Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин
Шоссе меланхолически повернуло в другую сторону, а поезд продолжил свой путь по здешним невысоким горам. Плодоносный край, здесь повсюду растет виноград. С крыш крестьянских домов, то и дело попадавшихся по дороге, поезд провожали взглядом занятного вида керамические журавли. Гривен уже собирался расспросить о них проводника, когда поезд прибыл на нужную ему станцию.
Конец пути. Низкие холмы, в просвете ветвей сикаморы видны дома деревни. Никаких заводских труб и других язв промышленной цивилизации. Да и сам вокзал — всего лишь крытая платформа и скромная вывеска: Молсхейм.
«Бугаттист» в Гривене заставил его, собирая чемоданы, пристально всмотреться в набегающий из-за окна пейзаж. Волей-неволей он радовался, готовясь ступить на священную землю. Но вот из толпы встречающих на платформе выделилась небольшая фигурка: то был Элио, он улыбался, махал руками и самим своим появлением как бы сводил на нет все окружающее.
— Карл! Вы что, уснули?
Элио принял чемоданы Гривена у проводника, затем поставил их наземь, чтобы пожать другу руку. За улыбкой сквозила невысказанная похвала, в остальном же Элио держался подчеркнуто формально. Волна приязни нахлынула на Гривена, хотя безраздельности этого чувства мешала мысль о Люсинде.
— Благодарю за то, что меня встретили, — сказал Гривен. Только, пожалуйста, без медвежьих объятий, подумал он. — У меня, должно быть, совершенно идиотский вид.
— Как всегда. — Элио произнес это, понятно, в шутку, хотя и не на все сто процентов. Потом потрепал Гривена по спине. — Этот чемодан потащите? Вот и отлично! Прошу сюда!
Они поднялись на виадук и обошли по нему вокзал.
— А как поживает наша маленькая Мария Магдалина? — Но тут внизу загрохотал поезд, так что Гривен всего лишь коротко всхохотнул и с напускным безразличием пожал плечами. За путями стояла небольшая гостиница, вывеска, укрепленная между первым и вторым этажами, гласила: «Отель Хейм».
Войдя в гостиницу, Элио на правах старого знакомого потрепал мадам Хейм по щеке и поставил чемоданы Гривена перед стойкой администратора. Затем повел Гривена по лестнице к нему в номер, как тот было подумал, но вместо этого внезапно открыл какую-то другую дверь. В этом номере вся стена была увешана фотографиями и трофеями, а на кровати тут и там валялись книги.
— Это мой дом, — с подчеркнутой гордостью сказал Элио. — Хотя, конечно, вы и сами догадались.
Гривен подошел поближе рассмотреть фотографии. Снимки на память о триумфально завершившихся гонках, фотографии мужчины и женщины, которые, судя по внешнему сходству, должны доводиться Элио отцом и матерью… Но тут Элио поспешил увести его прочь.
— Нет-нет, Карл, мы вернемся к этому позже. Мне надо доставить вас в целости и сохранности.
Они пошли вниз. Гривен махнул рукою в сторону номеров.
— А мне казалось…
— Что? Да нет, вы будете жить не здесь. На этот счет имеется специальное распоряжение господина Бугатти.
Элио что-то сказал мадам Хейм об отправке багажа… к какому-то Фернану. Затем повел Гривена к черному ходу.
— У меня сюрприз. — Удивление Гривена, казалось, страшно обрадовало его. — Собственно говоря, даже несколько.
Снаружи к стене были приставлены несколько велосипедов. Элио выбрал один и уселся на него.
— На велосипеде ездите, Карл? Не беспокойтесь, все это от вас никуда не денется. — Он указал на дорогу. — Нам придется проехать всего-то милю. Но зато вас примут за аборигена.
Гривен выбрал самый маленький из велосипедов и, собравшись с силами, пустился вдогонку за Элио. Сперва он управлялся с рулем, демонстрируя ловкость циркового медведя, но вскоре поймал памятное со школьной поры равновесие — и в результате даже простил Элио его напускную таинственность. Поездка и впрямь оказалась приятной, палая листва дубов и вязов густо устилала длинную прямую дорогу, здесь, в тени деревьев, было свежо и хорошо дышалось, а солнце сияло меж тем, как в Аркадии. Прямо перед ними по дороге ехали две девушки на породистых лошадях, ехали они не спеша, то и дело останавливались, позволяя животным полакомиться свежей травой. В возрасте Гели, но куда более самоуверенные, — в них чувствовалась сила, которую придает людям богатство.
Они помахали Элио, а он подъехал к ним и познакомил с Гривеном. Это были Эбе и Лидия, дочери Этторе Бугатти.
