Елена Юрская - Возвращение - смерть
- Это тетя Надя, - негромко кашлянув, представилась я мелькнувшей в глазке тени.
- Я только что звонила. По делу.
- Проходите, - Игорь стоял на пороге и блестел обнаженным торсом. Плечики могли бы быть и пошире, и пупок ему завязали где-то в подворотне он топорщился и был похож на грыжу, но кожа казалась свежей - не синей, не подпаленной, такой - в принципе здоровой. Хотя, кто из нас при таких скоростях может похвастаться здоровьем
- Чем обязаны? - он чуть отошел в сторону, приглашая меня войти. На старости лет я с удовольствием напишу дизайнерский труд на тему: "Как живут настоящие убийцы", полагаю, что при ближайшем рассмотрении, его даже можно будет выдвинуть на Нобелевскую премию. Ведь не исключено, что человек может так насмотреться на эстамп: "Одуванчики в плену", что начнет создавать какое-нибудь экологическое общество. А ежедневно сталкиваясь со шапчиком, подаренным бабушке мужа к крестинам, вполне можно выйти на большую дорогу с топором. В квартире у Заболотных ничего экстремального, навязчивого не было. Все, как у людей - стенка, два кресла, диван и журнальный столик. Книги, купленные по подписке, хрусталь, цветной корейский телевизор, видеомагнитофон, коврик, который в нашем городе все поголовно именуют "паласом", линолеум типа - новогодняя елка в детском саду, синие шторы, балкон и запах ванили с нафталином. Вот так и живут те самые средние слои, которые вымылись из собственной группы, попав в критическую ассоциацию риска.
- Хорошо, - похвалила я, - уютно. Со вкусом. Игорь кивнул, продолжая демонстрировать мне вяло кустящуюся шерсть на груди. Я деликатно зажмурилась и даже отвернулась. По правде говоря, волосяные луковицы, рассаженные в полутора сантиметрах друг от друга вызывали у меня законное чувство брезгливости, основанное на эстетическом максимализме: или все, или ничего. Вот у моего яши, например...
- Чем обязан, - настойчиво повторил Игорь, не желая заканчивать стриптиз и снова подозрительно зевая.
- Вы когда в последний раз опорожняли кишечник? - скромно спросила я
- Позавчера, - ответил Игорь, немного смутившись.
- Запор? - провозгласила я, цитируя тетку из рекламы. - Многие страдают молча!
- Вы занимаетесь многоуровневым маркетингом, - обрадовался Игорь.
- Нет, мы просто сделаем клизму, а потом аккуратненько вырвем, в смысле - рвоты. Не стесняйтесь, так надо, - я полезла в сумку и достала оттуда перманганат калия. Жаль, что многие сестринские навыки я как-то подзабыла, но для того, чтобы уложить два пальца в рот много опыта не надо. - Вы кушали давно?
- Нет, - Игорь покрутил головой и отошел на безопасное, по его мнению расстояние.
- То есть да, у меня нет аппетита. Осеннее обострение гастрита.
- Да вы не бойтесь - это просто профилактика, похоже, что ничего серьезного у вас пока нет. Так, аптечка в ванной? - деловито спросила я.
- Почему? - насторожился Игорь - в коробке из под фена. Но клизмы там нет, - он нахально усмехнулся, являя мне все признаки приближающейся неадекватности. Я бы на его месте не стала с такой легкостью относиться к вопросам жизни и смерти. Надо же думать! Впрочем, мужчины не умеют составлять логические цепочки. А надо бы - если после работы в дом приходит сотрудница матери, наверное, ей есть чем заняться, кроме того, чтобы чистить кому-то желудок. А если она не сразу, говорит о истинных причинах своего визита, то только из деликатности, чтобы не нервировать ребенка.
- Ничего, можно использовать гусачка, - приободрилась я, радуясь своему умению находить выход в сложных жизненных ситуациях.
- У нас котлеты, - объявил Игорь, наконец-то вспомнив, что я - живой человек и осенним обострившемся гастритом не страдаю. - И борщ.
- Это после! Сейчас быстро в ванную - сделаем процедуры и все! Кушать и спать.
- Надя, - прошептал Игорь, упуская обидное слово "тетя". - Что случилось? В чем дело. Я не хочу ни кушать. Ни спать. Ни гусачка, ни рвоты, - он забеспокоился и стал нервно сжимать и разжимать пальцы. Ну, точно судорога. Меньше бы красилась на лестнице. - С другой стороны - меньше бы красилась, он бы так и называл меня тетей. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Я подбежала к жертве материнской любви и попыталась насильно всунуть ей раствор марганца в рот. От неожиданности Игорь даже сделал два глотка, но сплюнул и закричал не человеческим голосом: "мама, спасай".
- Поздно, - трагически, но спокойно сказал я. - Яд уже действует. Думаю, что это какое-нибудь сибирское бешенство. Это нельзя понять, но можно простить. идемте чистить желудок, потому что капельницы для перегона крови я с собой не захватила.
