Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Бумаги, заказанные Чернышевым, были готовы еще третьего дня установки на Рындина и его компаньонов, секретаря и нескольких сотрудников. Гаишник, проводивший внеплановый техосмотр «амбуланса» по заданию Регионального управления, тоже кое — что добавил.
С документами знакомились прямо в машине Чернышева — стареньком «фиате» — отец купил его себе еще в те времена, когда поэтический пафос был в почете и неплохо оплачивался.
Виктор теперь уже не расставался с сигаретой.
— Оба компаньона нам тоже подходят. Источники характеризуют людьми хитрыми, но не особо сильными. Оба под большим влиянием босса. Один с украинской, другой с грузинской фамилией… В принципе, ими можно было бы заняться…
— Постой! Помнишь, врача, что подходил к нам, когда мы приезжали с Ковальским в больницу? Кавторадзе… Он с Рындиным в одной упряжке…
— Попробуй его разыскать. Я пока посмотрю другие бумаги.
В первую очередь, его интересовади водитель и работавший с ним в паре санитар. Виктор погрузился в документы.
О санитаре там было написано немного…
«Из неблагополучной семьи. Еще до Армии состоял на учете в милиции. Сначала в детской комнате, потом в Инспекции по делам несовершеннолетних… Участвовал в групповом изнасиловании: дело прекращено за недокказанностью… За обирание пьяных направлен в СпецПТУ…»
Виктор взял новую сигарету, закурил…
«После возвращении из Армии связался с так называемой „спортивной мафией“. По общему мнению, принадлежит к местной преступной группировке, занимающейся рэкетом торговцев соседних коммерческих палаток… В настоящее время значится в Центре „Милосердие, 97“. Медицинского образования не имеет. В чем заключается его работа — неизвестно… С матерью и старшими сестрами ведет себя нагло. Соседи по подъезду его побаиваются, а женщины среди них избегали оставаться наедине в лифте…»
Анастасия в это время обзванивала ординаторские. Компаньона Рындина нигде не было. Она рискнула набрать номер кадровика больницы. Там было занято.
Чернышев перешел к бумагам на водителя.
«В прошлом — конвойные войска, сверхсрочник. Проживает на 3-ем Хорошевском. Семьянин. Жена, две взрослые дочки. Обе учатся. Достаток средний, особенно не шикует. Осенью купили „девятку“. Летнее время проводят в деревне, в Можайском районе, на родине. Там у него родительский дом… Работает, по словам соседей, где-то в больнице. Всю дорогу пашет на санитарной машине. В основном, вечерами. С ним постоянно санитар — здоровый молодой парень спортивного вида, в камуфляжной куртке поверх халата…»
— Ну что там? — Чернышев увидел, как Анастасия, закусив губу, положила трубку.
— Кавторадзе срочно оформил отпуск. Где он — неизвестно…
— Это после нашей встречи с ним?
— Скорее всего.
— А Павленко?
— Тот еще раньше уехал. Лечит сломанную руку…
Чернышев отложил бумаги.
— Выбора нет: остается водила «амбуланса». Вроде он попроще…
Анастасия пожала плечами.
— Расстанемся до вечера: остались еще кое-какие проблемы…
У него улучшилось настроение.
Самое трудное — выбор решения — остался уже позади. Сейчас следовало заняться простыми обычными делами.
— Особо телефон не занимай, Настя. У борт проводника из Янги-Юля есть и твой номер тоже. Он может позвонить в самый непоходящий момент…
— Поняла. А что с Алексом?
— Примерно к восемнадцати подтягивайся к Медицинскому центру…
Виктор подхватил ее в отцовский «фиат» недалеко от шумного перекрестка. Метрах в ста пятидесяти от Центра «Милосердие, 97». Движение тут было односторонним. «Амбуланс» не мог его объехать…
— Как дела, старший лейтенант Гончарова?
Глаза его смотрели на нее еще более дерзко и насмешливо, чем обычно. Виктор напоминал сейчас мальчишку, задумавшего глумливую каверзу. Закусив губу и ухмыляясь, он вытащил из «бардачка» и показал две разрывные гранаты. Лицо Анастасии вытянулось.
— Может, вернемся? — ехидно сморщился он. — Побежим к начальству? Будьте так добры, — поторопитесь пожалуйста!..
Она вздрогнула, но сразу же взяла себя в руки.
— Что, доченька, — впервые в жизни, небось, видишь? Хочешь, может, пощупать?
Она не ответила.
— А я в Афгане, знаешь, — с ними не расставался? Как с любимой женщиной! Она тебе и любовница, и спасительница!
У нее снова слегка дрогнула у виска бровь.
— То — то же, — вразумляюще произнес он и взглянул на часы, — шуточки в сторону. Время!
