Фридрих Незнанский - У каждого свое зло
— Он ходил, — клацнув зубами, сказала Алла, — Димон.
— Я так и думал, — удовлетворенно кивнул Николай, и это почему-то успокаивающе подействовало на Аллу. — Тогда вопрос второй: что именно он вынес?
Алла задумалась, впрочем, совсем ненадолго, ответила ровно, монотонно, будто школьный урок:
— Он взял один том «Истории птиц Британии» и «Гипнероптомахию Полифила». Это так называемая альдина, она стоит…
— Не нужно мне объяснять, что сколько стоит, — остановил он ее.
— Я это к тому, что Игорь тогда очень ругал Диму — не надо, мол, было тащить такую дорогую книгу, лишний раз привлекать к себе внимание, а надо было брать только то, что заказано….
— А кстати, что было заказано? «История птиц»?
Алла кивнула.
— Тогда почему он взял только один том, а не оба?
Алла посмотрела удивленно: оказывается, и этот человек, такой страшный, такой всеведущий — а мог чего-то не знать…
— Потому что ее там не было…
— Да, но потом-то, к приезду Петерсена, или как его там, у вас были уже оба тома?
— Второй том принес Димон… Откуда — я не знаю. Помню только, что, когда у нас зашел про это разговор, Дима вдруг сказал, что догадывается, где еще один том, пошел и принес его. И даже вроде бы без денег обошелся…
— Скажите, Алла, а вы, лично вы, Завьялова знали?
— Что есть такой племянник дедов — это я слышала. А в жизни я его не знала, не видела даже никогда…
— Ну а что Димон ваш дорогой — барыга, наркоторговец? И что он, пользуясь тем, что Завьялов сидит на игле, вытряхнул из него какие-то красновские сокровища за бесценок?
— Я ничего не знала! — истерически бормотала женщина. — Ничего не знала! — И вдруг, словно увидев возможность спасения, закричала шепотом: Значит, этот Завьялов тоже у деда книжки воровал? Хорош племянничек! Ну и почему же вы хотите в таком случае все повесить на нас?
— Да ничего я не хочу вешать, — поморщился Николай, — и еще раз говорю вам: я не из милиции! Но я самолично выкупил у Завьялова какие-то книги, чтобы они не пошли за бесценок, и хуже того — не ушли за границу, как вы планировали… Так вот, я выкупил у него кое-какие книги и дал задаток вот за это. — Он снова повертел перед ее глазами конверт. — Но, представь, этот пакет, за который я заплатил тысячу баксов, я так и не получил, а Завьялов чуть ли не сразу после встречи со мной был найден мертвым. И вот теперь я нахожу этот пакет в квартире твоего нынешнего друга Димона. Ну и что я должен думать? Как это все объяснить? Я думаю, лучше всего спросить обо всем у него самого…
— Вы его убьете? — снова обреченно спросила Алла, совсем уже переставшая понимать, что происходит.
— Я бы с удовольствием, — ответил незнакомец. — С удовольствием убил бы эту сволочь своими руками, но я вам уже говорил: я — не убийца. Хотя справедливость все равно должна восторжествовать, и уж об этом-то я позабочусь! — И распорядился: — Знаешь что, тебе лучше сейчас побыть подальше отсюда, пока я буду с твоим дружком разговаривать. Понимаешь?
…Николай дождался, когда Алла скроется в кухне, подошел к отключившемуся Димону, сдернул с него одеяло и ребром ладони несильно, но резко ударил по стягивающим перелом дощечкам.
Как ни старалась Алла, как ни закрывала двери, но леденящий душу крик достиг ее ушей. Зажав их руками, она сидела ни жива ни мертва в ожидании решения их с Димоном участи. Тупо подумала, что так и не переоделась, — и осталась на месте, скованная страхом.
Впрочем, ничего страшного больше не происходило. Николай наконец вошел к ней, торжественно держа в руках какой-то листок бумаги. Вошел, сказал с какой-то не идущей к делу претензией:
— Ну, что ж ты, хозяйка, чайник-то не поставила? Угостила бы хоть чайком, что ли… — Помахал каким-то листком бумаги. — Это знаешь что?
Она лишь пожала плечами.
— Это, девушка, добровольное признание… Вот видишь. — И он зачитал: — Я, Хватов Дмитрий Сергеевич, по наущению моей сожительницы Ухтомской Аллы Валентиновны такого-то и такого-то числа… убил посредством… гражданина Завьялова Ярослава Михайловича…
— Неправда! — вскрикнула Алла.
— Что неправда? — холодно поинтересовался Николай.
— Что я его сожительница, что я его подговаривала — все неправда!
— А это совершенно не важно. Важно то, что твой дружок сознался в убийстве, поняла? И теперь вы оба у меня на крючке. Пойдете на меня доносить — я эту бумажку р-раз, и сразу в дело!
— А он что, — робко спросила Алла, — и вправду его убил?