— Папа ждет вас обоих, Элио. Он в доме. — Внезапно Лидия залилась краской и сразу стала выглядеть на пять лет моложе. — А позже, господин Гривен, вы просто обязаны рассказать нам все-все о Люсинде Краус.
Мужчины и девушки расстались, продолжив путь попарно; Гривен по-прежнему вовсю крутил педали, пытаясь поспеть за безжалостно забавлявшимся Элио.
— Видите, Карл? Она уже принадлежит всему миру.
Гривен собрался было вслух посетовать на это обстоятельство, но тут за спиной у них послышался шум, который становился все ближе и ближе.
— Живо! — крикнул Элио. — На обочину!
И вот уже на дороге, идущей в гору, показался подковообразный радиатор машины… все ближе и ближе… Тридцать пятая модель, понял Гривен. Машина промчалась мимо, ослепительно голубая, лицо в шлеме повернулось в их сторону, из машины высунулась рука с поднятым вверх большим пальцем. Лицо гонщика, казалось, состояло из одного носа, который был размером с небольшой кулак, такие лица даже в спокойном состоянии кажутся гримасничающими. И вот машина на полной скорости завернула к воротам в длинной каменной стене.
— Это Константини! — Элио покачал головой. — Вот уж мальчишка! Настоящий сорвиголова!
Гривен вспомнил, что видел Мео Константини в Сан-Себастьяне. Староста команды гонщиков «Бугатти» и, следовательно, начальник Элио.
— Я его называю дуче.
В усмешке Элио сквозило раздражение.
Они выехали из-под деревьев, и вот Гривен впервые в жизни увидел легендарный завод Бугатти. Из-за каменной стены торчала одна-единственная заводская труба, здания за стеной были приземистыми, одноэтажными, они шли рядами. Люди осторожно входили и въезжали в заводские ворота, чаше на велосипеде, чем пешком.
— Давайте же. Карл. Успеете насмотреться, оказавшись внутри.
Они проехали сад — тенистый и наполненный мирным шелестом. Откуда-то издали Гривен услышал музыку и нежный смех. За поворотом перед ними оказалась высокая арка, увитая плющом. Арка была увенчана мраморным святым — изможденным, задумчивым, с лицом, напоминающим о картинах Эль Греко.
Ну, а что теперь, подумал Гривен. Ров и откидной мост? Шато Сен-Жан было великолепной усадьбой в стиле высокого ампира. Элио объехал его вокруг и попал на большой круглый двор, на котором шло празднество. Лошади и автомобили стояли чуть поодаль, а участники празднества, — с первого взгляда было видно, что это благородные господа и дамы, — прогуливались в тени деревьев.
Элио увидели, узнали, принялись окликать с разных сторон. Но, отмахиваясь ото всех, он проложил себе дорогу в самый центр праздничного вихреворота. В руку Гривену уже успели втиснуть бокал ледяного шампанского, когда Элио подвел его к господину в котелке, который возвышался над своими гостями.
Патрон поглядел на Гривена несколько иначе, чем при их первой встрече в Сан-Себастьяне; тогда его, главным образом, интересовало яйцо всмятку. Он подал руку новому гостю, пригласил его повеселиться вместе со всеми, но улыбка была несколько настороженной. Отец невесты, пламенно любящий дочь, может хорошо относиться к жениху, хотя толком не знает, какие чувства испытывает по поводу предстоящего брака.
— Вы оказались правы, — сказал Бугатти, обращаясь к Элио. — Господин Гривен действительно переменился.
— Хорошая женщина и хорошая машина меняют мужчину, — к собственному удивлению ответил Гривен.
Все трое рассмеялись, и этот смех привлек к ним внимание гостей, особенно заинтересованно они принялись рассматривать Гривена. Как знать, не в его ли честь устроили этот прием? Чтобы почтить будущего владельца королевского «Бугатти»? Хотя, конечно, нет — празднества вроде нынешнего были здесь, судя по всему, делом обычным.
Бугатти кивнул в сторону деревьев, где вовсю крутила хвостом гнедая лошадь.
— Вы ездите верхом, господин Гривен?
Прозвучало это не столько как вопрос, сколько как вызов.
— Честно говоря, да. И весьма неплохо. Лучше, чем на велосипеде. Не надо крутить педали, да к тому же лошадь и не переворачивается.
Новая вспышка смеха, на этот раз — более непринужденного.
— Тогда, может быть, мы с вами проедемся по поместью? Сегодня после полудня. Уверен, что вы не против несколько развеяться.
От внимания Бугатти не ускользало, казалось, ничто: даже капли пота, выступившего на лбу у Гривена.
Дальше по дороге, за самим замком и примыкающими к нему строениями, Гривен увидел еще одно, меньших размеров, здание. Когда они подъехали поближе, стало возможно разобрать слова вывески. Здание оказалось домом для гостей.
