Линда Фэйрстайн - Прямое попадание
Я отодвинулась от Ренли, но все равно продолжила идти рядом с ним.
– В общем, мы с Энтони встретились еще раз. Вот тогда он и рассказал, как разозлился на Дени, потому что у нее не оказалось картины. Он знал, что я его пойму, потому что мне эта картина была нужна позарез. Но я так и не понял, зачем он затащил Дени в багажник универсала и… Он сказал, что не хотел причинять ей боль. Просто не ожидал, что она станет сопротивляться, ведь у него был пистолет. Думал, достаточно пригрозить ей оружием, и она признается, где Вермеер. Но она оказалась не из пугливых. Дралась, как тигрица. Ему пришлось ударить ее по голове пистолетом, чтобы она замолчала.
Я так сильно прикусила губу, что ощутила во рту привкус крови. Я опустила руку в карман, нащупала лезвие от бритвы Джейка, сняла защитный пластиковый колпачок и зажала двумя пальцами. Я вспомнила, как Престон Мэттокс описывал Дени: такая женственная, но при этом несгибаемый боец. Он был убежден, что она не оказала сопротивления нападающему. Иногда сопротивление спасает женщину от изнасилования, но в других случаях просто заставляет преступника применить силу.
– Эта история может послужить наглядным уроком, мисс Купер, – Ренли снова поднял пистолет, чтобы я его увидела. – Я заткну его за пояс на время нашего короткого путешествия к свободе и полагаю, вам хватит ума понять, что меня не стоит злить.
Фрэнк Ренли стоял на верхней ступеньке лестницы, он как раз опускал руку с пистолетом, когда я выхватила из кармана лезвие и полоснула его по руке. Мне удалось его задеть. Оружие загремело по железным ступенькам и упало на пол нижнего этажа. Ренли схватился за запястье и застонал от боли.
33
Я бросилась бежать со всех ног. Моей целью были двустворчатые стеклянные двери, сквозь которые старинные пути уходили на улицу, на несколько этажей выше современного Челси. Ренли остался на лестнице, и путь отступления к патрульной машине, что стояла позади здания, был для меня отрезан. Я не теряла ни секунды: он мог добраться до пистолета раньше, чем я убегу, и тогда шансов никаких. Я знала, что вывела его из строя, но понимала, что ненадолго.
Засов на дверях легко поддался. Я выскочила наружу, в горячий августовский полдень, и побежала по путям, молясь, чтобы хоть раз в жизни байка Чэпмена оказалась правдивой. Спасаясь от жестокого убийцы, я полагалась на краткое описание истории этого района, и от почти шуточного рассказа Майка зависела сейчас моя жизнь.
Проржавевшие конструкции старой железной дороги возвышались на сваях над 22-й улицей и уходили в следующее здание. Конструкции были шире большинства домов. Внимательно глядя себе под ноги, я побежала между рельсами, стараясь не споткнуться о куски шпал и какие-то железяки, которыми был усеян остов дороги.
Я звала на помощь. Я бежала на юг, а Лазарро и Бренниган ждали меня с северной стороны здания. Было очевидно, что они не видят и не слышат меня, но я надеялась привлечь внимание кого-то еще.
– Помогите! Полиция! – кричала я. Я добежала до конца 22-й, упорно высматривая жизнь среди припаркованных грузовиков, которые успели занять всю улицу, пока я была в галерее. Остановившись перевести дух, я оперлась о стену дома, прилегающего к путям, но ни одного человека на тротуаре так и не заметила. Только из открытых стеклянных дверей «Кэкстон» ко мне бежал Фрэнк Ренли.
Я снова бросилась наутек, но приходилось то и дело замедлять бег, чтобы не наступить в дырку, которых была масса. Я боялась, что нога застрянет и я окажусь в ловушке. Под ногами хрустело битое стекло и использованные шприцы, там же валялись старые ботинки и дохлые голуби. Я прыгала по этому мусору, молясь, чтобы не подвернуть ногу и не стать добычей убийцы.
Пробежав мимо череды складов, что возвышались по обе стороны от старых путей, я выскочила на 21-ю улицу, на секунду остановилась, чтобы оглядеться и позвать на помощь. В конце квартала у перекрестка мальчишки гоняли мяч. Они прекратили игру и посмотрели на меня, а один даже показал пальцем в мою сторону.
– Вызовите полицию! – крикнула я, не зная, услышат ли они, Я оглянулась – Ренли целился в меня – и снова побежала.
На следующем перекрестке пути были огорожены уже не домами, а проволочным забором. У меня мелькнула мысль, а не перелезть ли через сетку и не спуститься ли по насыпи. Прыгать все равно высоко, но можно укрыться до приезда полиции. Однако я вовремя заметила колючую проволоку над сеткой и побежала дальше.