Движения у него теперь были четкие, настороженные вкрад чивые. Почему — то она вдруг подумала о тигре. Ведь какая эффектная и грациозная тварюга! Глупость, конечно, — но ей вдруг показалось, что в серых его глазах поигрывала, перели ваясь, та же жажда крови.
— Так как?
Она отвела взгляд.
— Нормально. Мы, я вижу, не одни?
В боковое зеркало она сразу заметила машину ГАИ метрах в пятидесяти у тротуара, и гаишника рядом. Тут же стояла «шестерка»-«жигуль». За рулем сидел приятель Чернышева и его сосед по кабинету. Это он доставил их не так давно ранним утром к экскурсионному автобусу, отправлявшемуся в Кострому.
Внезапно Виктор напрягся…
«Амбуланс»- душегубка уже стоял перед светофором. Его подпирал сбоку и сзади двигавшийся в том же направлении транспорт.
Чернышев выгнулся — и заорал в рацию:
— Погнали!..
Он с силой вырулил на средину. Одновременно «жигуль» подал назад…
Со стороны все выглядело, как авария. Чернышев успел крикнуть Анастасии:
— Ложись на сиденье, мы — пострадавшие! — и бессильно опустил голову на руль.
Подскочивший гаишник по одному, осторожно пропускал двигавшийся с перекрестка транспорт. Перед «амбулансом» он подался вперед, перегородил проезжую часть. Свободной рукой показал: Выходи! Закон дороги!
Он принял санитара за врача.
— Быстрее! Быстрее… Выходите оба!
Бандитского вида санитар спрыгнул на мостовую. Водила колебался: медицинский центр был далеко: оттуда никто не мог ничего увидеть.
Все остальное продолжалось в течение нескольких секунд.
Движение на дороге было вялым, и происшествие, в котором оказались замешаны «шестерка» и «фиат», никого не заинтересовало: мало ли стукнулись люди, теперь разбираются! Внимания на них никто не обращал.
Кто-то подтолкнул санитара к «жигулю»-«шестерке». Креп кие руки изнутри подхватили его, втащили внутрь и привычно застегнули наручники… Через мгновение «жигуль» был уже далеко. Вместе с машиной ГАИ.
Гаишник приказал водиле выйти, тот с неохотой полез наружу. Выскочивший из «фиата» Чернышев оттеснил его к «фиату»:
— В машину, быстро…
Мгновение нерешительности… Виктор выдернул из кабуры под мышкой пистолет и ткнул в бок водилы.
— Считаю до трех, душегуб… — предупредил он.
Шофер согнунлся и, буквально, рухнул на заднее сиденье, где его поджидала Анастасия:
С ним все произошло меньше чем за минуту.
— Руки! — услышал он команду.
Ему защелкнули металлические браслеты на кистях и щиколот ках. Одновременно Анастасия пристегнула его к рукоятке над дверью и к штанге под передним сиденьем.
Чернышев тщательно обшарил его карманы, вытащил из них связку ключей и сунул себе в пальто.
— В чем дело? — запротестовал водила. Однако, почему- то шопотом.
— Ключи от машины! Быстро!
Гаишник уже садился в «амбуланс».
— Минуту!
Чернышев вернулся к «скорой». Зеленого крокодильчика Гены над кабиной уже не было, он лежал в бардачке. Виктор достал его, сунул под сидение.
— Все. Погнали…
Гаишник махнул рукой.
Виктор был уже в «фиате». Рванул с места. Через минуту, свернул. Перед слепо замигавшим красным глазом светофора машина, тормозя, выдавилась в общий поток, словно паста из тюбика — на конец зубной щетки.
Водила постепенно приходил в себя и уже налился бураковой яростью:
— Да я!..
— Молчи.. — Чернышев взглянул на него в зеркало заднего вида.
Он не сомневался в том, что именно он, этот водила и его санитар похитили ночью на улице Подольских Курсантов пьяненького умельца Ковальского.
О Крончере он старался не думать. Приехать в чужую страну в командировку и подвергнуться такому испытанию?..
Водила примолк. Теперь он был уверен, что его взяли не какие не менты, а, скорей всего, группировка соперничавших с Рындиным конкурентов. Может даже те, которые устроили разгром в офисе…
Прошлый его конвойный опыт был, как нельзя, кстати. В таких случаях всегда лучше всего молчать, пока не прикажут: говори!
За Московской кольцевой погнали к станции Бутово, но к самой платформе не подъехали, а повернули влево. Машин тут было не очень много.
Теперь Михалыч понимал, насколько опасно положение, в которое он попал.
Где-то над ними автобаном по Симферопольскому скоростняку проносились машины. Миновав безлюдные зимой клубничные плантации, выглядевшие как одно заснеженное поле, тянущееся до опушки ближайшего леса, Виктор свернул на просеку, погнал в глубь чащи. По обе стороны тянулся редкий заснеженный лес.
