Антон Леонтьев - Вендетта. День первый
Настя почувствовала закипающее в душе возмущение.
– Да что вы об этом знаете? Я думала, что вы сможете мне помочь, однако глубоко ошибалась...
– Отчего же? – перебил ее Андрей. – Я обещал оказать вам помощь и сдержу свое слово. Что вы хотите от меня, Анастасия Всеволодовна?
Женщина передала ему копию кассеты с признанием Татьяны Куницыной, пояснив:
– Я хочу, чтобы вы посмотрели запись и сказали, реально ли с ее помощью прижать к ногтю дядю Глеба, – сказала она. – Другой бы работник прокуратуры немедленно сообщил о пленке Остоженскому, но вы, я знаю, так не поступите.
– Хорошо, просмотрю кассету и подумаю, что можно сделать, – пообещал Андрей. – На днях позвоню вам...
– Я сама позвоню вам! – Настя, не прощаясь, направилась к выходу. Андрей еще некоторое время смотрел на дверь, за которой исчезла женщина, затем повертел в руках кассету и пробормотал:
– Ну что же, посмотрим, какой компромат имеется на господина Остоженского!
Два дня спустя Анастасия позвонила Андрею, а тот сухо сказал:
– Это не телефонный разговор, Анастасия Всеволодовна. Нам надо встретиться. Приезжайте по следующему адресу...
Колонна джипов доставила Анастасию в джунгли из бетонных высоток. Андрей Воскобойников обитал на предпоследнем этаже шестнадцатиэтажного дома. Лифт не работал, и Насте пришлось подниматься пешком. Дверь квартиры Воскобойникова оказалась приоткрытой, Настя шагнула в просторный коридор, и с кухни донесся голос следователя:
– Анастасия Всеволодовна, надеюсь, это вы, а не киллеры?
Появился и сам Андрей – в джинсах, полосатой рубашке и белом фартуке. Он протянул Насте руку со словами:
– Добро пожаловать в мое скромное холостяцкое жилище. Прошу вас!
В центральной комнате, заваленной книгами (наверняка в свободное время Воскобойников много читал), был накрыт стол, и Настя даже увидела бутылку шампанского и две витые свечки.
– Я подумал, что вы, быть может, согласитесь отужинать со мной, – произнес смущенно Андрей, зажигая свечи. – Так сказать, деловой ужин...
– В интимной обстановке? – улыбнулась Настя.
Следователь смешался и, сославшись на то, что ему надо что-то помешать на сковородке, исчез. Анастасия принялась рассматривать книги – в основном по криминалистике, юриспруденции и судебной медицине. Изредка попадались философские трактаты и совсем редко – художественная литература (Стивен Кинг и Достоевский).
Появился хозяин, внесший две тарелки с чем-то ароматно-дымящимся, похожим на рагу. Настя уселась за стол. На что это похоже – на деловой ужин или на свидание?
– Андрей Олегович, я хотела бы услышать ваше профессиональное мнение по поводу... – начала она, но следователь перебил ее:
– Шампанское? Или также могу рекомендовать отличное сухое красное вино. Имеется итальянское и немецкое, но я предпочитаю алкоголь с юга...
Рагу оказалось чудным – у Воскобойникова определенно имелся талант повара. Внезапно Анастасия почувствовала, что проблемы отступили на задний план. Странно, но всю свою жизнь она ни разу не была на романтическом свидании. И для нее никто не готовил. Было бы смешно представить Игоря на кухне, около кастрюль и сковородок. Басалыго мог заказать целый шикарный ресторан, но встать у плиты для того, чтобы приготовить ужин для любимой, он ни за что бы не смог!
Для любимой... Настя вытерла губы салфеткой и взглянула на Воскобойникова. Похоже, пора положить конец спектаклю.
– Андрей Олегович, я сегодня возвращаюсь в Питер, – сказала она. – Так что прошу вас сообщить мне ваш вердикт. Можно ли при помощи имеющейся у меня записи нанести вред Остоженскому и посадить его?
Андрей поставил полупустой бокал и произнес:
– Должен вас разочаровать: запись, увы, не может выступать в роли улики. Адвокаты Остоженского тотчас заявят, что признание сделано под давлением. Да и никаких прямых доказательств причастности Глеба Романовича к смерти вашего супруга и его дочери не обнаружено. Более того, Остоженский может обвинить вас в клевете и подать в суд иск о возмещении морального ущерба.
– А если Татьяна выступит в суде в качестве свидетеля обвинения? – поинтересовалась Настя.