— Ярослава Завьялова так сильно заела совесть, что он хотел даже вернуть этому вашему Димону деньги, чтобы получить обратно «Историю птиц», а потом уже все вернуть Краснову. Они, как я понимаю, довольно долго и бурно обсуждали эту тему, потом оба укололись… Отчего оба почувствовали себя сильнее, раскованнее. И вот представь ситуацию: один почувствовал себя вправе требовать возврата книг, а второй решил, что он настолько могуч, что ему море по колено. Он ведь у вас каратист, твой хваленый Дима, или что-то в этом духе, верно? Как он давеча на меня прыгал-то! Вот он для пущей убедительности сначала сбил Завьялова с ног — что было, в общем-то, несложно, а потом для пущей убедительности добавил ему ногой по голове… И уже потом, когда кайф у твоего Димы кончился, он и сообразил, что попал-то не куда-нибудь, а прямо в висок. Ну, что ж делать — убил и убил… хотел обшмонать Ярослава, да не успел, помешали прохожие. Успел только ключи вытащить от его квартиры — думал, что Ярослав натащил у дядьки книг столько, что можно будет хорошо поживиться. А нашел у него только вот это. — Николай снова повертел у нее перед глазами конверт. — И что характерно, — завершил он, — до сих пор не испытывает ваш Димон даже малейших угрызений совести: «А чего он, наркота поганая, залупаться-то начал!» — вот и весь разговор…
Алла, не дожидаясь конца этого рассказа, ринулась в комнату.
Димон тихо стонал, но был жив.
— Звери! Какие все звери! — бормотала Алла, накрывая парня и подтыкая одеяло со всех сторон.
— Ну и ладушки, — одобрительно сказал сзади Николай. — Ты, главное, не дергайся. Дернешься — сделаешь хуже и себе, и ему. А еще лучше — бросай ты его к едрене фене!
— Ну да, и на Тверскую, на панель…
— Дура ты, прости господи, — вздохнул он. — Я сейчас уйду, а ты вызови ему «скорую». Через пятнадцать минут, не раньше. Смотри, схватишься за телефон раньше — не жить ни тебе, ни ему, на этот раз миндальничать не буду! Ну все, дорогая, — сказал он напоследок. — Если не жалко, дай ему допить водку, все полегче будет! — И добавил, помолчав: — Ну так что, может, заключим все же союз? А то мне помощница нужна вроде тебя — шустрая, умная… Сделаем дело, и я тебя отпущу. Насколько я понял, ты хочешь свалить отсюда?
Алла с мрачным видом кивнула.
— Я, честно говоря, тоже, — продолжил он свой разговор. — Видишь, сколько у нас уже общего?
— Ну и, интересно, зачем тебе я? — довольно грубо спросила Алла. Попользуешься, а потом пустишь в дело эту идиотскую записку…
— Не факт, не факт! — Он продолжал потешаться над ней, правда, теперь более добродушно. — Мало ли как дело обернется. Вот, например, я никак не ожидал, что вы припретесь вот так, внаглую грабить старика. А вы приперлись. Случай — дело тонкое, девушка. Впрочем, не хочешь, как хочешь, насильно заставлять не буду. — И еще сказал, уже совсем собравшись уходить: — Ну-ка, дай-ка мне ключики от вашей машины!
— А ты что, и машину нашу заберешь? — всполошилась она.
— Обязательно! Надо же и мне на чем-то передвигаться. Будем считать, что это из всех ваших возможных потерь — наименьшая. Ну? — И великодушно добавил, получив ключи: — Ладно, не переживай. Конфискую временно.
— А что мне все-таки говорить в милиции? — спросила она, уже стоя у двери. — Ну, по поводу Димы?
— А что такое случилось, что тебя должны в милицию вызывать? Я ж тебе объяснил: бытовая травма. Подрался, мол, паренек, на почве несчастной любви. Или, скажем, догонял автобус, да оступился… Больно нужен он ментам, Димон твой, со своим переломом! Это ж не какой-нибудь олигарх, известный журналюга или там вице-премьер с пулей в башке или среди обломков собственной тачки…
— Смотри, как витиевато излагаешь! — устало удивилась Алла. — Неужели это ты в своей деревне научился так красиво языком молоть?
— У меня было время, а главное — желание вырваться из «моей деревни», как ты изволила выразиться, — сказал Николай все с тем же выводившим ее из себя легким презрением. — Это у тебя все хреново, хотя ты всю жизнь, можно сказать, ни в чем не нуждалась. А окажись ты на моем месте — наверняка сдохла бы под забором. Да ты уже к этому катишься. Надо же — пошла грабить квартиру!
— Всего лишь квартиру грабить, не убивать… — огрызнулась она.
— Ладно, хватит препираться, крошка, тем более что мы с тобой, дорогуша, теперь маленько повязаны! — С этими словами Николай фамильярно шлепнул ее по заду и тут же с наглой своей ухмылкой затряс рукой в воздухе. — Боже мой, дорогуша, что это с тобой случимши? Ты, никак, все исподнее обмочимши!..
