Колин Харрисон - Найти в Нью-Йорке
Щелкнул аппарат с дилаудидом. Он знал, что недавно сиделка увеличила дозу. Победитель. Победа — виктория. Он знает, что это означает. Да. Но веки у него отяжелели, он засыпал. Был такой мальчик, его звали Виктор, говорил он сиделке — или ему только казалось, что он говорит вслух? Он не был уверен. Мальчик был ненамного старше моего сына. На мальчика и его приятеля по бейсбольной команде напала пара русских парней. Второму мальчишке здорово досталось, ему проломили голову. Я разговаривал с Виктором в больнице. Его тоже порядочно избили. Но у нас было недостаточно улик для задержания. Мы допрашивали этих русских, одного за другим. А потом однажды утром того русского, что был покрупнее, нашли под набережной на Кони-Айленде. Кто-то оторвал ему яйца и засунул в пустые глазницы, а глаза положил ему в руки. Жуткая жестокость. После этого остальные русские из той компании попросту исчезли. Я тогда не думал, что убийца — Виктор. Он был такой юный — шестнадцать-семнадцать лет. Высокий, симпатичный, темноволосый. С озорными глазами. Но с хорошей речью, воспитанный. Несколько месяцев я тогда наблюдал за ним. Подумывал вызвать его в участок и наконец сделал это. У меня на него ничего не было, и я ничего из него не выжал. Его отцу принадлежала большая ассенизационная станция где-то в Марин-парке. В ту ночь, когда убили русского, Виктор был со своей подружкой — сестрой того парня, которого искалечили. Я с ней сам разговаривал. Она подтвердила, что они с Виктором занимались любовью в потайной подвальной комнате на работе у его отца. Занимались любовью, а потом напились. А может, наоборот, сначала напились, а потом был секс. Такое у него было алиби. Ее родителей тогда как-то не было рядом, они не участвовали в ее жизни. Ее старик впал в депрессию после того, что случилось с сыном. Нет, Виктора как убийцу я не рассматривал. Он еще не успел ожесточиться. И потом, это большая редкость, чтобы пьяный семнадцатилетний подросток убил двадцатичетырехлетнего русского весом килограммов сто. Не стыкуется. У меня это в голове не укладывалось. Вы понимаете? Я же правильно говорю?
Сиделка вошла в комнату, послушала, как мистер Грант по своему обыкновению бормочет во сне. Она поправила на нем одеяло и снова отправилась в другую комнату смотреть телевизор и наслаждаться спокойным вечером.
38
Он оставил ее здесь. После всей этой пальбы и криков в телефон. Возможно, он говорил с Ченом, неизвестно. Почему он ушел? Он кого-нибудь ждал? Между тем ее мучила одна мысль, паническая фантазия, хотя ситуация казалась ей безнадежной. Она поймала себя на том, что смотрит на ванну с вонючей бурой жидкостью. На канистры с химикатами. Ей был знаком этот запах; она вспомнила кое-что из курса прикладной химии, который им читали в Харбинском технологическом. Ей нужно увеличить плотность этой желеобразной жидкости. Но как до нее добраться? Извиваясь, она присела, дотянулась до своего ведра-параши, неуклюже выпрямилась, качнулась к ванне и зачерпнула полное ведро пенистой смеси. Не спеши, предостерегла она себя. Потом опустилась на колени, поставила ведро на пол и села.
Она наблюдала, как жидкость успокаивается и очень медленно расслаивается; водный слой оказался наверху. Она сняла туфлю и стала размешивать эту жижу. Туфля начала дымиться, но вода по-прежнему поднималась на поверхность.
Наклонив ведро, она слила коричневатую воду; струйка потекла по полу к сливному отверстию. Когда туфлю как следует разъело и она слишком размягчилась, чтобы ее носить, смесь достаточно очистилась и ведро на четверть опустело. Вонь усилилась. Глаза у Цзин Ли слезились. Ну да, если убрать воду, испарение будет более интенсивным. Она вспомнила: испарение — переход вещества в газообразное состояние. Я знаю, что мне делать, сказала она себе. Она погрузила каблук туфли в жидкость. Потом резко махнула ею в сторону лампочки. Полетели брызги. Крупная капля на лету попала на стекло, нагрелась и, падая вниз, вспыхнула: от пола повалил удушливый дым. Цзин Ли покашляла, потом вспомнила, что надо убрать ведро, и, протащив его по полу, спрятала за край матраса: так он его не увидит и не поймет, что она тут натворила.
39
Я выдам этого парня, подумал Том. Между тем Марц продолжал глядеть на него. Том уселся за стол рядом с Ченом.