– Найдите сначала прокурора, который согласится возбудить уголовное дело против Глеба Романовича, – усмехнулся Воскобойников. – Остоженский является у нас неприкосновенной фигурой. У него связи на всех уровнях, даже, говорят, в Кремле, в президентской администрации. Так что, Анастасия Всеволодовна, ничем помочь вам не могу. Мое страстное желание – увидеть Остоженского на нарах, однако он птица высокого полета и не по зубам в том числе и вам.
– Ну, это мы посмотрим! – заявила Анастасия и поднялась. – Благодарю вас за ваше мнение. А также за отличный ужин.
– А как же десерт... – растерялся Андрей. – Вы ведь наверняка любите шоколадно-ореховое суфле и тропические фрукты в карамельном соусе...
– Мне пора, Андрей Олегович!
Следователь, проводив гостью до двери, на прощание произнес:
– Анастасия Всеволодовна, прошу вас, не ввязывайтесь во все это! Боюсь, добром ваши попытки достать Остоженского не закончатся. Или это будет пиррова победа... если вам вообще удастся взять верх...
– Если бы я не знала, что вы имеете зуб на Остоженского, то подумала бы, что работаете на него, – заметила Анастасия. – Потому и стараетесь внушить мне мысль, что я с ним не справлюсь. Вы отлично умеете готовить. Женщине, которая станет вашей супругой, просто повезет!
Настя начала спускаться вниз, а Воскобойников еще долго стоял у двери, вслушиваясь в шаги на лестнице. Он повел себя как мальчишка, как последний дурак – и все испортил. У этой женщины имеется буквально все, она купается в роскоши, каждое ее желание моментально удовлетворяется. А он попытался очаровать ее при помощи рагу при свечах!
* * *Анастасия, возвращаясь ночью из Москвы в Петербург, внезапно подумала, что вечер в обществе следователя Воскобойникова был одним из лучших моментов в ее жизни (Игорь, она твердо знала, понял бы ее и простил). Похоже, Андрей питает к ней романтические чувства. Ну что же, ей как женщине это лестно, а как представительнице преступного мира важно знать, что удалось обнаружить слабое место работника Генеральной прокуратуры.
Неделю спустя Татьяну арестовали – ей инкриминировали мошенничество и растрату финансовых средств, и у прокуратуры имелись неопровержимые доказательства: документы, скрепленные подписью генерального директора телеканала Куницыной. Настя не имела к аресту никакого отношения, однако сразу поняла, что Остоженский каким-то образом узнал о том, что журналистка предала его. Интересно, кто сообщил ему об этом? Вряд ли Воскобойников – Настя была уверена в следователе. Значит, среди работающих на нее людей имеются стукачи, поставляющие информацию дяде Глебу.
А три дня спустя Татьяна, заявившая через своего адвоката, что является пешкой в чужой игре и собирается распространить некое разоблачительное заявление, была найдена в камере мертвой. По официальной версии, с ней случился инсульт, вызванный стрессом и сильными переживаниями.
Настя сильно сомневалась в том, что причина смерти Татьяны естественная. Наверняка опять постарался дядя Глеб, который убрал опасную свидетельницу, к тому же пожелавшую разоблачить его преступления. Странно, но Анастасии не было жаль журналистку – та получила по заслугам. Правда, у нее остался семилетний сын и помешавшийся от горя муж, но они рано или поздно смирятся с потерей. Так же, как и она смирилась с потерей родителей, Игоря и Машеньки...
Воскобойников позвонил Насте.
– Анастасия Всеволодовна, журналистка погибла в том числе и по вашей вине.
– Если кто и виноват в ее гибели, так это дядя Глеб, а также сама Татьяна, – отрезала Настя. – Всего хорошего!
Она повесила трубку, но еще долго сидела около телефонного аппарата, словно ожидая повторного звонка. Но его не последовало.
Через несколько дней Артем Полторанин сообщил Насте занимательную новость:
– Остоженский-младший намеревается баллотироваться в губернаторы. У нас появился отличный шанс! Анастасия Всеволодовна, мы не имеем права упустить столь уникальную возможность. Честно говоря, мне так и хочется вонзить дюжину ножей в спину мафии!
Максим Остоженский и в самом деле заявил о намерении выставить свою кандидатуру на ближайших губернаторских выборах в огромном сибирском регионе – там находилось три подконтрольных ему и Глебу Романовичу предприятия: никелевый комбинат, химический завод и алмазная шахта. Согласно мнению политологов, у Максима имелись отличные шансы одержать победу уже в первом туре и стать главой чрезвычайно богатого края. А, по слухам, Остоженский-старший задействовал все связи для того, чтобы стать сенатором в Совете Федераций от того же региона, главой которого желал сделаться Остоженский-младший. И в таком случае треть Сибири оказалась бы под прямым контролем клана – и мафии!