- Я здоров, - с глупым бахвальством заявил Игорь.
- Казалось бы, - процедила я, повторяя эту фразу нудным Рубином, которого зараннее же по поводу и без, готова была удушить. Например, прихожу я за деньгами, о чем ему и сообщаю, а он мне: "казалось бы" или: "Я хочу видеть Владимира Игнатьевича", он мне: "Казалось бы" Ну, не придурок? 3ато - лаконично. Я подошла к двери ванной и начала делать оттуда пригласительные жесты.
- Это стриптиз? - поинтересовался Игорь
Если я кажусь ему голой, то значит, начались галлюцинации. Причем, не только зрительные, но и тактильные, потому что Игорек стал резко ощупывать качество шерсти надетого на мне свитера и приговаривать: "Да, голеньких я люблю" Единственным средством спасения отравленного мальчика могло стать его бессознательное состояние. Памятуя о том, что самое отключательное место находится у мужчин между ног, я направила туда свой кулак с зажатым в нем стаканом с марганцем. Игорь согнулся пополам. но сознания не потерял. Видимо яд был уже так глубоко, что организм собрал для борьбы с ним все силы. Хриплым и болезненным шепотом он произнес фразу, достойную лучшего применения: "Может, чайку попьем"
Папа рассказывал, что при отравлениях организм нужно наводнять, тогда почки будут работать лучше и начнут выводить из пострадавшего всякие неприятности через мочу. Иного выхода у меня не было и я согласилась. Все ещё согнувшийся пополам Игорь потащился на кухню, и уныло кряхтя, набрал полный чайник воды. Судя по всему, это было не бешенство, что-то другое. Но чайник - трехлитровый, никелированный - обнадеживал. Пусть я лопну вместе со своим пузырем. но сделаю все, чтобы он выпил не менее половины. В крайнем случае, я сыпану перманганат прямо в чашку!
- М-да, слухи о вас ничуть не преувеличены, - прихлебывая из большой чашки, сообщил Игорь. - Я чуть не умер!
Глупец, у него ещё все впереди. И это тоже. Ладно, чувствую, что без объяснений я его все-таки не спасу.
- Бомба на кафедре, бомба под дверью, и сама - вы - бомба, продолжал разглагольствовать Игорь, но я сочла нужным его перебить.
- За вами приехал ваш папа. А ваша почти мама призналась в серии убийств. Бедненький.
- Что? - из-за того, что жидкость были чересчур горячей, Игорь поперхнулся, хорошо, что я всегда (с некоторых пор) предварительно дую на всякую жидкость.
- Папа - приехал, мама - призналась, - я понизила голос до шепота: вдруг любопытные соседи? - Она уже, наверное, в прокуратуре! А может быть, ещё вернется сюда, чтобы доделать свое последнее дело. Убить вас! - я сделала страшные глаза, которые должны были подтвердить реальность рассказанного - Поймите её, если можете, - ах: как жаль, что я не умею плакать по заказу. Слеза на щеке была бы очень убедительным аргументом того, что клизму все-таки сделать надо.
- Значит, в прокуратуре? - глухо спросил Игорь, являя мне свой абсолютно семитский профиль. Если бы он накинул на себя рубашку, то выглядел бы на все сто.
- Или едет сюда. Не бойтесь, рядом со мной вы в безопасности. Если что - будете звонить в милицию, я прикрою! Игорь, мама ничего такого из таблеток вам не давала? Позвольте я все же взгляну на вашу аптечку, чтобы понять, с чем бороться в первую очередь.
- Вы считаете ,что она хранит яды в аптечке?
- А - где? - искренне удивилась я. Ведь никто же не убивает, чтобы попасться, так зачем лишняя головная боль с заначками по всей квартире. Так и забыть можно. Яды - не деньги, я иногда так спрячу свои сигареты, что месяц курю чужие.
- Ну я не знаю, в прикроватной тумбочке, - пожал плечами, Игорь, - там удобнее. Простите, - в коридоре раздался телефонный звонок и мальчик покинул меня для продуктивного одиночества В кухонном пенале, среди гнезд, залежей столярных инструментов и остатков мыла, зубной пасты и кремов я обнаружила коробку из-под фена, доверху набитую лекарствами. Так доверху, что первым попавшимся мне в руки препаратом оказался флакон инсулина. Неужели диабет - заразная болезнь? Пока Игорь разговаривал в коридоре и явно бредил о мусорном ведре, которое когда-то выносила его мама, я совершила кражу - для экспертизы и во имя закона спрятала флакон в сумку.
- Похоже, она уже в прокуратуре, - устало выдохнул он и присел за стол. - Что же делать?
Предложение о сушении сухарей прозвучало бы в данной ситуации издевательством. я промолчала, потому что адвокат как повод для знакомства уже был мною использован, а повторяться не хотелось. Молчание стало таким траурным, что мне пришлось выйти в туалет. Как сказал один из великих мочеиспускание - это единственный вид удовольствия без раскаяния. Как жаль, что я первой начала очищать организм от скверны.