— Итак, у меня здесь документ, показывающий эффективность проекта «Гудфарм» по разработке новой разновидности синтетической кожи. Это официальное заключение. — Он сделал паузу, чтобы переводчик передал его слова. — Из него следует, что эта кожа отлично себя зарекомендовала при лечении сильных ожогов, а кроме того, она прекрасно подходит для ухода за пациентами преклонного возраста. Как вы знаете, во всех развитых странах быстро возрастает доля пожилого населения, и, по нашему мнению, этот продукт, появившись на рынке, сразу же начнет пользоваться большим спросом.
Чен сказал что-то переводчику. Тот повернулся к Тому:
— Он говорит, что, по его сведениям, этот продукт неэффективен. Первые испытания прошли неудачно. Говорит, что его об этом спросят.
Том кивнул:
— Разумное и очень правильное замечание. Причина неудачи первых испытаний — методика их проведения, а не какие-то недостатки продукта. Тогда мы пробовали синтетическую кожу на больных, принимающих препараты, разжижающие кровь, а кроме того, применяли ее в области ожоговых рубцов. Сейчас обе эти проблемы решены, и испытания прошли успешно.
Переводчик повторил сказанное по-китайски. Чен кивнул, показывая, что он понял. Том продолжал гнуть свою линию:
— Уже через час позитивная информация о нашей искусственной коже может просочиться на один из интернет-чатов, посвященных уходу за лежачими больными. Это не тот сайт, куда заходят инвесторы. Но он связан со многими другими сайтами, предназначенными для больных и их близких. По опыту мы знаем, что подобные скрытые сведения быстро замечают инвесторы, сообщают об этом в своих интернет-дневниках и вскоре, подобно вирусу, распространяются слухи о том, что у «Гудфарм» появился новый перспективный продукт.
Чен кивнул. Все-таки он, что ни говори, быстро усваивал информацию.
— Мне надо будет назвать им какие-то большие цифры, — заметил он.
— Дай ему их, — вмешался Марц.
— Если мы быстро получим одобрение Федерального управления по питанию и медикаментам, то запустим продукт в серийное производство через восемнадцать месяцев. Объем продаж за первый год составит, по нашим подсчетам, восемьсот миллионов долларов, за второй — миллиард девятьсот и так далее. Не забывайте, что объем целевой группы потребителей быстро возрастает. Кстати, это цифры лишь по стране, объем продаж по всему миру будет как минимум вдвое больше. При быстром проникновении и доминировании на рынке, где доля нашего продукта, по нашим подсчетам, составит восемьдесят процентов, при повышении чистой прибыли на одну единицу продукции благодаря снижению себестоимости уже через пять лет мы планируем выйти на уровень чистой прибыли, превышающий два миллиарда…
— Подождите, пожалуйста, — взмолился переводчик. — Слишком быстро.
— Нет, — возразил Чен. — Нет, не быстро. Я вижу. Я понимаю. Моим китайским друзьям это понравится.
40
Она меня бросила. Он позвал сиделку, но не дождался ответа. Смотрит телевизор, потому что ей стало скучно смотреть, как он умирает. Ему надо потолковать с сыном. Рэй должен скоро вернуться, но время терять нельзя. Он осмотрел свои трубки. Одна для болеутоляющего, одна для подачи воды, три — для того, чтобы мочиться: по одной в каждой почке плюс катетер в пенисе.
Одну за другой он их выдернул, кроме той, что шла к левой почке: ее вытащить не удалось. Ладно, неважно. Он вынул конец этой трубки из мочеприемника — пусть волочится за ним.
Он откинул одеяло. Вот черт: он увидел длинный шрам, незаживший, с высохшими и сморщенными краями. Это надо обдумать, сказал он себе. Он вынул из-под спины подушки и скинул их на пол. Потом скатился с кровати и тяжело упал на них.
Было ли ему больно? Нет. Он задумался, сумеет ли он ползти на животе. Он попытался приподняться, упираясь ладонями и коленями. Верхнюю часть туловища пронзила боль, он почувствовал, как натягиваются рубцы и швы. Нет, так не получится. Он перевернулся на спину и стал продвигаться по полу, отталкиваясь ногами, хватаясь за ножки столов, за ручку двери, за все, что могло ему помочь. Руки у меня все еще крепкие, понял он.
Лестница. Он посмотрел на ступеньки. Он точно знал, сколько их: девятнадцать. Он их красил, чинил, укреплял расшатавшиеся доски. Медленно перенес ноги вперед, поставил их перед собой, словно мальчик, садящийся на тобоган, и оттолкнулся от первой ступеньки. Идея была в том, чтобы совершить управляемый спуск по лестнице, преодолевая ступеньки одну за другой.
Он хорошо справился с первыми тремя ступеньками. Но потом его занесло в сторону, он свернулся в клубок, не сумел остановиться и рухнул головой вниз, пролетел последние десять ступенек и свалился под лестницу, где был ход в подвал, на картонную коробку с печными фильтрами.