Ренли настигал меня. Он бежал, не выбирая дороги, одержимый одним желанием – догнать меня. Дома стали выше – я оказалась на очередном участке старой дороги, – и кирпичные стены загородили меня от палящего солнца.
Я услышала за спиной стон и нарушила собственное правило: не оборачиваться. Ренли зацепился за что-то и упал. Я перевела дух и устремилась мимо гигантских складов туда, где маячил открытый участок дороги. Наверное, я уже поравнялась с 19-й улицей, когда услышала вдалеке вой сирен. Я понятия не имела, как далеко они от меня, и даже не надеялась, что меня найдут в этом лабиринте улиц с односторонним движением.
И все равно я стала чаще смотреть вниз, на тротуар, надеясь заметить бело-голубые патрульные машины, но видела только светофоры, и их зеленые огни подгоняли меня вперед.
Дистанция была не такой уж длинной, но воздух был слишком влажным, а жара – удушающей. Я задыхалась, все тело горело, казалось, что кислорода не осталось.
Расстояние между мной и Ренли снова сократилось. Не было нужды оборачиваться, чтобы заметить это: я слышала его натужное дыхание, заглушающее даже мои шумные вдохи. Мы находились где-то в районе 17-й улицы, и я видела длинный участок старой дороги, который поворачивал на восток, в сторону от окружающих домов.
Тут меня схватили за полу пиджака, и в ту же секунду Ренли повалил меня. Я упала на четвереньки, ударившись коленями о металлические рельсы. Конечно, я пыталась устоять на ногах, но безуспешно. Ладони пронзила острая боль, я впечатала их в ржавые железяки, камни и осколки. Я дернулась вверх и резко двинула ногой назад – удар пришелся Ренли в подбородок или грудь, а голова откинулась назад.
Я вскочила на ноги, схватила пустую бутылку из-под пива, что валялись здесь в изобилии, и снова бросилась бежать туда, где пути «Хай-Лайн» пересекались с Десятой авеню.
Держась левых перил, я наконец выскочила на участок старой дороги, возвышающийся над оживленным перекрестком. Я знала, что если замедлю бег, то подпущу к себе Ренли, но эта широкая улица с интенсивным движением была моим наилучшим шансом найти помощь. Ведь я не знала, как далеко идут пути и сколько я смогу пробежать, пока не наткнусь на тупик в виде кирпичной стены брошенного склада.
Впереди с одной стороны от старой дороги была парковка, огороженная забором из проволочной сетки. И вдруг, впервые за весь мой путь от галереи, я заметила, что на этой сетке уже нет колючей проволоки, которая бы изодрала мою кожу в клочья, вздумай я перелезть.
Оказавшись прямо над тротуаром, я осмотрела улицу. Двигаясь навстречу потоку транспорта, в мою сторону спешили две патрульные машины с мигалками на крышах, их сирены гудели как ненормальные.
Я остановилась, вставила ногу в отверстие сеточного заграждения, а вторую перекинула через него. Теперь я болталась над улицей, надеясь, что в таком положении копы быстрее меня заметят, а Ренли будет труднее до меня добраться. В правой руке я все еще сжимала бутылку, а левой схватилась за рекламный щит, установленный на проволочном заборе.
Тут подбежал Ренли и бросился на меня. Его правая рука была вся в кровоподтеках, напоминающих карту дорог. Он хотел вцепиться мне в глотку, но я разбила бутылку о железную трубу и крикнула, чтобы он не смел ко мне приближаться.
Он схватил меня за плечо. Я уперлась ногой в сетку и выскользнула из его хватки, разорвав штанину о железку. Он снова попытался схватить меня, теперь за волосы. Ему это удалось, и он потянул меня обратно на пути. Я же схватилась за рекламный щит, стараясь удержаться на месте. И изо всех сил ударила Ренли бутылкой по голове.
Закричали мы одновременно: я от ужаса, он от боли. Там, где бутылка впечаталась ему в голову – между лбом и ухом, – зияла рана, кровь заливала ему глаза.
Он отступил на несколько шагов и бросился на меня, как смертельно раненный зверь. Его руки нацелились на мое горло. Я угадала его маневр, метнулась в сторону и распласталась по заднику рекламного щита.
Ослепленный собственной кровью, Ренли не заметил этого, перевалился через сетку ограждения и упал на тротуар, находившийся далеко внизу.
Я перегнулась, чтобы посмотреть на его тело, распростертое на асфальте, и услышала визг тормозов – это резко затормозили машины, чтобы не наехать на него.
Через несколько мгновений к путям подъехали полицейские машины. Я увидела развевающийся хвостик Бренниган, которая крикнула Лазарро, чтобы он проверил состояние Ренли. Сама она побежала в мою сторону, вглядываясь, действительно ли это я смотрю сквозь проволочное заграждение на Фрэнка Ренли.
