не имеет. Но… Если бы кто-то догадался опустить парусиновый верх – там, на стоянке, «форд» оказался бы таким же мокрым, как сейчас.
Сиденья тоже были пусты, под стать багажнику, лишь в углублении рядом с коробкой передач валялась открытая пачка с мармеладками: единственное свидетельство пребывания здесь Виктора Варади. В боковом кармане пассажирской дверцы нашелся пакет из «Макдоналдса», заполненный мусором: две пустые коробочки из-под соуса, две коробки побольше от бигмака и чизбургера, недоеденный картофель.
И чек.
Аккуратно расправив чек, Субисаррета углубился в его изучение:
– Травесия де Гарбера. Кажется, это на полпути между Ируном и Пасахесом. Поправь, если я ошибаюсь.
– Все точно, – подтвердил неплохо знающий окрестности Сан-Себастьяна Микель. – Правда, не совсем на полпути, пришлось бы сделать крюк…
– Кто-то в этой машине так и поступил. Семнадцать часов три минуты, двадцать третьего июля. То есть позавчера. Кажется, работенки тебе снова прибавилось.
– Ну да. Я должен отправиться еще и на эту гребаную трассу…
– Именно. И постараться выяснить, кто отоваривался в «Макдоналдсе» позавчера, в начале шестого вечера. Этот «форд» – машина приметная, они должны вспомнить. А если там окажутся видеокамеры, считай, что тебе вообще повезло.
– Вряд ли, даже если окажутся… – Микель в сомнении покачал головой. – Знаю я этих недотеп из провинции, камеры они вешают для вида.
– Меня интересуют пассажиры «форда», если они там были. Или пассажир. И…
Икер неожиданно замолчал. Из-за маленькой вещицы, которую вытащил из пакета последней. Ею оказался крошечный, изрядно потрепанный бисквит, – в «Макдоналдсе» их не предлагают. А вот в любой другой кофейне – пожалуйста. Темно-зеленый цвет упаковки показался Субисаррете знакомым: что-то похожее ему сунула Лали во время разговора на яхте. Лали назвала бисквит «печенькой» и сообщила, что прихватила его в номере покойного Кристиана Платта, которому уж точно печенька не понадобится. Не понадобилась она и людям, опустошившим коробки и коробочки с соусами и гамбургерами. Да и представить, что кто-то покусится на этот бисквит, было сложно: выглядел он не очень. Как будто долго провалялся в воде, а потом был вынут и высушен; под бумажкой, наверняка, скрывается неаппетитная слипшаяся масса. Но не она заинтересовала Субисаррету – едва заметная, чудом сохранившаяся надпись:
EEN OUDE HOEFIJZER.
Странный набор букв ничего не сказал бы инспектору, если бы на противоположной стороне упаковки не имелся дублирующий перевод, выполненный тем же шрифтом —
THE OLD HORSESHOE[27].
А чуть ниже шло и вовсе убийственное – Brugge.
Кофейня «Старая подкова» в Брюгге – то самое место, где Альваро Репольеса видели в последний раз. В последний – перед тем как живой Альваро стал мертвым Кристианом Платтом. Наверняка идею с маленькими именными бисквитами придумал и воплотил в жизнь тихоня и фантазер Андрес, его брату – одутловатому и не слишком любезному Питеру и в голову не пришло бы заморачиваться такой идеей. Но Андрес давно покоится в могиле, и запаса печенек хватило бы ненадолго, разве что на пару недель или того меньше, ведь Питер вполне мог меланхолично сожрать их у себя за стойкой.
С молоком.
Ровно то же Субисаррета обещал сделать Лали – съесть печеньку с молоком; а потом сунул бисквит в карман пиджака и тут же забыл о нем. Пропустил мимо ушей справедливое замечание ангела – «некоторые кладут себе что-то в карман, а потом забывают вынуть».
Вот ему и напомнили.
Но каким образом бисквит из Брюгге оказался в пакете с мусором в Пасахесе? И что написано на упаковке его собственного бисквита, оставленного в белом пиджаке? Больше всего Икеру хочется оказаться сейчас в своей квартире и еще раз взглянуть не печеньку.
– …Что «и»? – донесся до Субисарреты голос Микеля.
– Что?
– Вы говорили о пассажирах «форда». А потом хотели добавить еще что-то.
– Ничего. Просто отправишься в «Макдоналдс» на Травесия де Гарбера и узнаешь, кто приезжал. Все. Это по тому, что нужно сделать в самое ближайшее время.
– В пять утра?
– В пять, в шесть – какая разница? Если Виктор подъезжал туда на машине, его обслуживали в «Автомаке». А он работает круглосуточно, нет?
Микель вздохнул и поскреб подбородок, а Субисаррета продолжил:
– Теперь по Ируну. Что у нас там?
– Пара ребят дежурит поблизости со вчерашнего дня, но Варади так и не объявился.
– Ничего другого я не ожидал.
– Так мы снимаем наблюдение?
– Нет. Пусть еще поскучают немного в этой цыганской дыре, вдруг он там появится. Один шанс из тысячи остается.
